— Ты быстро вернулся, я ждал тебя только через пару дней, — он оскалился в улыбке и, не раздеваясь, вошел в воду. И он едва не рухнул, когда Чарльз, оттолкнувшись хвостом, выпрыгнул из воды и врезался в Эрика, крепко обхватив его руками.

— Я скучал, — выдохнул русал, чувствуя, как быстро бьется сердце, и прижался к губам Эрика, желая показать ему, как важна для него каждая их встреча. Он провел языком по сухим губам, размыкая их. Больше всего на свете Чарльз просто желал запустить язык в рот Эрика, как тот однажды делал, провожая его… в тот самый раз, когда Чарльз впервые ощутил тягу к нему настолько сильно и отчаянно.

Эрик впился в него руками почти до боли и потащил на берег, жадно отвечая на поцелуй, едва не падая и с трудом переставляя ноги.

Чарльз довольно заурчал и вновь ощутил тяжесть внизу живота, но отстранился от Эрика, едва ощутил, как начал напрягаться член еще внутри его тела, норовя подняться.

— Тише, вот так, — прошептал Эрик, не отрывая неверящего взгляда от Чарльза, и погладил его по волосам. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, и казалось, что им вовсе не нужны были слова. По крайней мере, Эрик ничего не сказал, когда подхватил Чарльза под хвост и понес его в дом, оставляя на песке темные следы от воды, стекающей с их тел.

Эрик почти не верил в происходящее. Отчасти потому, что так начинались многие его сны. И если он заснул на берегу океана, то это было именно то, что ему пригрезилось бы.

Он хотел уложить Чарльза на постель, но тот не отпускал его, улыбался и выглядел таким соблазнительно игривым…

Кровать протяжно заскрипела под весом двух тел. Эрик рукой уперся в изголовье и замер, нависая над русалом, который весь искрился от влаги. Серебристый свет луны делал его кожу почти призрачно белой, а волосы казались чернее вороного крыла, но Эрик смотрел лишь в сияющие глаза Ксавьера. Почему он приплыл раньше? Что случилось с его русалом, что он вдруг кидается в его объятия так охотно, почти отчаянно? Эрик не спрашивал, но внутри все холодело от возможного… единственно возможного ответа. Он наклонился ближе.

— Чарльз, — прошептал он, глядя на Ксавьера, как на призрачное видение. — Что случилось? Ты словно…

— Ничего, — выдохнул Чарльз, вновь подаваясь вперед и целуя Эрика, отчего у того дух перехватило, а к члену прилила тяжелая, словно металлом наполненная кровь. — У нас есть эта ночь, и я хотел тебя увидеть. Еще разок, — пояснил Чарльз, и Эрику слышалось в его словах прощание, а не объяснение.

— У нас еще есть время. У нас много времени, — настаивал Эрик, но Чарльз скользил мокрыми руками по его спине и притягивал ближе. Это было просто, так просто…

Его обнаженное тело блестело от влаги, грудь быстро вздымалась, а глаза сияли так отчаянно. Он тянулся к Эрику сам, как тот и мечтать не смел, и он хотел этого. Так просто…

— Тише, — выдавил из себя Леншерр и прикоснулся к мягким губам русала, скользнул по ним пальцами, словно пытаясь стереть поцелуй, которого он не был достоин. — Тише, Чарльз, — Эрик наклонился ближе и прижался губами ко лбу русала, который покорно замер под ним.

— Что-то не так? Ты говорил, это проявление дружбы и близости. Я думал…

— Прости меня, — выдохнул Эрик и ощутил, как что-то сломалось внутри него. — Прости…

— За что? — Чарльз непонимающе смотрел на него.

— Все это… прикосновения, поцелуи… эта та близость, в которой я хочу быть с тобой.

— И мне они приятны. Но я не понимаю, что не так. Мы делали это раньше.

— Не так.

— Так. В тот раз ты сказал, что это то же сам…

— Я хочу тебя, — Эрику казалось, что в это мгновение за каждое его слово тело пронзал праведный удар молнии, посланный на его голову самим Азазелем. И пусть его друг твердил, что покаяние облегчает душу, сейчас Эрик не чувствовал легкости. Лишь вакуум, заполненный холодом и страхом, который он читал в глазах русала.

— Я не… — тихо начал Чарльз, вмиг растеряв весь свой настрой и игривый вид. Он отполз по кровати ближе к изголовью, а Эрик поспешно сел на самый край и тяжело вздохнул, а затем и вовсе поднялся.

— Прости. Я знаю. Ты не самка. Ты и не должен ею быть. Достаточно того, что ты… Чарльз, — он усмехнулся и отступил на шаг. — Я должен был сказать раньше, но я… — слова застревали в горле, и легче не становилось.

— Ты не можешь… — хрипло произнес Чарльз, впиваясь в одеяло, и резко посмотрел на дверь.

— Я отпущу тебя, если ты хочешь, — понял Эрик взгляд русала и тут же добавил, — но ты проделал большой путь сюда, и тебе стоит отдохнуть. Так что… я буду в другой комнате. Я не… позови меня, если понадобится, — он отступал к двери, чувствуя себя последним из маньяков, какого не видывали бордели всех стран мира. Не из-за своих желаний, а из-за того, на кого он их обрушил.

— Стой, — тихо прошептал Чарльз, и Эрик замер, почти уже дойдя до двери. Теперь Ксавьер не попадал в полосу света из окна, луна освещала лишь часть его гибкого хвоста, и в тени у изголовья можно было различить лишь силуэт и яркий, словно сама буря, блеск глаз.

Леншерр замер, чувствуя, как липнет к телу промокшая одежда, а в висках стучит от возбуждения и адреналина. Он словно спрыгнул за борт и оказался в бушующем море, но на деле он все еще стоял в тихой комнате. Только все равно чувствовал, что вот-вот задохнется.

— Я приплыл к тебе, — спокойно произнес Чарльз, и Эрик не мог понять по его тону, злится русал или… что похуже, — не для того, чтобы спать в одиночестве.

— Хорошо, — кивнул Леншерр, пока еще не зная, чего ожидать. — Дай мне время немного остыть. Я приду. Я не обману тебя снова.

— Да? — с сомнением спросил Ксавьер, и Эрик не видел, как тот нахмурился и задумчиво уставился на кровать. В нем боролись чувства, страх и воспитание. Но только что прямо здесь, лежа под Эриком, он ощущал дрожь предвкушения и тягу, что вела его к человеку с момента их встречи. — Тогда скажи мне, как ты можешь хотеть подобного со мной. Зачем и как?

— Что?

— Ответь.

— Эм-м, — Эрик откашлялся и с удивлением понял, что он… смущен этим вопросом.

— Я жду, — строго напомнил Чарльз, радуясь, что Эрик не видит, как от волнения он впился в одеяло.

— Хорошо, — кивнул Эрик и осторожно подошел ближе, всего на несколько шагов. — Я не считаю тебя самкой. И хочу этого не для продолжения рода. Таких мыслей у меня не было.

— Тогда почему? — Чарльз замер и даже дышать стал тише, впитывая каждое слово Эрика, даже не понимая, как может вообще существовать та близость, о которой он говорил.

— Тебе приятно было то, что мы делали до этого? Приветствия и проявления близости? — издали начал Леншерр, понимая, что не знает, как обсудить секс с русалом.

— Да, — не сразу и очень тихо ответил Чарльз.

— Это то же самое. Считай это… видом связи у людей. У некоторых из нас. Она возможна между кем угодно.

— Я тебя не понимаю.

— Это чувства тела, которые я хочу испытать с тобой. Чтобы стать… ближе, — Эрику казалось, что он несет полнейшую чушь, но он не знал, как иначе это объяснить. Тем более что он до сих пор понятия не имел о том, насколько это вообще физиологически возможно с русалом.

— Чувства, которые можно испытать вместе?

— Да, — Эрик ответил сразу, и вопрос Чарльза отвлек его от собственного волнения. Потому что в его голосе слышалось любопытство, придававшее надежду. Он подошел ближе и встал у самой кровати, чтобы можно было рассмотреть лицо Ксавьера. И на нем не было ни отвращения, ни страха, ни презрения.

— Почему? — тихо спросил русал, глядя на Эрика.

— Потому что я хочу, чтобы ты остался.

— С тобой? — зачем-то уточнил Чарльз, и Эрик не стал отвечать на этот вопрос, решив, что и без того было сказало слишком много. Он присел на край кровати, ближе к Чарльзу, и заглянул в его глаза, чувствуя, как от взгляда русала все внутри стягивает от напряжения, а по спине бежит холодок.

— Ты позволишь? — тихо спросил Эрик, надеясь, что Чарльз поймет его без слов. И тот лишь едва заметно кивнул, давая немое разрешение.