— Чарльз! — еще только подбегая к дому, крикнул Эрик. Он вбежал в дом подобно дикому ветру, что кричит о скорой буре.

Ксавьер, должно быть, был зол, что Эрику пришлось задержаться, но он все поймет…

Дверь не заперта.

— Чарльз? — Эрик почти не слышал своего голоса, когда звал дорогого сердцу русала, потому что мысли отступили на задний план, а картина перед глазами стала невероятно отчетливой. Кровавый след на полу. Поваленные стулья. Книги, упавшие с полок и валявшиеся раскрытыми на полу. Ветер, трепавший занавески на распахнутых окнах. Открытая настежь дверь спальни.

Эрик не чувствовал собственных движений и теперь сам желал застыть в пространстве, словно насекомое, попавшее в каплю смолы. Что угодно, лишь бы не приближаться к спальне и не видеть то, что он уже успел осознать.

Но шаг за шагом он оказывался все ближе. С тихим скрипом он толкнул вперед и без того открытую дверь, едва касаясь кончиками пальцев гладкого дерева.

На мгновение его сознание пронзил леденящий душу образ мертвого Чарльза, который, словно выпотрошенная рыба, валялся на полу или свисал с кровати. Высохший хвост, тело перепачкано кровью, а глаза заволокла белая пелена…

Всего мгновение, но его хватило, чтобы Эрик осознал, что никогда прежде не испытывал подобного страха и отчаяния. И потому, когда, войдя внутрь, он увидел следы борьбы и опрокинутую мебель, сорванные простыни и следы крови на полу и у распахнутого окна, то эта картина показалась ему настоящим даром, самой удачей в сравнении с тем, что он успел себе придумать. Эрик бросился к окну, но надежда увидеть след русалочьего тела, оставленный на песке и тянувшийся к самому океану, так и не оправдалась. Он обнаружил лишь больше кровавых следов.

— Проклятье, — выругался Эрик и бросился прочь из дома.

***

Чарльз тихо захрипел. Чувства восстанавливались одно за другим. Сначала слух — он уловил только стук капель воды о пол, приглушенный шум океана и глухие шаги вперемешку с голосами откуда-то сверху. Потом вернулось ощущение собственного тела. Оно болело. Чарльз не сразу осознал, что не так, но, когда попробовал двинуться, ощутил, что находится в ужасном положении. Он лежал на полу, но хвост его крепко связывала веревка, прикрепленная к потолку. Она заставляла его висеть, словно тушу, трофей, который оставили подвешенным, так и не вытянув всю добычу целиком, бросили на полпути.

Пальцы впились в залитый водой пол, прошлись ногтями по прочному дереву. Голова была тяжелой от боли, и Чарльз осторожно коснулся своего затылка, но тут же зашипел от боли и не удивился, когда увидел на своей руке кровь.

— Ты хорошо сражался. Как настоящий зверь. Но и люди не так просты, как могло бы показаться, — послышался тихий голос из тени корабельного коридора. Чарльз приподнялся на локтях и стал вглядываться в темноту, где смог различить силуэт сидящего человека.

— Ты напал на меня.

— Не стану отрицать. Но я думал, что ты предназначен мне.

— С чего же? — фыркнул Чарльз, гневно смотря на силуэт. Его сердце билось на удивление спокойно, да и напряжение в теле было вовсе не от испуга. Может, он слишком сильно ударился головой, а, может, весь запал страха в нем перегорел в момент короткого сражения. Или наконец-то сказалось то, что он слишком часто представлял этот момент и страшился его. И вот теперь, когда он был более чем реален, страх ушел, оставив только пустоту и какое-то спокойствие.

— Ты был у Эрика, — послышался скрип стула, и фигура моряка стала выше. Шаги эхом отдавались от стен, он медленно и тяжело, шаг за шагом подходил ближе, и было видно, как трудно ему было идти. Он подволакивал правую ногу при каждом шаге, и этот факт заставил Чарльза усмехнуться. Слова о его человеке сначала словно пролетели мимо, но потом стрелой пронзили его сознание.

— Эрик?

— Да, — человек вышел на свет, и Чарльз уставился на своего похитителя, отметив, что он и теперь имел все такой же дикий вид. Однако он стал куда более потрепанным — их бой не прошел для него незаметно.

— Он бы не сдал меня.

— Да ладно? Тогда зачем он держал тебя в доме?

Чарльз потер виски. Голова ужасно гудела, а мысли казались вязкими, словно тина, и с трудом наполняли сознание.

Эрик.

Этот человек знает Эрика.

Сердце гулко застучало. Это не был страх, нет. Что-то иное. Похожее на волнение, на разочарование, на ощущение надвигающейся катастрофы.

— Он бы этого не сделал.

— Ты так хорошо его знаешь? — удивился мужчина и подошел еще ближе, облокотился о прутья клетки. — Как же долго он держал тебя у себя? Ох, все так же хорош во всем, что делает. Ты ему доверился? Не слышал присказку: «Пиратам веры нет»?

— Что?.. — Чарльз приподнялся и уставился на человека перед собой, а затем заозирался, словно ожидал увидеть хоть что-то…

Пират?

Эрик не мог быть пиратом! Нет, он не мог быть одним из тех кровожадных убийц, людей, что не лучше диких русалок, он же все о нем знает! Эрик моряк. Кузнец. Он не убийца!

— Нет!

— Ну да, у вас там под водой, должно быть, другие поговорки. Но у нас все достаточно просто. Эрик подготовил мне лучший из подарков, поймав тебя, и даже после всех его метаний и отказов, я буду рад принять его в команду с распростертыми объятиями. Он даже сможет тебя покормить.

— Он бы не сделал так, я знаю… он бы…

— Я принесу тебе поесть. Всегда хотел увидеть, как это.

— Я тебе не аквариумная рыбка! Выпусти меня!

— Ох, этот чудесный крик. Именно его не хватало этому трюму.

***

— Где они?! — Марко сорвал себе голос, а побитый Кейн уже даже не пытался найти оправданий или предположить, куда делась большая часть их стаи. — Ты должен был следить за ними! — электрический ток прошелся вдоль его хвоста. — И ты только сейчас говоришь о том, что Чарльз пристрастился к берегу?!

— Ну, я не слушал, что он там лопочет. Словно он говорил что-то важное.

— Идиот, — зарычал Марко и дал сыну пощечину, вот только русал словно не чувствовал боли, просто ждал, когда его отец успокоится.

— Я не знал, — прошипел Кейн и гневно вильнул хвостом. Он, видимо, уже давно бросился бы на отца, если бы так его не боялся.

— И теперь они у берега! Ты видел, что там сейчас творится? Там сетями все опутано, корабли повсюду! И ты загнал нашу стаю туда?!

— Они сами это сделали!

— Замолчи! — Марко переменился в лице так быстро, что Кейн даже не понял, в чем дело, но инстинктивно сжался, когда отец кинулся к нему. Вместо боли он ощутил лишь, как тот крепко зажал ему рот и быстро утянул на дно в заросли водорослей, что Кейн совершенно растерялся и лишь таращился во все стороны, пытаясь понять, что почувствовал его отец и что в этом мире вообще могло его напугать. Достаточно долгое время он не ощущал ничего, и лишь затем почуял запах человеческой крови, такой сладкий и приятный, что захотелось вновь впиться острыми зубами в живую плоть и почувствовать ее вкус на языке и в воде вокруг.

Они проплыли далеко, но их силуэты можно было рассмотреть даже через занавесь водорослей. Десяток. Второй. Третий…

У Марко сжалось сердце от почти забытого чувства страха. Он смотрел на тени в отдалении и мог представить себе этих истинных подводных жителей… Каждый из них не помнил своей человеческой жизни, отринув любую память о ней и о человеческих обычаях. Они считали себя единственными королями океана и жили в том безумном культе, который до сих пор преследовал Марко во снах. Их стая плыла от этих русалов почти с самого момента его смерти, и вот теперь все было кончено…

Он знал это наверняка, потому что увидел силуэт русала, которого ни с кем нельзя было спутать. Он казался раз в пять больше всех остальных, но это было лишь оттого, что хвост его был не таким, как у всех. Длинный и извилистый, разделенный на восемь тонких, но невероятно мощных и таких смертоносных щупалец.

— Это все из-за него. Не стоило слушать этого проклятого мальчишку, — гневно и испуганно прорычал Марко, проклиная Чарльза всей душой.