Легче от этого не стало: его руки легли по обе стороны от Сакуры, а это говорило о том, что просто так он девушку не выпустит. И так стало значительно хуже — она чувствовала себя как зверёк, запертый в клетке на всеобщее посмешище, а напротив неё стоял агрессивный дрессировщик с хлыстом, готовый нанести первый удар по психике.
— Ты уже не понимаешь, что несёшь, — он терпеливо, но устало вздохнул. — Тебе не хватило времени понять, каким ублюдком оказался этот Алекс? Спасибо хоть, что не променяла меня сейчас на неизвестно кого.
Он принялся рыться в кармане джинсовой куртки, которая была на девушке, и наконец достал оттуда ключи из квартиры. Сакура чувствовала себя безвольной куклой: она не успела ему возразить и что-то сказать, не смогла перехватить у него руку и отобрать ключи — это было бесполезно. Хотя бы потому, что, когда лифт остановился наконец на нужном этаже, Учиха взвалил девушку себе на плечо, причём сделав это с такой легкостью, словно Харуно весила как минимум килограммов сорок, и понёс её в сторону квартиры девушки. Вскрикнув, она поспешила вцепиться в его крепкие плечи, стараясь не упасть. Её спланированный побег не удастся — Сакура это поняла уже тогда, когда он наклонился перед ней и взвалил её на собственное плечо.
Хватка у него была крепкая. Если раньше мужчина старался взять её как можно мягче, то теперь она чувствовала его властность и грубость по отношению к ней, какую Саске прежде никогда не проявлял.
— Пожалуйста… Саске, отпусти меня, и всё, не нужно так… — взмолилась Сакура, снова всхлипнув и дёрнув от такого носом. По щекам снова заструились непрошеные слёзы — её мучила обида от того, что Учиха так с ней обошёлся, ограничивая её свободу и право выбора. А ведь её просто хотелось с ним откровенно поговорить… — Так грубо…
Дверь рывком захлопнулась, когда он зашёл в квартиру. И Сакуре показалось, что это последнее, что она слышала в своей жизни.
========== Глава 19. А каким именно отношениям конец? ==========
На секунду Сакуре действительно хотелось отключиться и притвориться мёртвой, как это обычно делают мелкие трусливые зверьки, однако она не могла этого сделать — чего доброго, Саске взбесится ещё больше. Зажмурившись от цепкой хватки «друга» и от того, насколько сильно он сжимал её талию — то ли от злости, то ли для того, чтобы она не упала, — девушка мотнула головой, постаравшись поднять её, однако ничего не вышло: густая волнистая копна волос будто тянула её вниз. По щеке снова скатилась слезинка, едва она услышала, как дверь захлопнулась и Саске поспешил закрыть её на замок.
Это значило, что они остались вдвоём в одной квартире. Это значило, что Учиха не выйдет отсюда, пока не разберётся в произошедшем. Это значило, что Сакура не сможет его вытолкнуть, даже если захочет, ни при каких обстоятельствах.
А ей хотелось, просто она мыслила здраво: сдвинуть его с места, когда он наконец поставит её на землю, девушка не сможет. И когда она оказалась на полу, причём Саске опустил её бережно и осторожно, будто боясь, что хрустальная фигурка девушки расколется, стоит ему применить грубую и властную силу, Сакура поспешно выдохнула и облегчённо мотнула головой, чтобы поправить волосы. Глаза у неё были заплаканными — либо потому, что она была расстроена произошедшим, либо просто покраснели из-за того, что он грубо нёс её на плече чуть ли не вниз головой, когда она обмякла и безвольно повисла в его руках.
Он чувствовал себя виноватым, только не хотел в этом признаваться. За Сакурой стояло куда больше вины в том, что случилось, и просто так Учиха от своего не отступится. Он продолжал наступать на неё — властно, энергично, не оставляя даже маленького шанса на ничтожный побег. Если она устремится вглубь своей квартиры, ей это тоже ничем не поможет — Сакура была в этом уверена. Он помчится следом и, уже наученный горьким опытом таких погонь, поймает её на первом же круге, а затем примется разбираться куда более грубо — лишь потому, что ему так захочется, а не потому, что этого требует случай.
Он надвигался, и когда Сакура наконец упёрлась в стену в коридоре, который вёл в небольшую кухню, спиной, остановилась, посмотрев на него обиженно и с большим стыдом в глазах. Ей хотелось извиниться, прижаться к нему и попросить его успокоиться… Видеть Саске таким было попросту страшно, а оставаться с ним в одном помещении, тем более прижатой к стене, не хотелось. И только сейчас несчастная Харуно поняла, что, прислонившись спиной к стене в коридоре, сама же загнала себя в ловушку.
— Он повёлся на тебя, потому что привык к девушкам в клубе, — справедливо заметил мужчина, указав пальцем куда-то в сторону двери, явно намекая на недавно пропавшего бог весть куда Алекса.
Сакура бросила туда короткий взгляд, очертив глазами его сильную крепкую руку, и тут же снова опустила ресницы, не в силах на него смотреть. И это, казалось, злило мужчину ещё больше: он снова крепко схватил её за тонкие, ломкие запястья, которые с опаской хрустнули в его руках. На какое-то мгновение в чёрных глазах его проскочило волнение и боязнь за то, что он поступал так с Сакурой, однако, когда он понял, что всё в порядке и девушка сморщилась только лишь от боли и неприятно стянутой кожи на запястьях, беспокойство в его глазах сменилось гневом и раздражённостью. Снова та картина, которую Сакура так привыкла видеть. И когда она подняла на него глаза и встретилась с его взглядом, то заметила в них собственное испуганное отражение. Если бы она была кроликом, загнанным в угол хищным лисом, хвост бы у неё испуганно дрожал и дёргался из стороны в сторону.
— Случайно не втирал что-то типа того, что ты не похожа на остальных? — вздёрнул бровь Учиха, легонько встряхнув девушку.
Сакура негромко всхлипнула, зло посмотрев на него и снова опустив глаза. В голове не укладывалось… Её уже не так сильно трогало то, что Саске так грубо обращался с ней и разговаривал на повышенных тонах — куда больше её заботило, что в данный момент она не права, а он выигрывал в этом бесконечном споре. Казалось, они могли бы кричать друг на друга ещё длительное время. На какой-то момент Сакура даже подумала, что они могли бы неделю обсуждать это и даже не выходить из дома. Странная мысль, пробежавшая у неё в голове, заставила мысленно усмехнуться. И только сейчас, должно быть, на неё тяжестью навалилась мысль о глупости того, что они стараются выяснить отношения чуть ли не каждый день, а ничем хорошим это не оборачивается.
— Тебя не касается, что он мне там говорил, — девушка снова постаралась вырваться из цепкой мужской хватки, тряхнув головой, так что вьющиеся волосы метнулись с одного плеча на другое, а несколько локонов хлёстко задели лицо Учихи, из-за чего ему пришлось выпрямиться и чуть отклониться назад.
То, что она сказала, злило его больше всего. Он не привык оставаться в стороне, когда в жизни Сакуры, которая была ему так дорога, что-то происходило. То, что она говорила, казалось Саске диким, и он попросту не мог принять того, с какой грубостью она произнесла эти слова. И всякий раз, когда он думал о том, что жизнь его пойдёт наперекосяк, стоит лишь девушке исчезнуть из неё и захлопнуть за собой дверь в воспоминания, его одолевала такая дикая тоска, в глаза которой он сам не хотел смотреть и в которой не хотел никому признаваться. Она снова заплакала, едва увидела в глазах мужчины повторную злость, появляющуюся с каждым разом, как только Сакура боязливо всхлипывала и смотрела на него, а затем отвернула голову в сторону, лишь бы Учиха не видел её предательских слёз.
— Ах не касается… — с шипением проговорил он, сильнее вжав Сакуру в стену, так что ей показалось, что за ней появится трещина. Грубыми движениями он стянул с неё джинсовую куртку, бросив её на пол, а затем выпалил со злостью, не обратив внимания на то, что Харуно боязливо пискнула: — Ты во что вырядилась? В юбку по одно место и маечку? Неужели не предполагала, что будет дальше?
— Не предполагала, что ты кому-то разобьёшь нос, — парировала она, проговорив это с такой же злостью и шипением.
