Значительную часть подобных задач решают профессионалы-юристы, но и все граждане могут быть заинтересованными в этом, а следовательно, они должны иметь возможность компетентно осуществлять контроль за действиями правоохранительных органов и влиять на них.

Судоустройственно-организационные задачи состоят том, чтобы определить права и обязанности органов, ведущих борьбу с преступностью, их внутренние и внешние связи, структуру, создать для них необходимые информационные, кадровые, правовые, ресурсные условия. Вполне понятно, что и здесь нужна мыслительная деятельность. Примеры ее активизации многочисленны: обсуждение проблемы независимости судей, порядка их избрания, отношений прокуратуры и органов следствия и др.

Все это жизненно важные вопросы, и здесь постоянно приходится искать оптимальные варианты решения. При этом преобладающей должна быть роль не ведомств, которые склонны совершенствоваться для себя, а различных социальных групп, заинтересованных в определенном состоянии правоохранительной практики.

Профилактические и правовоспитательные задачи имеют огромное практическое значение. Они состоят в том, чтобы обеспечить правомерное поведение лиц, склонных к антиобщественным поступкам, устранить источники негативного влияния, ликвидировать обстоятельства, продуцирующие преступность и преступления, сформировать правильное отношение к закону, включая и совершенствование социально-правового мышления. Наиболее распространенными среди них являются задачи составления профилактических планов и программ; выбор профилактических мер с учетом характера причин и условий (детерминант) совершения преступлений; определение необходимости в индивидуально-профилактической работе, например с несовершеннолетними, ранее судимыми лицами; оптимизация предупреждения отдельных видов преступлений (краж, хулиганства, насильственных преступлений, наркобизнеса и др.).[40]

Движение к решению поставленной задачи, к новой гипотезе, к новому тезису – главное в понятии «мышление», объясняющее и оправдывающее его широкое использование в науке и практике наряду с понятиями сознания и познания, общественного мнения. Для того же, чтобы реально отразить это главное в социально-правовом мышлении, нужны специальные подходы, показывающие, как оно функционирует в обществе, проявляется в рамках и на основе общественного сознания, а после этого – как осуществляется процесс мыслительной деятельности, направленной на решение конкретных социальных проблем с помощью правовых средств.

Существуют различные мнения о состоянии исследованности динамики мышления. О. К. Тихомиров, известный специалист по психологии мышления, отмечает, что психологи, логики, философы и социологи указывают на процессуальность мышления, понимая под ним развернутость во времени, динамику, и подробно исследуют эти процессы. «Исследования мышления последних десятилетий, – продолжает он, – в значительной степени были направлены на то, чтобы более детально представить, наполнить большим психологическим содержанием термины “процесс”, “деятельность”, “ориентировка”, сохраняя их как исходные, рабочие».[41] В то же время в ряде работ говорится о том, что наши сведения о процессе мышления еще недостаточны и нуждаются в конкретизации применительно к актуальным вопросам изучения процесса развития мыслительной деятельности человека, различных ее форм, взаимопереходов между ними и т. п.[42] Правоведы в тех случаях, когда они обращались к правовому мышлению, уже в силу необходимости решать прикладные задачи в сфере преодоления преступности соответственно уделяли необходимое внимание и динамике мышления, его процессуальной стороне. В частности, результаты исследований динамики правового мышления выразились в разработке методик собирания и оценки доказательств на предварительном следствии и в квалификации преступлений, приемов толкования закона, в создании методик проведения судебных экспертиз и проч. Данные о динамике мышления так или иначе учитывались при исследовании процедур разработки уголовных и уголовно-процессуальных законов и в других случаях. Вместе с тем и здесь прослеживается ранее отмеченное обстоятельство: профессиональное правовое мышление разработано лучше на правоприменительном уровне, т. е. при принятии индивидуальных юридически значимых решений; динамика иных направлений социально-правового мышления такой разработки не получила.

Нет или почти нет в юридической литературе и данных о функционировании социально-правового мышления на уровне общества и отдельных социальных групп, о состоянии правовой мысли, отражающей и обслуживающей сферу борьбы с преступностью. Между тем данные такого рода получить можно, и они нужны, поскольку общество должно знать, чем оно располагает и какова отдача от вложений в правовую науку и практику.

Все же, опираясь на анализ практического опыта, рассмотрим состояние процессов социально-правового мышления в обществе, специфику их функционирования с тем, чтобы попытаться уяснить на этой основе, как осуществляется мышление при решении типовых правовых задач, каковы его особенности, механизм движения от неизвестного к известному.

Сначала о состоянии, т. е. реальной выраженности, предметном существовании целостного процесса социально-правового мышления. Его можно выразить через субъектный состав социально-правового мышления и типологию мыслительных процессов.

Под субъектным составом социально-правового мышления следует понимать круг лиц и социальных групп, выступающих как его субъекты, т. е. решающих социально-правовые задачи, либо участвующих в их решении. В сущности, это взятая в определенном плане характеристика социальной активности граждан, и как таковая она очень важна для оценки интенсивности борьбы с преступностью.

Конечно же, выявление интенсивности и характера участия отдельных социальных групп в социально-правовом мышлении – вопрос непростой. Социологи совершенно правильно отмечают происходивший в нашей литературе и в социальном мышлении общества спад интереса к анализу разнообразия субъектов социальных отношений, их позиций, их целей. Более того, некоторыми философами, социологами, да и юристами социальная дифференциация, несовпадение интересов людей вообще рассматривались как зло, как источник преступности, а якобы действующая тенденция к социальной однородности – как основной путь ликвидации антиобщественных явлений, причем эти авторы в обоснование своих позиций нередко ссылались на К. Маркса и Гегеля.

К счастью, реальная социальная жизнь не такова. Это проявляется и в дифференциации участия в социально-правовом мышлении. Ряд групп населения, в частности управленцы, хозяйственники, пенсионеры, молодежь, имеют свои специфические интересы и связывают их с укреплением законности в сфере охраны «должностных», профессиональных прав и статусов, с обеспечением невмешательства в социально полезную деятельность в сфере экономики, с защитой их социальных и экономических прав. Это проявляется во внимании к принципу «разрешено все, что не запрещено» и реальному механизму его осуществления.

Поэтому названные группы населения активно анализируют и предлагают решения, направленные на обеспечение стабильности, четкости, информативности общего законодательства, формулируют социальный заказ на решение задач создания отдельных отраслей законодательства, не извращаемого подзаконными, ведомственными или местными нормативными актами.

Интенсивное участие в социально-правовом мышлении проявляется в последнее время кооператорами. Они стремятся к решению задачи охраны их деятельности от незаконного вмешательства лиц, имеющих возможность разрешать и запрещать, распределять фонды, контролировать процесс производства и сбыта, к предупреждению рэкета – преступных посягательств со стороны отдельных шантажистов и организованных групп. В то же время группы потребителей решают социально-правовые задачи предупреждения обмана со стороны тех же кооператоров, работников торговли, сферы обслуживания, задачи борьбы со спекуляцией, незаконным повышением цен.