– Мы что, внезапно стали друзьями?

– Товарищ, это коллега. А ты коллега, хотя и калека. Мозговой. Намерен дальше прерывать?

Я стиснул зубы, чтобы не послать его в далекое пешее и смолчал. Макс еще немного побуравил взглядом, после чего продолжил:

– Потом наступила эпоха демонов. Какие-то древние хроники предупреждали о ней, мол раз в сто или двести тысяч лет то ли созвездия меняются, то ли черная дыра мимо пролетает. Но в Росланд ломается весь мировой порядок и тот мир соприкасается с миром демонов. Если есть интерес, можно рыться в библиотеках, выяснять множеством разных способов нюансы. Но в целом, это реальность игры, представленная нам так сказать в электронных ощущениях.

Физическим барьером является земная твердь, поэтому желающим проникнуть туда или оттуда, необходимо ее взломать. Что собственно демоны и проделали как только представилась возможность. Они то как раз все это время прекрасно помнили что столкновение миров рано или поздно вновь случится.

Ну и, как водится, выбрались – начали крушить и хватать, ломать и жечь. Согласно своей демонической природе. Этот факт разумеется не понравился расам населяющим землю, как впрочем и их богам. И в первую очередь не понравилось гномам, сквозь подземные владения которых и ломились демоны, а соответственно не понравилось и их божеству Гефесту.

Макс дернул стакан из-под кулера, наполнил холодной водой. И с наслаждением выпил, посматривая на меня.

– А зачем вообще они полезли то? – спросил я, понимая что настало время вопросов без санкций.

Макс кивнул:

– Да кто же их знает. Выясни если интересно. Но мне лично не интересно. Есть более насущные проблемы в том мире. Например, как с демонами ужиться и вообще выжить. Наша богиня темных эльфов Ллос вовремя приняла их порядок, сопротивляясь поначалу лишь от неожиданности. Да-да, все боги того мира похоже появились после последней стыковки вселенных и были тупо не в курсе насчет демонов.

Соответственно, к темным эльфам, как говорится, практически не были применены штрафные санкции. У людей разных рас и народов целая куча мелких божков, кого-то потеснили, кого-то возвели по указу пришельцев. Но в целом, демоны показав свою лютую силу, в дальнейшем ограничились данью и лишь управляют. В новом миропорядке ничего особенно не изменилось. Но…

Макс значительно поднял палец и взял сигарету из пачки что заграбастал.

– Но, гномы и ваше божество Гефест в особенности, отличаются очень неуживчивым и прямолинейным характером. Ни малейшей способности договариваться, никаких обсуждений… Они схватились с демонами первыми и бились, не считаясь с потерями. Однако это была битва муравьев с костром. Итог не утешителен. Мало того что демоны уничтожили абсолютное большинство гномов, так они еще и убили ваше божество. Гефест погиб, и от гномов осталось лишь одно название.

У подгорных жителей не осталось ни их древней специальной магии рун, ни вообще хоть какой-бы то ни было магии. Все божественные бонусы пропали, множество божественных механизмов, что подпитывала сила Гефеста перестали работать. Кроме того, демоны по сути могучие маги, смогли наложить на ваш, лишенный божественного покровительства народ, тяжелые заклятия: отныне ни один гном не может взять в руки оружие, не может надеть доспехи. Гномам запрещено ковать что бы то ни было и делать механизмы. А что такое гном, без возможности быть кузнецом и воевать? Нет ничто – несчастный носитель бороды да и только. Убогие остатки расы, за которую никто из игроков не желает играть. Почему, я думаю ты понял.

У меня зазвенело в ушах. Макс говорит тяжело и обрекающе. Одновременно ронял слова с таким ехидным выражением лица, словно стальной голубь срущий на голову расплавленным оловом.

Соответственно мне очень захотелось доказать его неправоту:

– Но погоди, мне к примеру сразу с первого уровня предложили умения: Устойчивость к простуде и походка по скалам!

Макс расхохотался:

– Ух ты! К простуде! Прокачай обязательно, а то более унылого зрелища чем гном, сморкающийся в бороду и представить не возможно.

У вашего ничтожного народца сохранили лишь телесные возможности, ну и иллюзию прокачки оставили, поскольку это прописано в движок игры. Каждая тварь того мира не просто живет и подыхает, а накапливает информацию и совершенствуется. И гномы от этой механики никуда не делись. Но мазохистов, способных реально играть за эту расу ничтожное количество. Да ты сам все поймешь, чуть позже…

Макс подвигал бровями, тонкие губы сложились в усмешку. Так и представились у него остроконечные серые уши, кожаная броня и два кинжала убийцы накрест за спиной у пояса.

– Хорошо. Судя по твоим поджатым губам, компьютер не зря выбрал тебе эту упрямую расу. Насколько знаю, нас теперь в фирме двое. И ты мне поможешь при надобности, убедить Игоря в полезности и необходимости этой игры для фирмы. Я тебе позже скажу что нужно говорить и делать.

– Да пошел ты! – рявкнул я, но только вызвал взрыв ехидного хохота. Макс танцующей походкой удалился, а я обхватил голову руками, поставив локти на стол. Черт возьми! Правда идиот обрадовался «не лишний в том мире, не лишний и в этом». А на самом деле… на самом деле…

– Леша! Может мне Игорю посоветовать перенести твое рабочее место в курилку? – не дала мне додумать Лена.

– Да отвали ты наконец от меня! – взорвался я, пробкой выскакивая из беседки.

– Ну вот… отвали. Как это отвали? Полдня за него трубку поднимаю, а вот еще и отвали, – сказала Лена мне растерянно вослед.

Вообще взвыть захотелось, я махнул рукой и побежал в контору.

Предыстория

На широкой, мозолистой ладони поблескивают монетки. Серебрушка и четыре медяка с полустертыми профилями Германа третьего. Человеческого короля,  длинный нос   которого породил немало насмешек при жизни, да и после смерти тоже.

На монетах нос стирался и плющился быстрее всей остальной чеканки. Может быть так потомки и не задумывали, но со временем он обрел множество медных профилей с носом сплющенным, стертым и сломанным, как и полагается могучему правителю и сильному воину.

Медяки монета мелкая  – начеканенная раз, долго потом ходит среди бедноты, а вот серебро другое дело. Кругляш в центре ладони маленький, но толстый. Ценнее каждого медяка в десять раз. Каждый правитель, едва собрав налог, старательно переплавляет деньги  и чеканит свою физиономию. Вот и на этой монете, одутловатый лик неизвестного короля, которые сменяются ныне быстрее, чем успеют переделать  все деньги.

Серебро благородный металл. Свет луны, замороженный в древние времена великими льдами и добытый в наших глубоких штольнях. Я ощущаю кончиками пальцев его холодную силу. Если провести монетой по лезвию секиры, можно с одного удара развалить любого оборотня. Конечно только один раз, пока серебро не смоет его кипящая кровь. Руки дрогнули вспоминая оружие, плечи напружились, словно на них снова легли адамантовые латы. Я судорожно сглотнул. Доспехи, оружие в прошлом. Теперь этот серебряный кругляш лишь деньги.

Деньги… их всегда мало и теперь эти мелкие монеты жгут ладонь. Целый день, и вот только эти пять монет. И скамья в дальнем углу таверны.  Низкий, покосившийся стол с крышкой выщербленной так, словно он плаха на которой обезглавили целый хирд гномов.  Тень воспоминания коснулась разума, заставила скрипнуть зубами, но нет, нельзя вспоминать. Нельзя.

Угол потолка  теряется во тьме, зато паутина ловит свет ламп, поблескивает, покачивается. Рыжий паук  занял центр. Он жирен и внушает – смотрит  сверху презрительно и высокомерно. Еще бы, вся паутина завешана мухами и мотыльками. Да что мотыльками, висит даже стрекоза невесть как залетевшая в таверну. Висит, раскинув крылья как новомодный человеческий бог. А гном… что гном…

От сцены  всхлипнула скрипка. Тощий хоббит, вжал ее в шею словно решил передавить себе сонную артерию, смычок медленно попробовал струны. Хоббит шевельнул оттопыренными ушами, словно прислушался к чему – то далекому, и будто получил команду – повел рукой быстро и яростно так что смычок исчез из вида. Мелодия разом рванулась и зарыдала, мечась по залу. Со струн взвились дымки, запах паленой канифоли тронул ноздри.