Кимберли некстати вспомнила слова своей матери, о том, что женщинам — карьеристкам некогда тратить время на влюбленности. Да. Когда отдаешь всю себя работе, то на переживания и на эмоции нет времени. Работа занимала все ее дни. С утра уроки по шитью с личным учителем — миссис Палмер, харизматичной эмоциональной леди средних лет. Затем школа дизайнерского мастерства и уроки по стилю и по искусству. Ремонт в старом цехе, что она купила на днях, закупка новых швейных машин, и подбор сотрудников-швей. Финансовое образование очень ей пригодилось на первых парах. Зная все тонкости и нюансы системы, Ким разумно распоряжалась своим стартовым капиталом. А когда выдавалась свободная минутка, девушка брала в руки карандаши, и как и когда-то с Кристиной, рисовала платья и юбки — эскизы будущей коллекции. Её дни были забиты и расписаны под завязку. Каждая минутка.

Оставались ночи. Придумать бы еще, что делать со своей памятью ночами. Если можно бы было снова все забыть, Ким без сомнения бы так и поступила. Ночь стирала все возведенные днем барьеры, рушила стены ее крепости, и девушка оставалась беззащитной перед своей навязчивой безжалостной памятью. Прошло уже два месяца, а она до сих пор рыдала в подушку.

Иногда, в порыве отчаяния она снимала с пальца кольцо, швыряя его о стену дома, купленного неподалеку от её цеха. Кольцо укатывалось в непонятном направлении, за кровать, или за книжный шкаф. И тогда она могла часами сидеть на полу, ища его. Ища с пристрастием маньяка, попутно проклиная себя за слабость и за бесхарактерность. Найдя кольцо, Ким снова надевала его на палец. И снова себя проклинала.

Но не могла отпустить. Кольцо оказалось ей слишком дорого. И если задуматься, то тогда в машине, примерив его на палец, она была по-настоящему счастлива. Впервые за всю свою жизнь. Ночь, звезды, серый Додж Челленджер, мексиканская граница позади, а впереди надежды, мечты, вера во что-то волшебное. И рядом с ней был тот, чьи темно-карие глаза не дают ей покоя ночами. Пусть это и была ложь, неправда, обман, но в тот момент, Ким действительно была довольна жизнью. В тот момент она любила, она верила. И ей не хотелась потерять это чувство. Не хотелось забыть это волнующее мгновение. Иногда она снова вспоминала его взгляд, и его улыбку, когда он надевал ей на палец это кольцо. Теперь это ее личная коробочка с сокровищами, и она извлекала оттуда эти теплые воспоминания, когда на душе становилось совсем невыносимо. Кимберли злилась на себя за эту слабость, но продолжала носить кольцо на пальце. Не смотря на говорящие взгляды Мисси.

Со швейным цехом было тяжело. Особенно в самом начале, в первый месяц после покупки, ведь здание требовало ремонта, многие станки вышли из строя, и даже проводка в цехе барахлила. Но Кимберли знала, что она справиться. Другого выбора у нее не было. Люди воплощали в жизнь свои мечты и с куда меньшим капиталом, нежели у нее. Так, что Кимберли не жаловалась на трудности. Сперва она наняла мастеров, и только проверяла, как движется ремонт и отделка в здании. Да и уроки шитья принесли свои плоды, теперь Ким прекрасно строила чертежи любой сложности, разбиралась в тканях, во всевозможных строчках и видах отделки. Легко переносила выкройки на ткань со всеми припусками на швы, со всеми выточками. И ей это дело безумно нравилось.

Она назвала свой цех «Кимбл». Поддельный паспорт оказался на удивление качественным, и ни одна госструктура не проявила к ней интереса. Теперь она была Кимберли Блеквуд. Она уже привыкла к этому имени и не хотела его менять.

И ни родители, ни сам мистер Блеквуд, так и не нашли ее. А может быть, и не искали. Постепенно Ким перестала переживать по этому поводу. Перестала оглядываться по сторонам, боясь встретиться взглядом с темно-карими глазами в толпе.

Больше всего Кимберли увлекал процесс моделирования одежды. Именитые дизайнеры ориентировались на довольно узкий круг покупательниц. У того же Кристиана Диора почти все коллекции одежды рассчитаны на зрелых, состоятельных женщин, с утонченным вкусом. Ким мечтала переодеть всех. Начиная от подростков и заканчивая старушками. Еще с юности мама часто брала ее с собой бродить по салонам и по выставкам, прививая вкус. И уже тогда Кимберли понимала, что чего-то не хватает во всем этом многообразии однотипных непрактичных нарядов. Взять, к примеру, ее любимую блузку от Givenchy. Красивая, утонченная, но абсолютно не рассчитана на обычную жизнь обычной женщины. Ким знала, чего она хочет. И верила, что все у нее получится. А пока ты веришь в себя, ты непобедима.

Странности начались на третий месяц.

— Мисси, по всему дому запах рыбы! — Проговорила Ким. — Необходимо проветрить все. Меня мутит.

— Но я не готовила рыбу. — Мисси внимательно посмотрела не девушку. — Ким, сильно мутит?

— Накатывает весь день. — Девушка разлаживала на столе свои эскизы. — Скоро пройдет. Вчера так тоже было. И позавчера.

— Дорогая, ты ведь с тем Блеквудом не просто целовалась? А как давно у тебя были женские дни? — Тихо спросила Мисси.

И Ким подняла на нее взгляд, полный растерянности.

Энтони Паркер вернулся с работы домой. Пустые стены не радовали его. На кухне больше не пахло домашней стряпней, новые повара не могли заменить его прежнюю кухарку. Да и Линетт еще не вернулась от туда, где там она обычно проводит свои дни. Без Кимберли в доме стало пусто. Работа потеряла смысл. Для чего он строил свою империю? Чтобы передать дело сыну. Энтони усмехнулся, вспоминая, как Джас торопливо покидал его дом, после визита того странного типа. И как он раньше хотел отдать свою Ким этому трусливому подхалиму, пасующему перед трудностями? Наверное, он раньше был слепцом.

Как оказалось, он совсем не знал свою дочь. Энтони уже и отчаялся ее отыскать. Больше года прошло, а так ни одной вести о дочери и не поступило. На всякий случай он приказал своим агентам разузнать все, что можно про владельца того серого Доджа. Вдруг тот псих найдет Кимберли быстрее него. Психа звали Коул Блеквуд, и он тоже сидел ни с чем. В глубине души Энтони злорадствовал. От того, что не один он потерпел неудачу.

— Тони! — Стуча каблуками, к нему бежала Линетт, и размахивала каким-то глянцевым журналом. Она так называла его, только когда сильно волновалась. — Тони, скорее. Скорее.

Его жена тронулась, решил Энтони, наблюдая, как та дрожащими руками листает свой журнал, что бы что-то ему там показать. На кой черт ему дамские журнальчики?

— Линетт, я устал за сегодня, — перебил он ее, — Не стоит. Я не хочу смотреть твои журналы. Не сейчас. Не сегодня.

— Но здесь наша Ким! — Возразила его жена. — Я не могла ошибиться. Вот, смотри. Это она.

И Энтони Паркер не поверил глазам. На развороте была его дочь, с отросшими ниже талии волосами, стройная, как и всегда. С прямой спиной и чуть приподнятым подбородком, словно она бросала вызов всему миру. Наверное, так оно и было.

— Только здесь написано — Кимберли Блеквуд, — тихо прочла его жена. — Она сменила фамилию?

И Энтони даже знал этого самого Блеквуда. Черти бы его побрали. Неужели он нашел его дочку раньше? Нет, Паркер бы знал…

— Смотри, что тут пишут. — Линетт снова взяла журнал дрожащими пальцами и начала читать вслух. — От молодого и упрямого дизайнера критики ожидали чего угодно. Но только не такого оглушительного успеха. Новая коллекция повседневной одежды от Кимберли Блеквуд взорвала показ на осенней неделе моды. Новые прогрессивные веяния в дизайнерском искусстве вытесняют устоявшийся европейский шик. Все модели в показе проработаны с высочайшим профессионализмом и потрясающим вкусом юного дарования. Многие модные дома сражаются за возможность подписать контракт на покупку одежды с брендом «Кимбл». К слову, у самой Ким Блеквуд свой цех по пошиву одежды, где представлены все модели из ее осенней коллекции. И не только они.