Леншерр крепче сжал Чарльза в руках, чтобы удержать его в тот момент, когда его пульсирующий от крови член скользнул по его отверстию, легко проникая внутрь.

Чарльз тихо застонал, чувствуя, как его тело вздрагивает и плотно заполняется изнутри. Он поморщился от легкой боли, но, стоило ему впиться в плечи Эрика, как тот тут же послушно замер, настороженно глядя на русала и нервно дыша. Боль медленно отступала, а тело расслаблялось, больше не пытаясь сжаться и вытолкнуть член наружу. Напротив, теперь его хотелось почувствовать глубже. По спине пробежал легкий холодок, Чарльз тихо застонал, подталкивая Эрика, и тот тут же начал движения. Широкие, плавные, медленные. Он, как приливная волна, двигался вперед и выскальзывал из его тела, заставляя все внутри вздрагивать, пронизывая легкими разрядами удовольствия: от кончика хвоста до кончиков пальцев. И это хотелось чувствовать сильнее и острее.

— Быстрее, — едва слышно прошептал Чарльз на ухо Эрику, впиваясь пальцами в его бедра, пытаясь контролировать его движения и направлять, и тот тут же сорвался, вбиваясь в его тело так, что захотелось выть от удовольствия. Напряжение внизу живота стало стягиваться в плотный узел энергии, который готов был вот-вот разорваться, но пока лишь вызывал дрожь в хвосте и невыносимое желание наконец-то ощутить это подступающее к самому горлу чувство. Чарльз глубоко застонал и едва ли не рухнул на Эрика, обвиваясь вокруг него, снова кусая его уже покрасневшее плечо с темными следами укусов и каплями крови, которые горчили на языке русала.

Чарльз не мог сдержать стона удовольствия, когда Эрик замер, войдя в него до упора, и сжал в кулаке его член. Это чувство лишало разума. Чарльзу хотелось больше, полнее, ближе. Он уже был объят Эриком, весь, полностью, но ему все хотелось большего. А его запах! Запах влажной от воды и пота кожи доводил до исступления уже и без того невероятное чувство единения.

— Ну же, двигайся, — тихо заурчал Чарльз, царапая бок Эрика, и вывернулся, чтобы укусить его за мочку уха, но тут же застонал, когда Эрик бросился выполнять его просьбу. Движения выходили резкие, чуть смазанные из-за воды, которая мешала Леншерру двигаться так же быстро, как и на суше. Но это было неважно. Он снова и снова впивался в губы Чарльза, стонал вместе с ним, вбиваясь в его тело, пока русал в исступлении шептал его имя, царапая ягодицы и бедра Эрика так, что Леншерр сомневался, что сможет завтра сесть. Но сейчас и это было неважно. Ничто не было важно, кроме каждого движения, самого настоящего, отдающегося дрожью в ногах, от которого напряжение во всем теле уже трепетало на самой грани, у самого пика. Но еще не все, и Эрик держался из последних сил, чувствуя, как Чарльз, словно змей, обвивается вокруг него, тянет его ближе, заставляя впечатываться в свое тело все плотнее. И стонет. Так стонет, что мысли путаются и сил сдерживаться уже не остается.

Он попытался отстраниться, выскользнуть из тесного нутра Чарльза, еще какой-то частью сознания помня, что русал говорил о своем теле. Но, стоило лишь ему отодвинуться, как Чарльз впился в его ягодицы, рывком притягивая к себе, вновь заставляя погрузиться глубоко в его тело и едва слышно прошептал: «Все хорошо, Эрик, не останавливайся…».

Леншерр замер на мгновение, но не смог выжидать дольше. Он скользнул губами по щеке своего русала и сипло застонал вместе с ним, крепче сжимая его член в руке и чувствуя, как Чарльз крепко и тесно сжал его внутри своего тела, доводя до самого края, утягивая его вместе с собой в пучину наслаждения.

Сердце стучало в висках и паху. Эрик чувствовал, как кровь пульсирует в его венах, стучит в совершенно пустой голове и дрожащих ногах. Ослабшей рукой, на которой даже после воды оставалась сперма русала, он оперся о скалу, чтобы не рухнуть в океан, пока Чарльз расслаблялся в его объятиях, пытаясь перевести дыхание.

— Я… ты же… — мысли не хотели складываться в слова, и Эрик с трудом выскользнул из переполненного тела Чарльза. Но тот лишь зашипел, лениво и расслабленно улыбнулся, глядя на Эрика, и провел пальцами по его губам, не позволяя ему сказать и слова.

Океан шумел, омывая волнами камни и берег залива, а водопад стал казаться слишком громким, хоть и был в отдалении, в самом углублении залива. Прохладный ветер трепал влажные волосы русала, в которых едва заметно поблескивала серебристая заколка, и Эрик, не зная, что и сказать, прикрыв глаза, поцеловал Чарльза в лоб. Он чувствовал, как Ксавьер почти невесомо поглаживает его по талии, а его хвост уже не стискивает ногу Эрика, словно питон свою жертву.

— Я помогу тебе добраться до лодки, — прошептал Чарльз с улыбкой, понимая, что его человек сейчас будет даже не в состоянии плыть. И Ксавьер был крайне этим доволен.

***

Шерон пыталась перевести дыхание, прижимаясь к неровной скале, и вся мелко дрожала. Темная тяжелая вода сейчас стягивалась вокруг нее, давила, пытаясь вовсе размазать ее по дну.

— Дыши, мы не можем оставаться тут надолго. Ну же, — Рейвен потянула свою приемную мать, но та еще не готова была плыть.

— Еще немного, я… я не так резва, как была прежде, — она согнулась пополам, и ее хвост свело судорогой.

— Шен? — девушка тут же подхватила ее под руку и так и замерла, почувствовав в воде запах крови. — Бездна! Только не это!

— Я… в порядке, — прошептала русалка, прижимая руки к самому началу своего хвоста, но кровь все равно сочилась сквозь ее пальцы. Молодая русалка в ужасе смотрела на нее и понимала, что это было неизбежно. Все знали о ее состоянии и прежде держались ее темпа, не напрягая Шерон. С тех пор, как она едва выжила после родов, все стало только хуже, но это было так давно, что все привыкли к ее слабости и начали забывать о том, к чему она может привести.

— Нам… мы еще можем вернуться.

— Нет. Чарльз… он поможет. Он хороший мальчик. Куда сильнее, чем думает. Он смог бы нас увести.

— Он сейчас лишь прячется у берегов. Там нет убежища. Я не знаю, сможем ли мы спрятаться там от Марко и Кейна.

— Они не сразу поймут, что мы уплыли. А потом… Марко сперва заметит человеческую кровь. Я в порядке. Я могу плыть.

— Я помогу, — тут же вызвалась Рейвен, бледнея на глазах, и, подхватив приемную мать, поплыла к берегу, держась ближе ко дну. Она молча тянула русалку за собой, сомневаясь в ее вере в Чарльза, но при этом тая в себе надежду, что Ксавьер правда сможет что-то придумать. Из всех них только он один думал о побеге. Мечтал о нем. Должно быть, у него был какой-то план. Лучше бы ему быть. И чтобы это было не что-то вроде «плыть куда глаза глядят». Потому что тогда им всем конец.

Марко не из тех, кто чтит жизнь каждого русала и русалки. И пусть последнее время он был сдержан, подобная выходка не останется безнаказанной. Рейвен не думала, что он убил бы их, нет. Но есть вещи похуже, которых им пока только каким-то чудом удавалось избегать.

***

Эрик оставил лодку у причала и, хотя была уже глубокая ночь, совершенно не хотел спать. Потому он с радостью вновь полез в воду, стоило только Чарльзу поманить его. Штаны с рубашкой бесформенной кучей остались лежать на причале, а, погружаясь в воду и чувствуя, как она прохладно обхватывает его обнаженное тело, он понимал, что вместе с Чарльзом, в океане, он чувствует себя так же свободно, как и на земле. Сейчас трудно было поверить, что было время, когда он боялся и по колено войти в воду, а при знакомстве с Чарльзом вздрагивал каждый раз, когда русал касался его под водой, боясь, что его снова утащит в холодную пучину.

— Мне кажется, ты стал лучше плавать, — задумчиво произнес Ксавьер, повиливая хвостом и лукаво глядя на Эрика.

— У меня была практика с лучшим из пловцов, — не стал отрицать Эрик и подплыл ближе, чтобы поцеловать своего русала.

Вода искрилась в лунном свете, и Эрик чувствовал, как обнаженная кожа его ног касается упругой кожи русалочьего хвоста, слишком плотной в сравнении с человеческой. И от этого по спине то и дело бегали мурашки. Это чувство очаровывало, и Эрик уже давно перестал мечтать, представляя Чарльза в человеческой форме, с обычными ногами. Более того, сейчас его уже было странно представлять таким.