- Надеюсь, ты не заставишь меня идти по этой «красной дорожке»? – Дима вскинул взгляд в зеркало, перед которым сидел, терпеливо ожидая, пока его загримируют.

- Нет, - поймав его взгляд в зеркале, Гельм качнул головой. – Хватит того, что ты просто заявлен на этой премии. До тебя на «красной дорожке» она еще не доросла.

- И это еще меня обвиняют в «звездной болезни»? – хмыкнул Дима и Гельм коротко фыркнул.

- До меня тебе еще расти и расти, малыш.

Дима не выдержал и рассмеялся. Может, чуть истеричней, чем было бы нужно, но…

После той ночи, которую Дима провел в номере Гельма, сначала лежа у него на коленях, а потом - просто проспав в его постели, что-то изменилось между ними. Они ни слова не сказали друг другу об этом, никаких вопросов или оправданий не прозвучало, но теперь Гельм смотрел на него по-другому. С чуть большей теплотой, чем обычно. Или Диме так этого хотелось.

Сегодня премия. Значит, сегодня они встретятся с Владом. Сердце пока еще билось относительно ровно, но обещало сорваться в галоп. Спасала мысль о том, что это – работа. И он должен сделать ее не просто хорошо, а превосходно. Они отрепетировали все, прогнали, наверное, на тысячу раз. Осечек быть не должно. Если только… он сам не сорвется. А вот на это он не имеет права. Он – Дмитрий Берг. И это решает все. К тому же… Пора показать тем, кто когда-то смеялся над ним, провинциальным мальчишкой, чего он на самом деле стоит.

- Достаточно, - прохладный голос Гельма остановил уже готового к очередному эксперименту гримера и тот послушно отошел, оглядывая свою работу.

- Да, вы правы, - кивнул и, собрав свои инструменты и косметику, бесшумно испарился.

- Спасибо, - с чувством выдохнул Дима, со стоном потягиваясь. Затекшие мышцы отозвались легкой приятной болью. – А то мне начало казаться, что я собрался не на премию, а актером в театр Кабуки.

- Ты жалеешь об этом? – Гельм прикурил одну сигарету и, поймав почти умоляющий взгляд Димы, протянул ее ему, а сам вытянул из пачки новую.

- О чем? – первая затяжка за день. Кайф-то какой…

- О театре, - Гельм смотрел на него почти с любопытством, но без жалости. За первое Дима был готов его убить. За второе – расцеловать. И ведь не сделаешь вид, что не понял.

- Не знаю, - искренне ответил Дима, задумавшись. – Мне нравилось играть, я любил театр, действительно любил. И сейчас люблю. Когда я ушел – мне казалось, что от меня оторвали половину. Даже больше, чем половину. Я с ума сходил…

- Глупый ребенок, - по-фински произнес Гельм, и Дима вскинул на него удивленный взгляд. – Театр был твоим лекарством от самого себя. Ты прятался в чужих ролях, проживал чужие жизни, раз уж не мог найти смысл своей. А когда это ушло, ты остался один на один с самим собой, - внезапно в голосе Гельма прорезалось настоящее сочувствие и… уважение? – Мало кому удается этот фокус – разговор с самим собой.

Димка замер, а потом медленно повернулся к нему, пытаясь заглянуть в глаза. Плевать на себя, у него будет время подумать над этим, но если он сейчас упустит этот шанс узнать Гельма получше…

- А ты? – осторожно спросил он. – У тебя ведь тоже такой разговор был. Тебе удался этот фокус?

Туманно-зеленые глаза долгую минуту смотрели в серые, а потом Гельм невесело улыбнулся:

- Не знаю. Иногда мне кажется, что да. А иногда – нет.

- Зачем я тебе? – спросил Дима и сам испугался. Никогда раньше они…

- Чтобы был? – Гельм усмехнулся и отправил сигарету в пепельницу. – Хватит болтать. Наша работа только началась.

Он шел в окружении охраны по закулисью «Олимпийского» так, как когда-то мечтал. Высоко подняв голову и не обращая внимания на тех, кто шипит вслед или провожает завистливым взглядом. Ему отвели самые большие гримерки, отдали целую комнату под костюмерную. Сквозь толпу попытался кто-то прорваться с микрофоном и камерой, но был вежливо выкинут одним из телохранителей. Никаких интервью и съемок, Гельм был непреклонен. Два слова для самого канала – это максимум, на что могут рассчитывать российские СМИ. Кто-то из щелкоперов уже весьма едко проехался по этому поводу, обозвав Берга «зазвездившимся провинциалом», не забыв припомнить ему его «фабричное» прошлое, но был блистательно проигнорирован. «Отвергнутые» журналы плевались ядом, «желтые» газетенки не отставали, но Бикбаев-Берг все равно не сходил с первых полос. Эту премию ждали. Фанаты по всему миру завидовали российскому фан-клубу Берга черной завистью, билеты в фан-зону были раскуплены через пятнадцать минут после начала продажи и найти лишний было невозможно даже у перекупщиков. И прочее, и прочее…

Все это в своем кратком отчете докладывал Гельму пиар-директор, семенящий за долговязым финном, но Дима прислушивался к нему лишь краем уха. Церемония уже началась. А это значит, что до его выхода осталось не так много времени. Он вручает «тарелку» МУЗ-ТВ за лучший клип.

Начало. Шторм аплодисментов, когда сильный голос объявил:

- Дамы и господа, ведущие церемонии вручения премии МУЗ-ТВ Вера Брежнева и Влад Соколовский!..

Влад смутно помнил, как вышел на сцену, ведя под руку экс-Виагринку, как подошел к вычурной стойке, незаметным жестом поправил у губ гарнитуру. Карточки с текстом в пальцах не дрожали. Он обвел взглядом огромные сектора со зрителями и улыбнулся. Это совершенно потрясающее ощущение: тысячи людей вокруг, тысячи взглядов, вспышки камер, перекрестье лучей прожекторов, сверкание искр света и его лицо на экранах. На тысячах экранов в тысячах домов.

Шоу должно продолжаться. Всегда. Шоу…

Артисты сменяли друг друга. Когда-то, очень давно, он был одним из них. Так же выходил на сцену выступать. Тогда он пел. Его «Ближе» получила «Тарелку» как лучшая песня. Она до сих пор стоит на кухне. В ней удобно перемазывать слои торта.

Лучший дуэт, лучшая группа, лучшие… лучшие… еще лучше… Они мелькали перед глазами как вспышки фотокамер, Влад только успевал вставлять свои реплики, улыбаться партнерше и шутить. Да, без шуток здесь совсем подохнуть можно. Это же прелесть: несколько тысяч людей смеются над его шутками, и это как-то немного успокаивает внутреннюю истерику.

Всего-навсего парень, однажды державший свою тарелку на этой сцене. Вера напомнила ему об этом. Влад рассмеялся, напомнив ей о том же. Неожиданно Брежнева пошутила, что стоят они здесь, тарелками меряются, а, между тем, сейчас не о своих тарелках говорить надо, а слушать вердикт по поводу присуждения премии в номинации «Лучший клип»…

- Номинанты в этом году сильны как никогда!

- Да пребудет с тобой Великая Сила, Влад, - улыбнулась Вера.

- Всегда, - улыбнулся Соколовский. На экранах тут же понеслись кадры из клипов-номинантов. «Силы небесные» Ирина Миронова. «Еще не время сказать прощай» Алан Бадоев. «Фиолетовые бабочки» Сергей Солодкий. А премию за лучший клип в этом году вручает…