<p>

========== Часть 1 ==========

Комментарий к Часть 1

В фике довольно часто упоминается песня "Фиолетовые бабочки". Я решила, что выкладывать песню отдельно не так интересно, как видеоклип на нее. Тем более, что в нем играт сам исполнитель и герой фика ;)

https://youtu.be/03RchUju6Ek

1.

- Я не хочу. – Столбик пепла осыпался на дорогущий ковер, сорвавшись с кончика такой же дорогущей сигареты.

- А тебя никто не спрашивает, - взгляд туманно-зеленых глаз, прикрытых густыми ресницами, был привычно холоден. – Это хороший шанс заявить о себе в этой стране. В твоей родной, между прочим.

- Я еще помню, где родился, - Дима демонстративно поморщился. – Зачем тебе еще и моя страна сдалась? Европы мало? Ты собирался в Японию.

- Я еще помню, куда собирался, - с точностью скопировав мимику своего подопечного и его интонации, Вильгельм потянулся за сигаретой. Прикурил, о чем-то задумавшись, а Дима принялся изучать его. В который раз. Но уже не таясь, как было в первый год их совместной работы. Высокий, слишком высокий, что неизменно выводило Диму из себя, хорошо сложенный, в юности он явно был красив, но с возрастом черты лица потяжелели, приобрели жесткость, что, впрочем, не мешало девушкам от шестнадцати до шестидесяти вешаться ему на шею. И не только девушкам. Наполовину венгр, наполовину финн, он был то полон меланхолии, то безудержного веселья и угара. Но всегда оставался собой. Когда-то сам блиставший на сцене, он слишком хорошо знал всю эту жизнь изнутри и знал, чего требовать от Димы. Он не давал скидок ни на возраст, ни на характер, ни на здоровье. Впрочем, Диму это вполне устраивало. Два трудоголика – они нашли друг друга. Хотя Дима до сих пор не знал, каких богов ему благодарить за то, что свели их вместе. У Гельма, как Дима называл своего продюсера, не желая заморачиваться на слишком длинное имя, он был первым и единственным подопечным и тот, что называется, имел его и в хвост и гриву. Разумеется, в переносном смысле. Разумеется, это касалось исключительно работы. А личная жизнь… Перебиваясь то случайными связями, то короткими, но бурными романами, Дима всегда был «в поиске», что, впрочем, не мешало ему строить глазки собственному продюсеру. И не только строить. И не только глазки. Ему нравился Гельм, по-настоящему нравился. И Дима этого не скрывал, зло смеясь над тем, что все у него, не как у людей. Другие артисты вынуждены спать со своими продюсерами, а он сам был бы не прочь, вот только продюсер как-то не горит ответным желанием.

- Гельм, я тебя уже спрашивал, откуда ты так хорошо знаешь русский? – Дима отвел взгляд от губ, которые обнимали фильтр сигареты и, покосившись на свою, уже почти потухшую, отправил ее в пепельницу.

- Спрашивал, - спокойно отозвался тот. – Но повторять свой ответ я не собираюсь. Ты тянешь время.

- Я все еще не хочу, - Дима упрямо свел брови. Возвращаться в Россию после того, как узнал вкус настоящего успеха, действительно не хотелось. Грязная и пошлая изнанка российского шоу-бизнеса у него и раньше не вызывала восторга. Сейчас же это был рвотный рефлекс. – И не понимаю, почему ты так туда стремишься.

- Это огромная страна. Этого вполне достаточно.

- У тебя нет там связей.

- Что только делает мою работу еще интересней.

- Я отвык петь на русском.

- Это твои проблемы, - в темных бесовских глазах Гельма промелькнула настоящая усмешка. О, он отлично знал, когда Дима капризничает, а когда серьезен. И сейчас Бикбаев капризничал. – У тебя на сборы два часа.

- Нет. Пока ты не скажешь, какого черта я вообще должен петь эту песню, да еще и сниматься в клипе, который даже не будет моим, а всего лишь саундтреком.

- Этот фильм обещает хорошие сборы. И это отличный шанс заявить о себе. Песня готова, тебе нужно только ее записать. Она может стать хитом.

- И на российскую сцену ворвется некий Дмитрий Берг. Ты думаешь, никто не ткнет меня в то, что когда-то я был Димой Бикбаевым, всего лишь парнем из глубинки, которого однажды вышвырнули в номинации?

- И что? Это хороший способ доказать тем, кто тебя… вышвырнул, как сильно они ошибались, - Гельм только пожал плечами. Всю историю своей жизни Дима рассказал ему сам. На этот шаг было нелегко решиться, но необходимо. Теперь, по крайней мере, Вильгельм был готов ко всему, что могло вдруг всплыть на свет Божий из прошлого Димы, которое вовсе не было безоблачным.

- Сволочь, - выдохнул Дима почти обреченно. Гельм отлично знал, как воздействовать на его болевые точки.

- Я знаю, - продюсер улыбнулся почти ласково, и Дима встал. Не торопясь, обошел стол и сел на его край так, чтобы смотреть в глаза Гельма сверху вниз, почти в упор. И да, чуть касаясь его бедра ногой.

- Мне снова придется стать пай-мальчиком? – прямой взгляд и мягкая, соблазняющая улыбка.

- А ты им когда-нибудь был? – Гельм ловко, словно невзначай отстранился, уходя от касания. – Хватит, Дима. От твоих двух часов остался час пятьдесят, ты теряешь время. Съемки через неделю. Песня должна быть готова к завтрашнему вечеру. И прекрати разыгрывать из себя идиота.

Дима хмыкнул и слез со стола. Склонился к Гельму, выдохнул «да, папочка», на мгновение прижался к губам, пахнущим табаком, и вышел, громко хлопнув дверью.

2.

Слова нужно проговаривать четко. Очень внятно. И не глотать окончания. И не «в нос». Контролировать дыхание. А если нужно играть голосом… Игра голосом - это не только дыхание и интонации. Это полуулыбка, это изгиб брови, это черти в глазах, это выгодная поза. Он давно научился играть. Очень давно. Играть – как дышать, как жить. Иногда даже родные не могут понять, играет он или нет. А он разубеждать или утверждать во мнении не спешил. Актер всегда должен оставаться загадкой. Всегда и при любых обстоятельствах. Это неоспоримый факт, который в него вдалбливали долгие годы учебы в «Щуке». И отступаться от азов он не собирался и теперь.

Он редко пел теперь. Разве что в театре, если того требовала роль. И в кино. Особенно когда в «Нежном возрасте» ему выпало играть парня, фронтмена молодежной группы, которая так стремится к успеху. На какое-то время ему даже захотелось вернуться. Вернуться в то время, на несколько лет назад и снова начать петь. Стоять на сцене, смотреть в зал и не видеть тысяч глаз там, по ту сторону яркого света юпитеров. Слушать музыку, чтобы сердце билось вместе с ритмом и петь, срывать бурные овации, как когда-то. Купаться во внимании. Возвращаться домой с букетами и подарками… Собственно, а что изменилось? Он просто больше не певец. Он – актер театра и кино. Играет в театре Вахтангова, снимается в кино. Просто жизнь все расставляет по местам. С некоторой долей ее, жизненного, цинизма. Изначально он как-то не планировал становиться актером. Бредил продюссированием. Перебредил и неожиданно для всех поступил в Щукинское. С первой попытки. Стоило только улыбнуться и сказать: - Здравствуйте, меня зовут Влад Соколовский, и я вам прочту стихотворение Николая Гумилева «Память»…