Гельм открыл ему не сразу. На мгновение Дима даже подумал, что тот уже спит и не слышит или куда-то ушел, но, в конце концов, замок щелкнул и дверь открылась.
- Дима?.. – Гельм смотрел на него, чуть щурясь, в одних только висящих на косточках штанах и босиком. Взгляд Димы скользнул по вытатуированному сердцу внизу его живота и скользнул вверх. Глаза в глаза долгую минуту, и Гельм молча посторонился, пропуская его внутрь, а сам вернулся туда, откуда Дима его поднял – на мягкий диван перед большой плазмой.
Плотно задернутые портьеры, выключенный свет и только телевизор…
Бикбаев криво усмехнулся и, бесшумно ступая, дошел до дивана. Опустился на сидение, а потом просто лег, вытянувшись и устроив голову на острых коленках финна. Тот замер, словно окаменел, но Дима уже не почувствовал этого. Его затрясло, заколотило. Он сжался, давя рвущийся наружу полустон-полурык. Зажмурился и вдруг расслабился, почувствовав, как в волосы вплелись тонкие прохладные пальцы, перебирая прядки. От них пахло табаком и чем-то еще неуловимым. Чем-то, что растворяло засевшую иглой в сердце боль. Успокаивало, убаюкивало. Мерное бормотание телевизора, тихий шелест кондиционера... Ни слова, ни звука. Только дыхание, запах табака и ласковые, почти нежные касания. Просто кто-то рядом. Кто-то, кого можно почувствовать, в чье тепло можно закутаться. Кто-то, с кем можно просто помолчать. И даже ноющее сердце уже не рвется вслед тому, кто ушел. Оно тоже боится одиночества…
9.
«Олимпийский» раздувался от количества народа. С самого утра здесь было не протолкнуться. Фанаты дежурят у входов. Папарацци пытаются просочиться внутрь. Техники и устроители мечутся, последний раз проверяя, все ли настроено, все ли в порядке, все ли на месте и работает так, как надо.
В гримерке помимо него толчется собственно, визажист и костюмер. Его уже переодели и теперь девушка с «палитрой» отчаянно пыталась наложить грим. Легкий, почти прозрачный тон практически не скрывал синяка на скуле.
- Да не переживайте вы так, - вздохнул, наконец, Влад. - Вера точно будет выглядеть как Барби. Просто нарисуйте мне маску Кена и все…
…Отец поймал его в субботу. Вежливо попросил заехать домой, поскольку есть важный разговор. Только-только выбравшийся из постели Влад возражать не стал. В кои-то веки у него выдался выходной, который тот был намерен убить на сон и изучение роли. Образ сходящего с ума парня ему был интересен. Даже очень. Он нашел в сети несколько подходящих фильмов, лишь приблизительно понимая в какую сторону ему двигаться.
Ну, к родителям, так к родителям. Тем более что в последнее время ему дали свободу, не держали на строгом поводке, ограничив только не слишком частыми и не особо обременительными посещениями любимого семейства.
На удивление, мамы дома не было. По сути, дома не было никого кроме отца, и это настораживало. О сути «важного» разговора можно было только догадываться. Хотя нет. Подумай о карьере - и точно угадаешь. Подумай о карьере, Владик! Я могу тебе устроить теплое непыльное местечко на Первом. И все будет тип-топ.
- Влад…- отец чинно заварил ему чаю и предложил сесть. - Ходят слухи, что продюсер Дмитрия Берга намерен покорять Россию в самом скором времени. Это значит, что будут концерты, будет раскрутка на телевидении, тур, в конце концов…
Влад поморщился. Ясно. Отец уже знает, кто на самом деле стоит за псевдонимом «Берг». Сейчас начнется: «Владик, я бы не хотел…»
- Владик, я бы очень хотел, чтобы ты возобновил приятельские отношения с Бикбаевым.
Чайная ложечка в пальцах дрогнула, и Влад просыпал несколько крупинок сахара мимо чашки. Не этот ли человек несколько лет назад приложил все усилия, только бы развести их? Всеми правдами и неправдами не допустить дружбы. Не допустить между мальчишками ничего бОльшего? Это уж очень отчетливо попахивает дурдомом.
- Думаю, ты знаешь, что твой… старый знакомый – «звезда» почти мировой величины. И думаю, ты со мной согласишься: это было верным решением, дать вам обоим вырасти, стать личностями.
О, вот как это ТЕПЕРЬ называется? Вырасти и стать личностями? Очень интересный расклад получается.
- Мы виделись с ним. Он будет выступать на премии МУЗ-ТВ. Я, как ты знаешь, веду церемонию. У него есть продюсер, который решает, с кем Диме дружить, а с кем нет. У него есть охрана, которая никого к нему не подпускает.
И у него есть мозги, чтобы понимать… Но этого Влад не сказал. Он вообще старательно запихивал в себя рвущиеся слова. Обо всем. Нет. Играй, Владик. Улыбайся.
- Значит, я постараюсь…
- Не надо, отец. Не надо стараться. Помнится, ты был не слишком рад нашему с Димкой знакомству в «Звездном доме». Сейчас же ты кардинально сменил мнение.
- Нужные знакомства, Влад. Вильгельм, продюсер Бикбаева, один из самых лучших в своем деле. И если ты еще не понял, какие это открывает перспективы…
- Говоря русским языком, ТОГДА ты был против того, чтобы мы с Бикбаевым спали. СЕЙЧАС ты сам пытаешься запихнуть меня в его постель или в постель его продюсера. Давай, тебе прекрасно удается роль сводника, папа.
Пощечина была оглушительной и очень болезненной. В ушах зазвенело, а по щеке разлился пульсирующий болезненный жар. Бинго. В точку.
- Я не хочу никогда больше поднимать этой темы, - Влад поднялся из-за стола, глядя в глаза отцу. Такие же голубые, как его собственные. - Никогда.
Он вышел, так и не попрощавшись. Отличный получился выходной! Этот синяк сходил почти неделю. К субботе, на которую была назначена дата вручения премии, на скуле осталось несколько пожелтевших пятен с россыпью фиолетовых точек внутри. У Андрея Соколовского очень тяжелая рука…
Девушка постаралась на совесть. Остатков гематомы видно не было, при дневном свете его лицо не выглядело маской и это радовало. Влад все-таки прошелся по «красной дорожке», поболтал с ведущими, отшутился по поводу того, что премию он будет вести с секс-символом и не боится того, что и на него тоже слюни станут пускать. Он светился ничуть не меньше, чем прожектора, направленные на дорожку для того, чтобы в более выгодном свете показать гостей. Как отечественной эстрады, так и зарубежной.
Димка на дорожке не появился. И правильно. Его бы тут на ленточки распустили и на память растащили. Шутка ли: мальчишка из российской периферии, который покорил треть мира…
«Звезды», «звездульки», «звездочки» и целые «созвездия» рассаживались по своим местам. Номинанты - поближе, остальные подальше. Зрительские сектора заполнялись стремительно. На огромных экранах транслировались события на дорожке, и ни один выход, ни одно прибытие не проходило мимо тех, кто уже сидел на трибунах.
Влад с трудом подавил желание потереть лоб. Нельзя. Килограммы грима и час работы псу под хвост. Медленно, но уверенно начинала болеть голова. Сейчас… полчасика и выход. Еще полчаса до начала, а его уже волокут.
