- Были, - протянул Влад на выдохе. – Тебя это заводит, да?.. М… три девчонки до пятнадцати… две женщины… и Леша… я трахнул его раньше, чем он добрался до тебя…

- Не ври мне, Соколовский, - зло выдохнул Дима, тем не менее осторожно проникая пальцем внутрь напряженного, тугого тела. - Он никогда бы не лег под мальчишку. Тем более - под тебя!

- А Тема мне отсасывал… - проигнорировал обвинения Влад и продолжил, так же жарко выдыхая, чувствуя, как горит лицо и плавится под ласками тело. Непривычными, немного болезненными ласками. - Но это уже после того, как ты ушел. А Марка я послал… не люблю манерных и жеманных.

- Тебя это тоже заводит, да? – жарко выдохнул ему в затылок Дима, добавляя еще один палец и кривясь от собственного возбуждения. Он не верил Владу. Не верил ни одному слову.

- А ты спроси у него, - Влад хрипло застонал и выгнулся. Гортанно рассмеялся и снова застонал. - Мальчик-солнышко, наивные глазки… Научить хотелось каждому. Хорошо что ночью камеры выключали. Спорю, что Костя все равно видел все.

- Научить – может быть. Но не подставлять собственную задницу, - Дима с силой прикусил его загривок и отстранился. Тяжело дыша, быстро подготовил себя и неторопливо, очень осторожно и аккуратно попытался войти во Влада. Спина Соколовского мгновенно закаменела, и Дима остановился, ладонями расслабляя сведенные мышцы и снимая губами капельки пота с кожи. – Расслабься, Владиус… Впусти меня.

Воздух спекся в легких в нечто твердое и горячее. Ни вытолкнуть из себя, стоном ли, вскриком, ни разбить. Влад замер, зубами вцепившись в ребро ладони, медленно вынуждая собственное тело успокоиться. Сердце грохотало так, что казалось, будто Димка может слышать звук его пульса.

- Тихо, тише, - продолжал его уговаривать тот, словно маленького ребенка. Поглаживая спину, чуть качнул бедрами, а потом еще и еще. Удовольствие от плотно обнимающих его член мышц было щедро разбавлено болью, возбуждение не давало нормально дышать. Глухо застонав сквозь стиснутые зубы, Дима толкнулся вперед и снова замер, войдя до конца. Рассыпав цепочку поцелуев по позвоночнику, он завел руку вперед и, обняв ладонью плоть Влада, чуть сжал.

Боль пульсировала на периферии, стучалась в виски, растекалась по венам, жадно облизывая бедра, зыбкая, почти эфемерная, она растворилась в теле, но тут же вернулась, стоило только шевельнуться. И в тот же миг в кровь плеснуло удовольствие, вытесняя осадок.

- Еще, - Влад неловко толкнулся вперед, в ласкающую руку.

- Ты такой темпераментный или просто так хочешь меня? – мурлыкнул Дима, облизывая мочку его уха. Зажмурился, зарываясь лицом в его шею и начал двигаться. Сначала медленно, осторожно, все больше увеличивая амплитуду и темп, придерживая Влада за бедра и не давая ему рухнуть на подушку. – Ты покричишь для меня?

- Нет, - едва слышно выдохнул Влад. Он вздрагивал и чуть не до крови закусывал нижнюю губу всякий раз, когда член Димки с оттягом проходился по простате.

Дима улыбнулся. Медленно вышел из его тела и отстранился, чтобы не мешать.

- Повернись. Хочу видеть твои глаза.

Руки дрожат мелкой дрожью.

- Тебе не угодишь, - голос тоже подрагивает, то и дело срываясь на фальцет. Противный такой. - То мордой в подушку, то ножки пошире. - В теле коротит каждый нерв. Влад поднял на него взгляд и улыбнулся искусанными, нервно подрагивающими губами. Ему всегда нравились звуки поцелуев. Сочные, влажные. С ним хорошо целоваться. Вкусно так.

Влад легонько толкнул Димку вперед, принуждая сесть, и сам оседлал его бедра, глядя прямо в глаза, всем телом прижимаясь к нему. Заключил его лицо в ладони и жадно впился в губы, медленно погружаясь языком во влажную глубину рта.

- Я всегда был капризным, ты же помнишь, - Дима отвечал жарко, неистово, крепко обнимая его. – Как и ты… - еще один поцелуй и еще. Пока и без того потемневшие глаза Влада не стали почти черными. Выдох, вдох. Чуть приподнять бедра и осторожно опустить на себя, ловя мельчайший проблеск боли в расширенных зрачках. Сейчас они близко, слишком близко. Наверное, это было ошибкой. Потому что сейчас Дима не знал, в чьи глаза смотрит. Владиуса? Влада?

- Помню, - простонал Влад, откидываясь назад. Руки тут же запутались во влажных простынях, но ему было плевать. Так было даже удобнее. Слишком открыт и слишком в чужой власти.

Дима подался вперед, спиной укладывая его на постель. Завис над ним на руках и, ловя взгляд затуманенных глаз, задвигался. Резко, сильно, быстро. Кусая губы и глухо рыча от удовольствия и от понимания. Вот он – Влад. Мальчик, юноша, парень. Тот, о котором когда-то мечтал. Сейчас в его руках. Стонет, подаваясь навстречу его движениям.

- Влад… - глубокий поцелуй, на грани. Не заявка прав, всего лишь чтобы оставить память по себе. Ты был моим. Моим, Влад…

Он не закричал. Скорее застонал. Громко, хрипло, протяжно, почти болезненно жмурясь, до хруста в суставах цепляясь за тонкую ткань простыней. Сжался, выгнулся, ногами с силой обнимая бедра любовника.

Дима уткнулся лицом в его шею, тихо рыча и пытаясь не сорваться за ним. Но сжавшиеся вокруг него мышцы не дали ни единого шанса. Стон, проклятие, и он впился зубами в соленую кожу на плече Влада, глуша вскрик.

…- Спасибо, - мягкий, почти невесомый поцелуй в губы, когда дыхание стало более-менее нормальным. Дима аккуратно вышел из полностью расслабившегося тела и вытянулся рядом, прислушиваясь к собственным ощущениям. Слишком много всего. Но главного – нет. Не рвется из груди тихое «люблю». Но так правильно. Именно так. Слишком много времени прошло. Слишком юны и глупы они были. Не успели…

- Ты коварный тип… - с тихим смешком выдохнул Влад немного погодя. - Ты знал с самого начала… Мне даже шевелиться лень.

Дима ответил только тихим, мягким смехом.

- Значит, не судьба, Владик, - он повернулся на бок, лаская взглядом четкий профиль.

- Да, наверное, - Влад потерся щекой о подушку и прищурился. Из-под плотных штор пробивался утренний свет. - В любом случае, я рад видеть тебя. Правда рад.

- Останешься здесь? – Дима зевнул, зарывшись лицом в подушку.

- Нет, мне нужно идти, - Соколовский потянулся всем телом, тихонько зашипел, а потом сел на постели. - К тому же, у тебя тоже дела. Любимый продюсер, встречи и съемки.

- И все-таки ты ревнуешь, - хмыкнул Дима, вытягиваясь на постели и следя за ним сквозь завесу волос. Снова светлых.

- Ревновал тебя я в Звездном доме. Сейчас это совершенно бесполезное и ненужное занятие. Если бы не съемки, я бы не знал, где ты и что с тобой, - оборачиваться простыней он не стал. Просто поднялся на ноги, на минутку замер, позволяя телу свыкнуться с тупой ноющей болью.

Дима спрятал усмешку в уголках губ. Да, все верно. Он выдохнул и поднялся. Натянул какую-то майку, которую нашел на кресле рядом с кроватью и, тихо шепнув «собирайся», вышел. Прикрыл за собой дверь и, не включая свет, прошел в гостиную. Покопался в сумке и на ощупь извлек ДВД-диск. Он всегда его возил с собой. Как талисман. Как напоминание самому себе. Вставив диск и захватив пульт, Дима устроился с ногами на диване перед телевизором, обнимая подушку. Изображение на экране моргнуло, а потом… Память накрыла его также, как когда-то «Призрак в Опере» накрыл громадный концертный зал, заставляя содрогаться стены и пол. Его первый выход. Его первый шаг.