Все мое тело содрогнулось от яркой вспышки наслаждения, и я уже не слыша собственного стона уткнулся лицом в горячее плечо Альфреда, стараясь выровнять дыхание. Мои пальцы дрожали, я чувствовал, как по ним стекает теплая сперма и машинально вытирая руку о покрывало, тихо усмехнулся.
Так хорошо сейчас и наконец-то пропала тяжесть с души. Больше нет той противной липкой тревоги. Есть только мой Альфред, который в одно мгновение заполнил собой все мое сердце. И я не позволю ему уйти.
***
Во всем теле чувствовалась приятная усталость, а душу сковывала невыносимая тяжесть, от которой было тяжело дышать. Я не шевелился, все так же лежал на груди у Артура и слышал как громко и спокойно сейчас бьется его сердце.Я был рад, что Англия молчит. Я бы не смог заговорить с ним или даже просто посмотреть ему в глаза. Ведь это не должно ничего изменить, я не могу позволить себе передумать только из-за того, что я не хочу сражаться с ним. Я и раньше этого не хотел. Он мне как брат, единственная близкая мне страна. Я до сих пор помню нашу первую встречу, хоть тогда я еще был совсем ребенком. Я не знал, почему он спорил с Францией, да вообще не понимал, о чем они говорят. Вот только Артур показался мне таким одиноким, не смотря на всю его внешнею уверенность и манерность, и мне так захотелось ему помочь. А уж после того, как я увидел, как он плачет у меня не осталось сомнений, что я ему нужен.
Я вздрогнул, ощутив прикосновения холодных пальцев к своему лицу.
- Тише-тише, все хорошо, - шепотом сказал мне Артур, убирая прядь волос мне за ухо и ласково, едва касаясь меня, стал поглаживать меня по щеке.
Я только крепче прижался к нему, стараясь ни о чем не думать, перевел взгляд на комод, стоявший возле окна. В мягком свете заходящего солнца среди книг, бумаг и всяких мелочей на комоде стоял маленький оловянный солдатик из того самого набора, который мне когда-то давно подарил Артур, вернувшись из очередного плавания. Его алый мундир выцвел со временем, но даже с потускневшими красками он смотрелся внушительным и серьезным. Крепко сжимал в руках маленький мушкет. И я невольно представил себе настоящую армию английских солдат с такими же непоколебимыми лицами полными решимости, идущих в бой под мерный стук барабанов и переливы военного марша.
Они будут моими врагами. Солдаты, защищающие на моей территории власть короля. С ними я хочу сражаться, а не с Артуром. И я искренне надеюсь, что мне не придется встретиться с ним в бою.
- Больше не пугай меня так, хорошо? – с усмешкой спросил меня Артур, приобняв меня за плечи.
Я весь напрягся, грудь сдавило неприятной болью. Я не люблю врать, тем более ему, но я не могу предать доверие остальных колоний и просто сказать Артуру «нет, прости, через пару месяцев я пойду на тебя войной». Я с трудом заставил себя кивнуть, невольно посмотрев на свой шкаф, где среди прочей одежды уже висела моя военная форма.
========== Глава 6 На пороге войны ==========
Впервые за долгое время запах свежего чая и свежий пудинг не вызывали аппетита. Я вообще не знаю, зачем взялся готовить «пятнистого Дика», наверное, просто хотел чем-то занять руки, а готовка меня успокаивает. И мой собственный дом уже не кажется таким уютным и спокойным. Хотя, и до этого его было трудно таким назвать - тут то и дело появлялись представители колоний, их послы, или мои братья. А Скотт после того как я его к себе присоединил (о чем уже успел пожалеть) вовсе не уходил и поселился у меня.
Я устало вздохнул и все же отрезал себе кусочек пудинга и налил чаю, удобнее устроился на стуле и посмотрел в окно, жалея, что я уже успел прочитать сегодняшнюю газету. Новостей к чаю мне сейчас не хватало. И, желательно, хороших новостей.
После моего отъезда от Америки я немного успокоился, да и от него больше не слышно этих глупостей о независимости. Хотя его народ все еще взволнован, но бунты мои солдаты подавляют так легко и быстро, что я даже не обращаю внимания на их наличие. Мне нравится считать, что все спокойно и мирно и, что в следующий раз, когда я приеду к Альфреду, наша встреча будет такой же жаркой, как наше последнее расставание.
- Ты опять что-то жарил? Запах на весь дом стоит! – раздался грубый голос Скотта, и я страдальчески закатил глаза. Проклятье! А я надеялся, что после вчерашней пьянки, он все еще отходит или спит в своей комнате, но нет! Последнее время шотландец на удивление быстро отходит от похмелья.
Скотт чуть пошатывался, но все же довольно быстро пересек кухню и стащил кусок пудинга с моей тарелки. Я даже возражать не стал, есть мне не хотелось, а спорить тем более. Учитывая, что споры с Шотландией всегда не имеют смысла, он не умеет идти на уступки, пока его не заставить это сделать грубой силой.
- Что-то ты больно тихий сегодня, фейка, - усмехнулся Скотт и придвинул стул, сев рядом со мной.
Я недовольно поморщился от перегара и слегка отодвинулся, но все же остался за столом и взял свою чашку чая.
- После всех проблем с Альфредом мне просто хочется немного тишины и покоя - ты не вписываешься в эту картину. Иди проспись нормально и помойся, от тебя несет, как… Как обычно, - ворчливо сказал я брату и отпил немного чая.
- Да я в норме, - заверил меня Скотт, доедая кусок «пятнистого Дика». – Очень даже неплохо, тебе чаще нужно загонять на кухню, - усмехнулся рыжий шотландец и придвинул к себе тарелку с пудингом, достал из внутреннего кармана флягу. Ну, хоть какой-то толк от него: он один из немногих, кто может по достоинству оценить мою стряпню. Он и Альфред.
Теперь каждый раз, когда я о нем вспоминаю, в груди появляется странное щемящее чувство. Надеюсь, он и в правду угомонился со своей глупой затеей. О какой независимости может идти речь сейчас, когда я хочу чтобы он был ко мне еще ближе…
- Фейка, а ну очнись! – Скотт довольно сильно ударил меня по руке.
- Да в порядке я! – раздраженно прошипел я на брата, допил свой чай, и поднялся с места, - я за работу, а ты приберись тут.
- Еще чего! Я тебе не твоя ручная собачонка, чтобы твои приказы выполнять!
***
- Альфред, ma chérie! Как же я рад тебя видеть!
Я вздрогнул, не сразу узнав Франциска. Он всегда выделялся особым стилем, но это уже было перебором даже для него. Пышный камзол нежно голубого цвета с серебристой вышивкой, белоснежными кружевами и жабо, обтягивающие не то брюки не то колготы, понятия не имею, что это такое, туфли с золотистыми пряжками… Но это все не так страшно, в сравнении с его лицом. Оно у него было накрашено. Выбелено, так ярко, что его кожа напоминала белый лист бумаги. Да еще этот глупый пышный белый кудрявый парик,который казался мне скорее смешным, чем модным.И конечно знаменитый французский одеколон. Аромат был таким резким, что у меня закружилась голова, и зачесался нос. «Терпи» - приказал я себе и улыбнулся.
- Дядя Франц, - с улыбкой сказал я, выходя ему на встречу и хотел пожать ему руку, но француз ловко подошел ко мне вплотную и прижал указательный палец к моим губам.
- Тише-тише, не называй меня так, а то я чувствую себя стариком. Никакой я тебе не дядя, можешь звать меня братом или «мой дорогой Франциск», - с кокетливой улыбкой, скользя взглядом по моему лицу и совершенно не спеша от меня отходить, сказал француз.
- Хорошо, - согласился я и сам отступил на шаг.
- Нет-нет-нет, - улыбнулся Франциск, снова подошел ко мне, положил руки мне на плечи и расцеловал меня в обе щеки. Я стоически перенес это испытание. Стараясь не сильно вдыхать запах одеколона и не обращать внимания на то, как его длинные волосы щекочут мою кожу.
- Так-то лучше, - удовлетворено промурлыкал француз и чуть отступил от меня, но только чтобы лучше рассмотреть. – Можешь немного покружиться? Альфонс, ну прошу, просто повернись, хочу осмотреть тебя со всех сторон, - с улыбкой попросил меня он.
- Это важно для переговоров? – с сомнением спросил я, пораженно глядя на Франца. Я, конечно, все время общался только с колониями и не привык к правилам, которые приняты у стран. Но не думаю, что это нормально.
