— Павлик! — закричала она, приставив ладони ко рту — Плыви: тебя ждут. Это неделикатно.

— Почему — меня ждут! Может быть, я их жду. Алле, алле!..

Однако он выскочил, весь, как арабчонок, черный, ноги в кровь исцарапаны, — схватил рубаху, оделся и только тогда подошел к широко улыбавшимся приятелям

— Гутэнтах… Бонжур! Здесь босиком, а в городе у меня новые штиблеты и пальто коричневое. Сзади — хлястик.

— Ого, да ты вырос! — похлопал Амелька его по плечу. — Совсем большой. — Ах, ты, забавник, ах, ты, Вошкин Инженер. Ну, а помнишь про волшебный зуб морской собаки? А помнишь, как про Крым рассказывал, как в пещере у Крым-Гирея был?

— Теперь врать строго воспрещается. Врать — время терять. Во всем утилизация. А вы утреннюю зарядку делаете? — Мальчик держался неестественно напыщенно, старался казаться умным, взрослым, но в черных живых глазах дрожали восторг встречи и неостывшие воспоминания о прошлых днях. — Ну, как поживаете? — задал он вопрос официальным тоном и чихнул — Как ваша установка на будущее?

Амелька хихикнул и спросил:

— Ну, а Крым-то нравится ли тебе?

— Не вполне оправдал мое доверие, — проговорил Инженер Вошкин. Он заложил руки назад и задумчиво посматривал вдаль на голубую пелену ласкового моря.

— Почему ж так? — вновь спросил Амелька, едва сдерживая в себе рвавшийся наружу смех.

— Да уж так… Я думал: Крым — что-нибудь особенное, а это — полуостров.

Тогда взорвался общий хохот.