========== Глава 1, в которой начинается «пожар» ==========
Дружба между мужчиной и женщиной возможна только при некоторой доле физической неприязни.
(Ф. Ницше)
Июньское утро для особенно ранних жителей Бостона выдалось необычайно тёплым. Взошедший шар солнца предрекал привычную и уже порядочно поднадоевшую жару. Пекло стояло уже несколько дней, и люди были бы чрезвычайно рады скудному обстоятельству в виде хотя бы легонько поддувавшего прохладного ветерка. Большинство торопилось на работу, несчастные студенты — в университеты на экзамены, а юные школьники, заливисто хохотавшие на всю улицу, бегущие по дороге, — на практику в школу.
Сакура Харуно тоже спешила. Однако не на работу, потому как делала эскизы для неё на дому; не в университет, благодаря тому, что закончила его уже пару лет назад; и уж тем более не в школу. Тяжело дыша, она торопилась к слишком важной персоне по той причине, что у неё было необходимое, неотлагательное дело, и Сакуру вовсе не волновало, что сейчас около девяти утра, а этот человек непременно посапывает в кровати.
Остановившись, к своему несчастью, на красном сигнале светофора, девушка наконец могла отдышаться. Толпа людей, спешащая по делам, основательно надоела ей за это утро: она намеревалась толкать девушку куда только могут попасть их локти и ноги или, наоборот, замедлить её движение. И машины, которые летели чёрт пойми куда по дороге, выводили её из себя — Сакура сейчас уже была бы у своего друга дома, если бы поторопилась и если бы не эти светофоры. Одета она была стандартно для двадцатитрёхлетней девушки: лёгкие летние шорты до середины бедра из хлопчатобумажной ткани открывали вид на стройные длинные ноги, обутые в высокие кеды, свободная майка, оставшаяся у неё ещё со школы, в то время как она занималась волейболом, хорошо сидела на ней и оголяла длинные тонкие руки. Она показалась бы кому-то нескладной… Однако был только, пожалуй, единственный человек, которому Сакура нравилась со всеми своими недостатками.
Как раз к нему она и торопилась.
Длинные волосы нежно-амарантового цвета она собрала в высокий хвост, чтобы не мешались: задняя сторона шеи порядочно вспотела, и девушка наскоро провела по ней рукой, выдохнув, посмотрев на внутреннюю сторону ладони — на ней остались капельки холодного пота. Покачав головой, она критично осмотрела себя с головы до ног: не хотелось уже идти к своему другу в таком неопрятном виде.
Скрестив руки на груди, Сакура тяжело вздохнула, терпеливо прикрыв зелёные глаза. Быстро моргнув длинными ресницами, на которых было лишь немного туши, она осмотрелась: вот-вот должен был загореться зелёный сигнал светофора, и этот факт порадовал Сакуру. На губах тут же появилась приятная любому глазу открытая улыбка, обнажающая ровные зубы. Лукаво прищурившись, она поспешила на загоревшийся зелёный свет быстрее всех людей, которые и сами не хотели отставать от девушки. Недоумённо посмотрев на неё, одни качали головами, а другие, наоборот, усмехались, переглядываясь между собой.
Но Сакуре всё было нипочём: ускорив шаг, а затем и вовсе перейдя на бег трусцой, она направилась к своему лучшему другу с удвоенным желанием. Некоторые оборачивались на неё, не понимая, куда девушка так торопится в столь ранний час: благо, Сакура никого пока не успела сбить по пути, хотя пару раз натолкнулась на нескольких мужчин, поспешно извиняясь и не глядя на них из-за смущения. Густо покраснев от того, что в лёгких становилось тесно от впитываемого тёплого воздуха, а ноги просто начали будто заживо гореть и тут же плавиться, она остановилась возле высокого десятиэтажного дома.
Прямо возле двери девушка резко встала, будто вкопанная, и наклонилась, уперев руки в согнутые коленки. Дыхание постепенно приходило в норму. Но Сакура не желала сжалиться над своим организмом, который просил её постоять ещё немного, — дело было исключительной важности. Выпрямившись и втянув воздух, она тряхнула головой, так что длинный хвост розовых волос колыхнулся в сторону, и направилась в подъезд.
Как она и ожидала, он встретил её приятной прохладой. На секунду Сакура остановилась, прислонившись к приятного цвета бежевой стене, прикрыла глаза и положила на неё ладонь. Становилось непреодолимо хорошо от ощущения этого холода, волнами исходящего от стены и проникающего в клетки организма сквозь тонкую ткань майки со спины. Вздохнув, она вновь мотнула головой и, с трудом оторвавшись от стены, пошла по лестнице на верхние этажи.
Путь её лежал высоко вверх, как бы Сакура этого не хотела. Поэтому, терпеливо и мужественно втянув в себя воздух, она медленно направилась по ступенькам, принимаясь про себя пересчитывать их, низко опустив голову. Становилось немного легче, пусть она и поднималась, — Сакура жутко не любила этого делать. Не сказать, что она была ленивой девушкой: с уверенностью можно признать, что никому не нравится подниматься на высокий этаж по лестнице.
Наконец она остановилась возле знакомой двери, привалившись к ней спиной. Подумать только, сколько стоило сил Сакуре дойти до этой двери, которую она любила и ненавидела одновременно. Прикрыв глаза, она улыбнулась, тяжело выдохнув, — девушка немного пришла в себя, стоило ей помахать ладошками возле вспотевшего блестящего лица. Она чувствовала, как по спине градом катятся капельки пота, и снова смутилась: тот, к кому она сюда шла, будет не очень рад видеть её в таком состоянии. Впрочем, он же друг, а дружба велит терпеть всё — даже некоторые изъяны внешнего вида.
Не прошло и минуты, как Сакура, опомнившись, принялась звонить в дверь и одновременно барабанить по ней небольшим кулачком, стремясь разбудить того, кто крепко спал за ней: она знала, что позвонить скромно в небольшой звоночек будет не лучшим действием с её стороны, — тогда бы ей пришлось ждать около часа, чтобы эта царственная особа наконец смилостивилась и поднялась с кровати. «Ну сколько можно спать? После такого «будильника» уже все, даже медведь, который лёг в зимнюю спячку, проснутся!» — ворчала про себя девушка, едва не заревев от негодования.
Наконец дверь открылась с лёгким, знакомым и приятным для Сакуры поскрипыванием. Виновато и невинно улыбнувшись, она принялась вертеться на месте, всем своим видом показывая, что звонила в дверь и стучала одновременно вовсе не она, однако вид Учихи Саске, который предстал перед ней, довольно позабавил Сакуру.
Девушке нравилось видеть его таким сонным: это случалось редко, пусть раз в неделю, но Сакура любила эти моменты — именно тогда он казался особенно беззащитным перед ней, и на него можно свалить всё что угодно. Сколько он был её другом? Девушка уже и обсчиталась: лет десять, может, чуть меньше, однако о том, что их связывало между собой до этого, они поклялись никому и ни при каких обстоятельствах не разглашать — это должно было остаться маленькой тайной между ними.
Саске был выше её на целую голову, что иногда унижало Сакуру: осмотрев высокого стройного мужчину с головы до ног, девушка обиженно скрестила руки на груди — Саске, даже будучи сонным, смотрел на неё свысока. Привычно растрёпанные угольные волосы, особенно после только что прерванного сна, позабавили Сакуру и вызвали непреодолимое желание расчесать их и привести в порядок. Однако, как бы она ни старалась, вечно они топорщились, да и у самого Учихи была привычка взъерошивать их при неловких ситуациях, а попадал он в них заметно часто.
Саске привык спать без футболки — лишь в простых штанах, достающих ему до колен. Покраснев, Сакура осмотрела широкие плечи друга, плавно опуская взгляд на мужественную грудь, и тут же поспешила отвести взгляд. На губах тут же появилась несколько печальная и горькая усмешка: Сакура жалела о том, что Саске являлся просто её другом. Он приподнял чёрную бровь, а затем прищурил агатовые глаза, так что в уголках их появились приятные лучики морщинок — от этого он становился таким тёплым и приятным, что Сакуре хотелось обнимать его, когда он так привычно улыбался. Кончиками длинных мужественных пальцев он провёл по площадке носа и снова требовательно посмотрел на Сакуру.
