— И смерти.

— А кому-то и деньги, коли повезет словить русалку.

— Держи. За товар, — коротко сказал Эрик, расплатившись с продавцом за сдобу, и поудобнее перехватил сумку, где уже лежало свежее мясо, чай, кофе и крупы. Спешным шагом он направился домой.

***

Чарльз тихонько напевал, проезжаясь по дому. Он самостоятельно смог залезть в свое кресло, что удалось ему не без труда, но зато сейчас ему казалось, что он мог летать. Не нужно было ждать Эрика, бесполезным грузом лежа в кровати, и, более того, теперь он и на суше мог быть полезным. Он достаточно долго смотрел на то, как Эрик стряпает на кухне, чтобы освоить пару приемов. А чай готовить Чарльз научился едва ли не сразу, как начал привыкать к кухне своего человека. А вот пробраться в погреб, чтобы собрать чего-то посущественнее для завтрака, он все никак не мог. Стоило предупредить Эрика, но он так рано ускользнул из постели, что сквозь сон Чарльз даже не понял, что происходит. Вот он спит, а вот Эрик целует его в лоб и что-то шепчет про то, что скоро вернется, пока сам Чарльз лишь сонно улыбается, едва приоткрыв глаза, и просто наслаждается впитавшимся в их кровать запахом обнаженного тела Эрика. Эта жизнь начинала нравиться ему все больше и больше, и трудно было не видеть ее в перспективе, не мечтать о будущем, которое могло бы у них быть. Пусть это были просто фантазии, но они опьяняли и манили снова и снова погружаться в их сладкое марево. Тем более, когда Эрика не было рядом, и Чарльз оставался один на один со своим переполненным мыслями сознанием.

Он услышал шаги еще на пороге и, радостно встрепенувшись, покатил свое кресло по коридору.

— Чарльз…

— Ты вернулся! А то я уже начал было скучать. Знаешь, дом без тебя жутко скучный и пустой. Оу, а что это так вкусно пахнет? Ты заходил на рынок? — с улыбкой спросил Чарльз и поправил растрепанные мягкие волосы, принюхался, пытаясь определить начинку у выпечки.

— Да. И знаешь, что я услышал на рыночной площади? — встревоженно спросил Эрик, пока Чарльз уже успел взять у него пакет. Теперь русал, поставив его себе на «колени», с любопытством изучал содержимое.

— И что же?

— Что на человека Шоу напал русал и порвал его. Теперь патрули установлены вокруг всего острова, и каждый пьяница будет готов собрать все силы и выйти в океан в надежде поймать мифического подводного беса. Ты говорил, твоя семья не сунется к людям.

— Ох, это… — Чарльз уставился в пакет, но теперь уже перебирал покупки больше для вида, чем из-за любопытства. Он пожал плечами.

— А ты не выглядишь удивленным, — заметил Эрик и подошел ближе, начиная тревожиться еще больше из-за реакции Чарльза.

— Что случилось с русалом? — вместо ответа спросил тот, не поднимая взгляда от пакета.

— Он уплыл. По крайней мере, я не слышал о том, чтобы его удалось поймать.

— М-м-м, — Чарльз кивнул и вжался в спинку кресла.

— Чарльз. Я знаю, что ты ведешь себя осторожно, но при таком количестве охотников… я бы хотел, чтобы ты остался здесь. Пока все не уляжется.

— Пару дней. Да… я думаю, можно. Но мне нужно будет отправить весточку моей семье. Я передам сообщение через рыбок, скажу, что… слышал разговоры моряков и пока пережидаю время, чтобы вернуться.

— Что происходит, Чарльз?

— Чаю? — Ксавьер нервно махнул хвостом, посмотрел наконец на Эрика и, прежде чем тот ответил, резко развернул свое кресло и умчался на кухню.

— Чарльз, это уже не смешно.

— Я заварил нам чай, он же остынет.

— Что происходит? Кто это был? Почему ты так спокоен? — Эрик нагнал русала и был намерен получить ответы, и потому взялся за ручки позади кресла, не давая тому уехать.

— Эй, я же на стол накрыть хотел, — возмутился Ксавьер, который только и успел, что положить покупки на стол.

— Чарльз, — строже произнес Эрик, и русал обреченно запрокинул голову. Он молчал с минуту, задумчиво глядя в потолок невидящим взглядом, а затем обернулся на Эрика и тихо заговорил:

— Это мой сводный брат. Он… совсем не похож на меня — дикий и хищный. Он почти животное. Он выследил меня и узнал про нас. И, чтобы он не говорил вожаку о том, куда и зачем я уплываю, я рассказал ему о рыбаках.

— Зачем?

— Он этого хотел. А я надеялся, что хоть часть из того, что ты говоришь об этих охотниках и моряках, правда и у них хватит сил и умений поймать Кейна. Но, судя по всему, они даже с мелким ублюдком из моего рода справиться не в состоянии, пока океан рядом, — Чарльз дернул хвостом и отвел взгляд, чувствуя себя отвратительно из-за того, как все вышло. Как бы он ни хотел избавиться от Кейна, чувство вины его не отпускало, а оправдать свой поступок становилось все сложнее. Тем более теперь, когда он узнал, что из-за этого погиб человек.

— Тебе стоит остаться у меня, — решительно сказал Эрик, и это совсем не походило на вопрос.

— Сколько раз мы это уже обсуждали? Мне кажется, больше сотни, — устало вздохнул Ксавьер и, чтобы занять себя чем-то, начал разбирать покупки Эрика, раскладывая их на столе.

— Нет, мы не обсуждали это. Ты всегда уходишь от ответа, а я не настаиваю. И в итоге проблема не решается.

— Потому что у нее нет решения, Эрик, — внезапно разозлился Чарльз и развернул свое кресло, чтобы гневно посмотреть на своего человека. — Ты хочешь чего? Чтобы мы жили здесь? Ты сам знаешь, что это невозможно. Это лишь вопрос времени, когда кто-то догадается о том, что у твоего порога поселился русал, и тогда уже нам обоим придется бежать из этого места. А если я приведу еще и семью, то поставлю их под удар, не в состоянии обеспечить должную безопасность. Ты хочешь, чтобы мы все уплыли от вожака? Это так просто, по-твоему? Я не умею сражаться и никогда прежде не убивал. Да я неуверен, что в прямом сражении с обычной акулой смогу выйти победителем. Скорее просто уплыву подальше. Но мать и сестра не такие быстрые, как я. И что, выходит, мне остается? Бежать, бросив их в опасности? Как бы ни был устроен порядок в нашей стае, как бы ни вели себя Марко и его выродок, эти два ублюдка полезны нам своей кровожадностью. Нам просто нужно подстраиваться. Они требуют не так много, как могли бы, и уж совсем не так много, как это делают вожаки в крупных стаях. И при этом мне трудно пересчитать, сколько раз каждый из них рвал на части наших врагов, будь то океанские хищники или выследившие нас ищейки. Они воины. И за нами посылают таких же. Они залог нашей безопасности. И уж прости, но я не считаю, что человек с суши может хоть как-то защитить меня и мою семью, что бы ты ни говорил. Да, ты можешь обеспечить какую-то защиту от себе подобных, но в воде ты словно бревно, которое еще и тонет. Любой из русалов справится с тобой без особого труда, как и с любым человеком, что, собственно, и сделал Кейн, наткнувшись на ваших хваленых охотников за русалами. И не смотри на меня так, я не хотел этого говорить, но ты снова и снова поднимаешь эту тему. Может, хоть теперь перестанешь. А сейчас садись, не то чай остынет, а я не успею до темноты добраться до океана, чтобы отправить весточку родным, — закончил Чарльз. Он почти с отчаянием стал выкладывать булочки на блюдо для выпечки, нервно дергая своим роскошным хвостом.

Чарльз больше не хотел смотреть на Эрика, потому что от одного его вида Чарльза начинало трясти. Но уже не от гнева, а от боли, которая, подобно смоле на чистой воде, растекалась по его душе. Он так не хотел этого говорить, даже думать об этом! Потому что эти слова вдребезги разбивали все его мечты и надежды. Но Эрик не мог просто послушать его и начать жить каждым днем, которые у них еще были. Нет, ему нужно было пытаться что-то сделать, даже не понимая, во что он ввязывается, и словно отбрасывая все, что Чарльз говорил ему об океанских устоях. А теперь… пришлось прямым текстом объяснять, что у них нет будущего. Пришлось просто перечеркнуть все те старания и усилия, которыми Эрик пытался достигнуть того, чего они не могли получить при всем желании. Чарльз объехал стол, расставляя приборы и просто переставляя посуду с места на место, чтобы не оставаться без дела, пока Эрик неподвижно стоял и смотрел на него странным пустым взглядом своих серых глаз. И чувствовать этот взгляд было куда больнее, чем Чарльз мог бы себе представить.