Дима вскинул голову, и в глазах зажглось понимание.

— Он считает, что влюбившись, я начну помогать тебе, раз уж отказался делать это сейчас? — он развернулся, а потом вдруг шагнул к Соколовскому. Отобрал у него пакеты, отложил в сторону, и взял его лицо в ладони, заглядывая в глаза. — Влад… Помогать тому, кто этого заслуживает — хорошо. Помогать таланту пробиться — тем более. В этом нет ничего постыдного, если тот, кому ты помогаешь, готов работать. И я могу тебе помочь. Не потому, что эту неделю мы провели вместе, а это — моя плата. Просто потому, что ты — талантлив и этого заслуживаешь. И я спрашиваю тебя сейчас — тебе нужна моя помощь? Я не дам тебе рыбу, но я дам тебе удочку. Она нужна тебе?

— Не спрашивай меня об этом, — мучительно больно. И трудно даже дышать, не то что выдавливать из себя слова по капле. Стыдно. Стыд жжется кислотой, разъедает изнутри. Горчит на губах. Ему противно. Он сам себе противен. До омерзения. — Пожалуйста, не спрашивай. Не надо. Просто побудь со мной еще немного.

Дима только прикрыл глаза, прижимаясь лбом к его лбу.

— Я не понимаю тебя, Влад, — почти с отчаянием выдохнул он. — Но не хочу тебя терять. Мы вернемся к этому разговору, когда ты сам будешь к нему готов. А пока… Я здесь, Владик. Я здесь. — Поцелуй был полынно-горьким, словно отравленным. Хотелось орать, захлебываясь воздухом, но из груди рвался только всхлип.

Влад ласкал его губы, обнимая так крепко, будто он был единственным спасением, смыслом всей жизни.

Люблю тебя. Вот ведь как. Любил тогда, люблю теперь, и это изменится вряд ли. Достаточно было только увидеть тебя там, на съемочной площадке, чтобы снова захотеть почувствовать тебя рядом. Плевать что ты — Берг. Плевать, что по тебе сохнут, пред тобой преклоняются. Плевать на твои деньги, твою известность. Люблю тебя, Дима. Как же я тебя люблю.

Кто ты мне, Влад? А я тебе? Не друзья, но уже не любовники. Не страсть, не влечение. А что тогда? Скажи, скажи мне, Влад. Мысли в голове, как испуганные птицы, но ни слова в тишину комнаты. Только звук поцелуя. Жадного, неистового. Словно и не было этой недели, словно и не узнали они каждую родинку и каждый волосок на теле друг друга.

Больно.

Страшно.

Терять его…

— Влад…

— Я ведь не смогу проводить тебя завра, — вдох-выдох. На губах бьется пульс, а под ладонью чувствуется, как колотится в груди его сердце. И в глазах серебристый туман. — Почему в чертовых аэропортах столько людей?

— У меня VIP-зал, Влад, — улыбка Димы была почти жалкой. — Отдельная комната и отдельный выход к трапу. Но… наверное, лучше не нужно. Нет ничего грустнее, смотреть на то, как улетают самолеты.

— Улетают не самолеты, Дима, — Влад прижимал его к себе, нежно ерошил пушистые волосы и молился только об одном: чтобы Димка не увидел в его глаз слез. Слез, которые Соколовский старательно душил, прятал под ресницами. — Улетают люди. Люди, по которым потом скучают другие люди.

— Хватит, Влад, — почти взмолился Дима. — Пожалуйста, хватит. — Еще один поцелуй и еще. И шаг назад. Взгляд в сторону. — Мне нужно собрать вещи.

Влад кивнул, безропотно отпуская его.

— Я приготовлю что-нибудь… — Романтический ужин будет невыносим. Он чувствовал это. Всем собою чувствовал. Вот только сделать не мог ничего. Кроме как улыбаться и прятать взгляд. — Так что буду тебя ждать.

— Спасибо. Я скоро, — выпалил Дима и вылетел из квартиры, на ходу доставая телефон и вызывая такси. Плевать, что придется ждать, зато он успеет покурить и успокоиться. Почему у него такого ощущение, что он предает, бросает Влада? Они ничего не обещали друг другу, ни в чем не признавались. И оба знали, что эта неделя закончится, и им придется вернуться в их обычную жизнь. Да, знали. Вот только от ощущения этого не избавиться. Не получается.

Он не сможет стать обычным, уже поздно. И дело даже не в том, что такая вот «звездная» жизнь отравила его. А в том, что в нем слишком много всего — энергии, мыслей, желаний, амбиций. Он любит внимание, ему нравится ловить на себе восхищенные взгляды, и с этим ничего не поделаешь. И даже если сейчас он вдруг решит отказаться от всего этого ради того, чтобы остаться с Владом… Как быстро он превратится в брюзжащего, всем недовольного человека? И как быстро Соколовский сбежит от него подальше? Ответ слишком очевиден. А, значит… Пусть все идет, как идет. Они встретятся снова так или иначе, если им это суждено.

Габаритные огни, «шашечки» такси… И сразу столько дел в голове. Связаться с Андрэ, собрать вещи, отправить пару писем, просмотреть… прослушать… ЭТО его настоящая жизнь.

Влад за его отъездом наблюдал из окна. Прислонился лбом к холодному стеклу. Лучше бы небо над Москвой плакало дождем. Дождь, а не робкое солнце отражали все то, что творилось у него на душе.

Привычные дела. Проверить электронку, подтвердить свое участие в шоу, повесить на кухонную доску на магнитике несколько страниц текста, чтобы не спеша выучить. Заняться готовкой… Соус, салат, запеченное в духовке мясо. Ничто так не успокаивало нервы, как приготовление ужина.

Теперь он знал, как правильно сходить с ума. Достаточно только посмотреть вслед удаляющимся огонькам такси. Желтая машина, прилипшие к крыше кленовые листья и желтый свет осеннего солнца.

Влад мелко нарезал лук и уговаривал себя, что плачет от пекучего лукового сока, а не от того, что сегодня последний день Димки в его доме.

Время безжалостно. Как и правила жизни.

Сборы заняли у него больше времени, чем он думал. Пока Андре разбирался с оплатой и договаривался с доставкой вещей в аэропорт, Дима успел созвониться с Гельмом, уточнить кое-какие детали, послушать его тихое ворчание и наказ быть осторожнее.

Его обычная охрана должна была подхватить его у дома Влада и это — не обсуждалось. Дима только скривился, представив, как будет «рад» Соколовский, но спорить с продюсером было себе дороже. К тому же отпуск и, правда, закончился. А то, что он чувствовал себя сейчас еще более разбитым, так это только его вина. Гельм предлагал отдохнуть у океана, но Дима выбрал Влада. Значит, и расхлебывать все это ему самому.

Такси ждало его у выхода. Коротко кивнув охраннику, Дима нырнул в салон, назвал, было, адрес Влада, а потом передумал. Полчаса ничего не решат. А у него еще есть дело.

…Звонить в домофон снова не пришлось. Проскользнув внутрь подъезда, когда из двери вышел мужчина с собакой, Дима поднялся на седьмой этаж и нажал кнопку звонка, чувствуя себя донельзя странно.

Влад открыл быстро, точно специально стоял под дверью и ждал, когда же Димка позвонит. Отступил в сторону, пропуская его в теплый уют квартиры.

— Обед… ужин уже почти готов.

— Спасибо, — Дима снял свою кепку, небрежно отложил в сторону очки и тряхнул головой. — Может, я успею чем-то помочь? — Черт, он забыл забрать с собой те вещи, которые привез сюда, к Владу. А тащить в аэропорт пакет он точно не будет. — Похоже, кое-какие свои манатки я оставлю у тебя. Ты не против?