— Я люблю тебя, — едва слышно выдохнул Эрик, пряча лицо в растрепанных волосах Ксавьера, и обнял его крепче.

Ответом ему было лишь неразборчивое мычание, но и его было достаточно.

У них впереди еще было много времени, прежде чем Чарльзу вновь потребуется вода, а у Эрика не было ни сил, ни желания не то что вставать, а просто двигаться. И неважно, что вся кровать была мокрой от воды, а на теле чувствовалась сперма. Все это можно будет очистить потом. А сейчас он обнимал своего русала и знал, что последует за ним хоть на край света, хоть на океанское дно.

***

Дом стоял на самом отшибе, совсем рядом с берегом, и определенно принадлежал человеку. Кейн с трудом нашел это место и еще долго не был уверен, что оно верное. Следить за Чарльзом было слишком сложно, он прекрасно помнил, насколько его братец чувствителен в воде, и знал, что Ксавьер его почувствует, если подплыть слишком близко. Потому приходилось искать по запаху. А он у Чарльза в последние дни был чуть острее, чем обычно. Кейн думал, что его брат уплывает глубже в океан, к рыбкам, как в далеком детстве, и просто плавает среди косяков, забывая о том, кем ему следует быть. Он даже мог бы это понять: его брат всегда казался ему слишком мечтательным и слабым, чтобы смириться с реальностью их жизни и порядками их мира. Но то, что Чарльз уплывал к берегу, казалось дикостью.

Кейн скрывался у пирса, и там он нашел лежанку, которая подтвердила, что он был на верном пути. Такое «гнездо» он не раз видел в спальном месте своего брата, и тем удивительнее было обнаружить его так близко к человеческому жилью. Но проблема была в том, что самого Чарльза нигде не было. И в бешенстве Кейн уже собирался возвращаться к отцу и его самкам, когда решил последний раз выплыть и осмотреться. Тогда-то он увидел человека, который шел от дома с ведром и, наполнив его водой, отправился обратно. Кейн не сразу понял, что привлекло его внимание. Он видел людей, они все были одинаковые, но этот… Ветер доносил его запах, и лишь через несколько минут до русала дошло, что нотки этого запаха он теперь чувствует каждый день. От своего брата. Только прежде он никогда бы не подумал, что этот запах мог принадлежать человеку.

========== Глава 8: Кровь на воде ==========

Семья. Эрик почти не помнил, какие чувства должно вызывать это слово. Свою семью он потерял еще в детстве и так и не смог ее найти, сколько бы ни искал. А команду Шоу он никогда так не называл, пускай они и являлись самыми близкими людьми из тех, кто у него был. Они хоть как-то подходили под понятие самого этого слова, но все же были больше бандой, чем семьей. Группа людей, связанных вместе, не всегда по своей воле. Их судьбы были переплетены единым курсом, выбор которого принадлежал одному человеку, и кровью, которую они вместе проливали ради его целей в надежде, что, следуя за ней, они смогут достичь своих собственных. Это не семья. Та жизнь была пропитана напряжением, от нее буквально разило недоверием. Никогда нельзя было сказать, что хоть кому-то из них Эрик мог бы довериться или открыться. Сбитая вместе кровожадная стая морских волков. А теперь…

Эрик усмехнулся, щурясь от первых лучей солнца, и перекатился на бок. Пусть Чарльза рядом уже и не было, его незримое присутствие все же ощущалось, а о его океанском духе напоминал небольшой подводный цветок в банке, который стоял на столе у Эрика. Это прощание было иным, и теперь Леншерр не сомневался, что его русал вернется. Да и тот казался более расслабленным и спокойным, смотрел на Эрика с искренней благодарностью, и, пусть сам Леншерр не спрашивал, но отчего-то он был уверен, что прежде Чарльз сомневался, будто человек сможет принять его таким, каким его создал океан.

Эрик поплыл за русалом, не желая расставаться с ним так просто, то и дело касаясь его в воде, пытаясь играть с Ксавьером так же, как тот сам любил делать. И хотя он понимал, что у него все выходит совсем уж неуклюже в сравнении с той легкостью, с которой это давалось Чарльзу, тот лишь улыбался и вовсе не возражал. А затем, нырнув не больше, чем на минуту, всплыл со сгустком каких-то алых водорослей, которые лишь в воде оживали, становясь прекрасным цветком. Он теперь и плавал в наполненной водой банке.

Эрик не привык, чтобы ему дарили цветы, но отказать Чарльзу он не мог, когда тот был таким довольным и откровенно заигрывал со своим человеком. Ксавьеру, казалось, даже нравилось то, что Эрик в воде неповоротливый и медленный — это давало Чарльзу повод внимательнее следить за ним и оберегать. У каждого из них был свой мир, но, оказавшись на «чужой» территории вместе, они почти не замечали разницы, будь то прекрасное подводное царство, что Чарльз показывал Эрику, старательно наполняя его легкие воздухом и не давая ему задохнуться, или земное, где сам Эрик следил, чтобы хвост его русала не дай бог не начал подсыхать.

Он смог бы так жить. Сейчас это казалось лучшим из всех исходов. Настоящим подарком судьбы. И Чарльз, определенно, был самым невероятным существом из всех, что ему доводилось встречать.

Поговорить с ним о его необычном строении хвоста им еще не удалось. Казалось, Ксавьеру эта тема была едва ли не противна. А учитывая то, как настойчиво он подчеркивал, что никакая он не русалка, Эрик неохотно отмел вопросы о том, имеет ли Чарльз только подобное строение тела или способен, как и все женщины, принести потомство. Сначала эта мысль казалась странной, едва ли не дикой. При всех своих чувствах к Чарльзу Эрик никогда не думал о нем, как о женщине. Он был юношей. Да, возможно бледноватым и не самым сильным. Не самым воинственным, но добрым и любознательным. Он был очень светлым юношей.

Стук в дверь сначала показался Эрику последствием сонливости. Просто часть очередного сна. Кто мог стучать ему в дверь, когда единственный, кого он хотел видеть в своем доме, приходил со стороны океана? Вот только спустя несколько секунд стук повторился.

— Леншерр, ты здесь?

— Черт, — Эрик тихо застонал, — проваливай, Аз!

— Здесь, — удовлетворенно произнес священник и без приглашения вошел в дом, а Эрик задумался над тем, забыл ли он запереть дверь или, что было бы еще хуже, Азазель умудрился раздобыть ключ.

— Черт тебя дери, Аз! Стой в коридоре.

— Ты что, не одет? С каких пор тебя это смущает? Мы с тобой не одну попойку пережили. Не думаю, что мне поплохеет от подобного зрелища.

— Я сказал, стой на месте! — приказал Эрик, который уже выбрался из теплой постели и теперь возился с застежкой на штанах. Он накинул одеяло на ту часть кровати, что предназначалась Чарльзу, отчего-то не желая, чтобы друг ее увидел.

— Да ты совсем одичал, Леншерр! Или, — Аз понизил голос и спросил вкрадчиво, — у тебя гости?

— Нет никаких гостей, — прорычал Эрик, вываливаясь из спальни и на ходу застегивая рубашку. — Зачем притащился сюда?

— Ты всегда такой негостеприимный по утрам?

— Не люблю, когда вторгаются на мою территорию.

— Я думал, ты уже поднял якорь. Потому и пришел. Ты не появлялся ни на одной моей службе — это почти оскорбляет меня.

— Я не поклонник церквей и твоих речей, — пожал плечами Эрик и принял из рук Азазеля бутылку пива, принесенную в качестве жеста доброй воли. Она каким-то чудом все еще была холодной, что смягчило гнев хозяина дома.

— А стоило бы. Я прочитал неплохую прощальную речь, когда передавал паству своему послушнику.

— Ты оставил церковь? С чего бы? — удивился Эрик. Он расположился за кухонным столом, невольно вспоминая, как они с Чарльзом совсем недавно здесь ужинали и русал увлеченно рассуждал о различиях в строении наземных и подводных существ.

— Эрик, ты заставляешь меня переживать. Мы отплываем через пару недель. На самом деле должны были раньше, но, после того как моряки рассказали о пойманном ими русале, Шоу не может успокоиться…

— Что?! — Эрик едва не поперхнулся пивом и впился в стол. — Они видели русала?

— Я… прости, я думал, ты-то первый об этом узнаешь. Ты же как одержимый следил за всеми этими новостями.