Пусть понервничает. Но Макс напротив приободрился. Мимикой и жестами дал понять, как потрясен, что «это» еще здесь сидит, да еще открывает рот. Круглая как у кота физиономия Сани, озарилась улыбкой, смахнувшей несвойственную мрачность. А я снова обтекаю, чувствуя, как рот кривится в усмешке. Ловок гад… Да и я подставился.

– Во первых, японцы смотрят не на все игры, а на Росланд Хай-Тэк. А о ней сейчас не знает лишь слепоглухонемой бомж, да и то если только у него нет доступа в интернет.

Саня неопределенно хмыкнул, а у меня внутри аж ёкнуло. Конечно, я как заядлый геймер много знаю. А Макс словно влез на кафедру. Откуда у него только эти профессорские ужимки? А он уперся ладонями в край стола, навис над нами и с пафосом начал вещать:

– Игру разработали как обычно корейцы, но поговаривают что идея и фишки российские, заказ же оплачивали американцы, ну а японцы подхватили одни из первых. Все делалось на правительственном уровне. Запустили Росланд недавно, но одновременно для всех стран-участников. Для игроков каждого государства, создали отдельный материк.

Макс сделал плавный жест, указывая на стенку беседки. Сразу представилась политическая карта. Поменьше пафоса, женский персонаж и ни дать ни взять сводка погоды…

Воспользовавшись паузой я вставил:

– Каким-то образом практически все популярные люди, актеры и политики сразу же окунулись в эту игру. Помнится начал раздуваться антирекламный скандал…

– И тут же сдулся. Потому что это был правительственный заказ, – Макс, хоть и прервал, но впервые посмотрел на меня как на человеческое существо. Все-таки геймерство сближает.

– В Росланде, персонаж выдается автоматически. Инк сканирует все твои данные, оценивает весь потенциал личности, вплоть до физических кондиций и выдает базовую модель, расу и общество в котором ты можешь лучше всего реализоваться. Плюс игра призвана заполнять психологические пустоты развития без которых человек не ощущает полноты жизни.

Саня скептически хмыкнул, впрочем слушал внимательно:

– Да, я слышал об этом Росланд. Но вроде бы он не набрал особую популярность, несмотря на все завлекалки?

– Конечно, геймерам гораздо больше нравится действовать вольно. Выбирать любую расу, место и так далее. Но не забывай, эта игра курируется правительствами как минимум трех ведущих держав. И как минимум все желающие добиться успеха, денег, карьерного роста, включаются в эту игру. Искусственный интеллект, управляющий тем миром не обмануть, не умаслить, не запугать – он четко скажет всем кто ты есть на самом деле. Ты можешь быть плюгавым дрищом в жизни, но игра поставит тебя высшим эльфом, потому что ты таков на самом деле. А тело и внешность в реале сейчас постепенно можно подогнать под любой образ. Вместе с тем можешь быть голливудским красавцем, но попадешь в Росланде в норы скользких лепреконов…

У Сани зазвонил телефон, Макс сразу же замолчал. Клиент это святое. Начальник сделал неопределенный жест, мол мы не закончили и разговаривая вышел на улицу.

Макс с сожалением выдохнул, на скулах метнулись желваки. Конечно досадно, когда рвется продажа вот так – звонком. Будто кувалдой в лоб. Так, ладно… об этой игре он знает похоже как никто другой. В сети лишь общая информация, а он сумел вписаться в неё, да еще и играет. Вот из кого я эту информацию и вытащу!

– Макс, так ты в Росланде эльф?

– Да. Тёмный. Что-то еще?

Ну конечно, публики нет, а без нее он говорит со мной кратко и сухо, как с надоевшим клиентом, купившим на рубль, а внимания требующего на миллион. Он смял пустую пачку и отправил в мусорку, словно ставя точку. Ну уж нет, я все-таки тоже менеджер и получу то что мне надо:

– А как ты вообще влез в эту игру? Туда же не просто так народ не идет – просто не может. Туда чтобы просто впустили нужны допуски!

Слова я подкрепил открытой пачкой сигарет. Причем та же марка, что и у Макса. Ну хоть и скотина он, но Кент это кент. Он одобрительно кивнул, цапнул сразу три, причем две уронил. Я бы матюкнулся, но заметил его быстрый оценивающий взгляд из-под прикрытых век. Он вставил сигарету в зубы и вопросительно поднял бровь. Я щелкнул зажигалкой. Тот кивнул:

– Да, нужны допуски. Но в основном препятствует процедура полной деанонимизации. Считываются абсолютно все параметры. Ты становишься прозрачным для мира, как плевок под микроскопом. И если инк игры решит что можно тебя включить в сообщество, то пройдешь. Нет, значит, нет.

– И многие не проходят? Извини, но если так отсеивать, то проект не может быть успешным…

– Проходит 12-18 процентов. Меньше всего в США, больше в Японии и Корее, мы посередине. Игроделы жмут на элитность, людям лестно быть членом закрытого клуба. Ощущается некая избранность.

– Так что ты вещал о бонусах от этой игры в переговорах?

Макс глубоко затянулся, посмотрел на меня задумчиво:

– Сам факт того, что неподкупный компьютерный интеллект признал твою полезность для своей вселенной, говорит о том, что и для этой, ты человек не лишний. Разумеется социальная роль, статус и прочее он тебе прописывает в соответствии полученным данным.

– Судя по тому, как ты задираешь нос, фортуна сделала тебе подарок.

Макс ничуть не обиделся. Он кивнул, соглашаясь, и тут же сказал:

– Так вот и тебе шанс. Нет никаких ограничений. Если тебе особо нечего скрывать, заходи, да регистрируйся. Кто знает, может ты там сразу станешь принцем крови.

– Ага, сыном тридцать первой жены эмира Буркина-Фасо.

Макс усмехнулся почти дружественно и потянулся к сигаретам растопырив пальцы. Но я щелкнул по дну, отстреливая штучку и сигарета бодро выскочила наполовину.

Макс взял её, но подкуривать не стал, кивнул уже одобрительно.

– Ловишь намеки, молодец. Глядишь скоро без памперсов обходиться научишься.

На этот раз злость у меня не вспыхнула, я тоже усмехнулся и продолжил:

– Ок. Тогда и померяемся.

Макс снова хмыкнул, заросли вьюнка шелестнули, пропуская его наружу. Надо же, два одобрительных хмыка подряд от этого хмыря… Уходить из прохлады беседки не хочется. Зато есть желание посидеть в тишине, обдумать сведения…

– Лёша! Ну сколько можно?! – Солнцева похоже не знала откуда входить в курилку и сунула копну рыжих волос в просвет, работающий как вытяжка. Сразу сморщила веснушчатый нос – дым стелящийся под потолком словно защитный джин, метнулся ей в лицо. Но не тут-то было, Лена все-таки по-любому босс локации, так просто не победить.

– Да я только зашел!

– Тебя нет уже сорок две минуты! Сколько мне по телефону отвечать за тебя?

– В смысле сколько? – удивился я. – Я же на базах сижу…

– А звонки твоих старых клиентов кто будет обрабатывать? Мне что заняться нечем, ещё и за менеджеров работать?

– Все, понял… С меня пицца!

Брови Лены поднялись домиком. Губы маленькие, пухлые. Когда открывает рот вот так удивленно, они изгибаются сердечком. Она все-таки не менеджер, у которого должна быть бронебойная шкура. Маркетолог, по моим ощущениям это что-то воздушное, неуловимое. Бяк-бяк-бяк, хе-хе.

– Пицца, роза и кольцо, – выпалил я. Но лицо в конопушках уже приняло обычное скептическое выражение.

– На колено только не падай. Давай бегом аллё говорить!

Лицо исчезло, а в форточку видно её удаляющуюся спину. Сама «стройная до степени тощая», тьфу… ох уж эти определения Макса… невольно всплывают. Но походка удивительно привлекательная. Как-то особо покачивает бедрами, словно лиса заметающая след хвостом. Хе-хе.

Ну, деваться некуда. Пойду аллё говорить…

Воскресное утро никогда не спящей столицы. Ночная прохлада, позволяющая нормально дышать уже не идет в открытую форточку, зато птичий гомон уже разрывает мозг.

 Я медленно выпрямился, диван под ногами упруго прогнулся, окно щелкнуло и отсекло уличный шум тройной изоляцией.

 Жаль, но скоро дышать здесь будет нечем. Через пару часов на эту сторону переползет Солнце и съемная квартира будет похожа на аквариум залитый лавой.