***
Синистер говорил, что они могут затопить любой корабль, но, увидев махину, на которую им нужно было взобраться за Чарльзом, Марко сильно усомнился в его словах. Потому он был против, когда Синистер затянул на борт его и еще парочку русалов, которых едва ли не трясло от предвкушения. Кто-то шептал слова молитвы, кто-то перебирал в руках оружие, но самыми странными Марко показались те несколько бледных русалов, которые держали какие-то связки с чем-то круглым, замотанным в сети. И, едва Синистер подал им сигнал, они одновременно погрузились под воду.
— У людей свое оружие, у нас — свое. Не все решается только огнем, — усмехнулся Синистер и приложил ладонь к борту корабля, пытаясь определить, где скрывается Чарльз. И, когда Марко начал думать о том, как они вообще намерены были сражаться с людьми, когда один только Синистер на своих щупальцах был в состоянии сносно передвигаться по суше, прозвучал первый взрыв, пробивший дно корабля.
Когда Марко был человеком, он не был особенно религиозным. И, даже тонув тогда, он думал, что дальше его ничего не ждет. То нападение было тихим и простым. Они были на лодках, их легко было перевернуть, а людей — утянуть в воду. Но здесь…
— Если океан примет тебя снова, я сочту это за его волю. Но если умрешь здесь, то ты недостоин искупления, — прошипел Синистер, перебирая своими черными, как смоль, щупальцами, пока огонь разгорался на корабле, а он поднимался по борту. Вода с шипением ринулась в трюм, и люди даже не успели понять, что случилось. Синистер со своими русалами бросился на них, оставив Марко, словно бесполезную обузу, на накреняющемся борту корабля.
Он был растерян с минуту, а затем, ругаясь сквозь зубы, ползком подобрался к краю борта, пока на палубе все искрило от вспышек выстрелов. Он с трудом подтянулся, чтобы выброситься в воду. Всего мгновение свободного падения и свист холодного воздуха в ушах. Он видел, как разворачивало корабль, — видимо, капитан все же добрался до штурвала и теперь повел судно к берегу. А затем вода накрыла его с головой, и он едва не врезался в подоспевшего Кейна.
— Что происходит?!
Русалы, оставшиеся под водой, забыв о пленных, ринулись к кораблю, который уже набирал скорость. Марко внезапно ощутил, как прилив адреналина заставил его сердце сбиться с ритма, а сознание — лишиться последнего страха.
— Эти дикари хороши. И я не собираюсь тратить жизнь, вновь в страхе плавая от них по всему океану, — зарычал Марко и его тело заискрилось.
— Что? Нужно уплывать!
— Нет! Мы плывем туда. Пусть Синистер и придумал самодельные бомбочки, но про пистолеты людей он ни черта не знает.
— О чем ты?!
— О том, что они последуют за сильнейшим. С его стаей нам не нужен будет ни Чарльз, ни эти бабы, — захрипел Марко и бросился в пучину сражения, забыв обо всем, необъяснимым бездумным чутьем веря, что его план сработает. Особенно теперь, когда вход в корабль зиял так близко от воды.
***
Эрик бился в дверь уже почти лежа на ней, а вода выливалась из решетчатого оконца. Он видел клетку с Чарльзом, слышал крики снаружи и знал лишь, что должен попасть туда. Скинув кобуру с пистолетом на сухой ящик, он всем телом навалился на дверь с уже вскрытым замком, и та наконец-то поддалась, открывая проход в полностью затопленную часть трюма.
Он бросился в воду инстинктивно, потому что увидел в тени Чарльза, но разум его парализовало.
Эти крики. Вода. Огонь…
Это уже было с ним. Он помнил. И это происходило снова. Он утонет в этой воде, пока снаружи будет бушевать огонь.
«Наша команда проклята», — сказал как-то Аз, хоть потом и отрицал эти свои слова. И сейчас какая-то часть сознания Эрика, та, что хорошо помнила катастрофу, та, что могла зваться прежним Эриком, верила в это.
Но теперь он был другим. Он проводил дни и ночи в воде, уже не мысля без нее жизни, потому что в воде был Чарльз, и только там он мог быть. Его прекрасный русал, его океанский ангел…
Он греб изо всех сил и добрался до покореженной клетки, где Чарльз, согнувшись пополам, пытался справиться с веревкой, слишком прочной для его зубов и ногтей.
«Чарльз», — хотел позвать его Эрик, но лишь пузырьки поплыли из его рта, и он едва не захлебнулся. Правда этого хватило, чтобы привлечь внимание его перепуганного русала. Он распахнул глаза и потянулся к нему, а Эрик достал из сапога тонкий кинжал и протянул его Чарльзу через прутья, чувствуя, что легкие уже горят от нехватки воздуха. Едва русал схватил лезвие, оставив в воде кровавый росчерк, Эрик поплыл обратно, прорываясь через зависшие в воде обломки, пытаясь найти ту проклятую маленькую дверь, через которую он сюда вошел.
Тяжело. Тело горело изнутри. Горло сводило спазмами, и Эрик рвался вперед в отчаянном желании сделать хотя бы вздох, а вокруг были лишь обломки и бочки…
В глазах темнело, и, стоило закрыть их всего на мгновение, Эрику показалось, что он спит. Он мог бы быть в лагуне. А Чарльз прижимался бы к его губам в спасительном поцелуе, как в тот первый раз, когда его русал еще понятия не имел о человеческих ласках… Так давно…
Но, открывая глаза, он все еще находился на тонущем корабле. Сердце его билось у самого горла, когда он наконец-то добрался до двери и всплыл, глотая воздух так жадно, что каждый вздох причинял боль, а тело содрогалось от кашля, тряслось, все еще чувствуя близость смерти.
Шум наверху становился всепоглощающим. Эрик слышал выстрелы и крики: «Монстры!», но разбираться в том, кто напал на корабль, он не собирался. Его трясло, и все его существо внутри повторяло, что он не должен снова погружаться в воду. Но Чарльз не всплыл, и Эрик снова набрал полную грудь воздуха, чтобы нырнуть.
***
— Нет, нет! Только не снова! Твари! — Шоу, вцепившись в штурвал, направлял корабль на берег, зная, что все еще может его спасти, хоть тот и накренился так, что почти готов был опрокинуться. Огонь пылал все ярче, пар от волн поднимался все выше, а на борту царствовала огромная черная тень с бесконечными щупальцами. Океанская тварь, о которой еще не было сложено легенд. Монстр, что был послан по их души… Само проклятье океана.
Шоу смотрел на него и не чувствовал своего тела. Его люди в панике бросались за борт, но там встречали лишь молниеносных бесов.
Это произошло снова.
Сам океан не желал видеть их в своих водах.
Он уничтожал их, отторгал. Убивал. Сколько бы Себастьян ни мечтал его покорить, тот всегда оказывался сильнее.
Шоу был словно во сне. Смотрел на то, как щупальца монстра, черные и окровавленные, душили и ломали его людей так, словно они были лишь хрупкими фарфоровыми куклами. Этот монстр и был его судьбой. Его карой. Его смертью. Той самой, что он избежал когда-то, на борту их прежнего корабля.
Он сжимал меч в одной руке, а второй до боли впился в перекладину капитанского мостика, забыв напрочь о штурвале. Он смотрел на сражение, что шло на темной палубе. Смотрел, как русалы бросались на людей, а люди стреляли в тварей на борту, добивая их туши, что лежали повсюду кровавым месивом. Они были их карой. Бесконечной напастью. Им не было числа. Но он сразится с ними. И с этим черным кракеном, что пришел по его душу. Он продаст ее, только задорого. Уж лучше так, чем снова бояться океана до дрожи в руках и не спать ночами, просыпаясь от бесконечных кошмаров.
Шоу уже решился, хотел броситься вперед, когда случилось невероятное.
Он видел эту темную тень, ее было сложно не заметить, ведь она вся искрилась. Появилась из ниоткуда и бросилась на огромного осьминога.
Шоу не видел, что произошло. И как это произошло. Лишь, в ужасе остолбенев, смотрел на то, как бьются и извиваются щупальца, молотя по палубе, пробивая ее насквозь. Но черная тень кракена загибалась, пока другая тень, повисшая на ней сверху, все сильнее искрилась. Ее свет отблесками сиял на окровавленной стали клинка, которую новый монстр подобрал на поле их сражения.
И, видя, как осел огромный осьминог, Шоу все еще не мог пошевелиться. С трудом он двигался и тогда, когда кто-то из команды звал его и тянул за собой.
