— Почему так долго? Я думал, что вы отплывете сразу же.

— Себастьян хочет еще немного поискать русалку, — Эмма фыркнула и провела тонким пальцем по стакану. — Его не покидает мысль о том, что эта тварь где-то рядом, и он не хочет уплывать без трофея. Ты бы видел, какой огромный аквариум он разместил на борту! Просто кошмар.

— Дешевле было бы купить ему морскую корову, и отчалили бы уже, — Эрик усмехнулся, но по спине его пробежала вереница мурашек.

— Да ладно прикидываться, будто тебе это интересно. Ты просто хочешь, чтобы мы поскорее уплыли, — Эмма лукаво улыбнулась и, прищурившись, посмотрела на Леншерра, словно довольная кошка на пойманную рыбу. Она ждала от него, должно быть, любой реакции, кроме той, что последовала.

— Нет. Я просто прикидываю, когда собирать вещи.

— Что? — все ее лукавство вмиг исчезло, и она удивленно уставилась на бывшего квартирмейстера их команды.

— Что? — тихо передразнил ее Эрик и косо усмехнулся, провел рукой по щеке, заросшей рыжей щетиной, и устало посмотрел на бутылку, решив, что все же не стоит продолжать. — Последнее время вы все ко мне только за этим и ходили, разве нет? Зазывали вернуться. Так вот он я. Скажи, когда отплываем — и я буду на борту, — он пожал плечами, словно это было само собой разумеющееся заключение, а Эмма только теперь смогла вернуть своему лицу привычную маску спокойствия.

— И правда, сегодня необычный день. Должно быть, где-то разверзлись врата самого ада, раз Эрик Леншерр изменил свое мнение.

— Просто хочу покинуть эту бухту. Не с вами, так на другом корабле.

— А где-то на другом корабле нужен своевольный убийца с очаровательным хобби — резьбой по металлу?

— Про первую часть здесь мало кто знает.

— Но многие говорят. Ходят слухи…

— Ты сейчас что, намекаешь, что мне придется пройти собеседование у Аза? — Эрик едва не рассмеялся ей в лицо, но только цокнул языком и посмотрел на нее, как на глупенькую блондинку, зная, как она ненавидит этот снисходительный взгляд.

— Нет, юнга. Я говорю, проведи последние дни на земле с толком. Наш капитан истосковался по океану, и на землю мы сойдем не скоро, — она победно улыбнулась, и от ее ликования Эрик почувствовал какое-то подобие покоя. Пусть он не привык бежать от проблем, но сейчас… он надеялся, что ему достаточно будет быть с Чарльзом в одном океане, раз он не может разделить с русалом свой дом и постель.

***

— Чарльз? Ты в порядке? — Рейвен задумчиво играла с волосами Ксавьера, перебирая парящие в воде пряди, а тот словно и не замечал этого.

— Хм? — он поднял взгляд на сестру, которая сейчас буквально излучала свечение. Легко мерцала, как глубоководная рыбка, и в другое время Чарльз бы оценил это. Он очень любил ее способности к метаморфозам и смене цвета, но сейчас они не привлекали его внимания.

— Что с тобой? С тех пор как ты вернулся, ты сам не свой, — обеспокоенно спросила девушка и нахмурилась. Ее сияние померкло, а хвост приобрел привычный темно-синий цвет.

— Не знаю, просто … — он смотрел на сестру и какое-то время колебался, хотел даже придумать любую другую причину, чтобы не называть реальную. Ведь даже с Рейвен он не знал, как о таком говорить. Тем более что человеком она была куда больше, чем сам Чарльз. Но его тревожили не только собственное тело и боль, которая поселилась в душе от решения оставить позади причал и Эрика. Его слова… они до сих пор преследовали Чарльза. — Я рос в миролюбивой стае. Да, мы охотились и ели рыбу, защищались и проливали кровь, если это было единственным выбором. Но даже души хищников были преданы океану. Наши стражи молились за их покой и перерождение. Это был мир, который казался мне правильным.

— Да, я знаю, ты у нас па-ци-фист, — усмехнулась Рейвен, продолжая играть с волосами брата, словно все еще не замечая важности его слов. — И это хорошо, — поспешно добавила она, заметив, как нахмурился Ксавьер. — Я помню много жестокости из мира людей, и в этом мире видела не меньше. Тем приятнее знать, что еще есть кто-то вроде тебя.

— Разве? — Чарльз бережно убрал ее руки со своей головы и внимательно посмотрел в глаза сестры. — А ты не думаешь, что, будь я не так… мягок в своих суждениях, было бы лучше для нас всех?

— О чем ты? — она улыбнулась, но вышло это взволнованно и натянуто.

— Этой стае нужен сильный лидер. Но не тот, что будет угрожать побоями или приковывать нас за неподчинение.

— Чарльз, стой, не нужно, — перебила его девушка и стала бледнее. — Марко не так плох, если его слушаться. И сейчас он является тем необходимым злом, которое нужно принять.

— Разве? Я не думаю так.

— Потому что не жил один в океане, как я, — ее тон стал серьезным, почти строгим. — Там куда опаснее. Кроме того, сколько бы ты ни возмущался по поводу жестокости Марко и его сына, это они патрулируют территорию и отгоняют хищников. И то, что каждый раз они не докладывают, скольких убили или прогнали прочь, не значит, что они никого не встретили. Марко хорош в этом, как и его больной сынок, если расценивать его, как сторожевого пса. Зачем ты все так усложняешь, Чарльз? Нам просто нужно послушать его всего лишь в одном вопросе, и мы сможем жить, как семья.

— Это не семья. Это рабство.

— Это стая, без которой ты и месяца не выживешь в океане один!

— Я и не собираюсь быть один.

— Тогда о чем ты? Ведь сам знаешь, что другие стаи немногим лучше этой.

— Мы бы могли изменить эту стаю.

— Как? Сбежав?

— Я не…

— Ох, да по тебе это видно каждый раз, когда ты уплываешь. Я не знаю, где ты проводишь дни в такие моменты, где ночуешь. Просто ли вздыхаешь на луну или играешь с рыбками, но это явно действует на тебя не лучшим образом.

— Это то, что дало мне почувствовать себя живым хоть ненадолго. С того самого момента, как я оказался запертым внутри этой стаи.

— Плавать ты бы мог и здесь. Что меняется, когда ты уплываешь? — зашипела Рейвен с болью в глазах.

— Я… — Чарльз быстро умолк, едва не сказав: «Чувствую жизнь рядом с человеком». Он поспешно прикусил язык, чувствуя, как быстро забилось его сердце. — Мы провели здесь уже достаточно времени, — сухо закончил он и оттолкнулся от пола корабельного трюма, быстро выплыв из их убежища, стремясь убраться как можно дальше от сестры и этого щемящего чувства в груди.

— Куда так спешишь, братец? — Кейн бросился наперерез Чарльзу, и тот лишь убедился в том, что его хищный сводный брат все время ошивался неподалеку.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Ксавьер, не настроенный на перепалку.

— Чтобы ты вернулся и делал то, что тебе велел отец.

— Это несколько долгий процесс, и уж прости, что сидеть в трюме после я не горю желанием.

— Вы уже давно вместе, но толку от этого нет.

— Ты тоже не сразу зародился. Думаю, в этом была определенная воля океана.

— Однако я здесь, значит, не так уж она была сильна, а? — он сипло рассмеялся.

— Марко отпускает меня на время, и я никуда не сбегаю. Так можешь ему и передать.

— Не сегодня.

— С чего это вдруг? — ответил Чарльз раздраженно и пристально посмотрел на своего сводного брата.

— Отец отправился за матерью. Сегодня мы снимаемся с этого места.

— Что? Мы обычно куда дольше живем на точке. А это далеко не самый худший вариант…

— Возможно. Вот только это чудесное место не так уж и безопасно.

— Что? Ты же так заливаешь про то, как ловко гоняешь акул. А теперь уже разучился?

— Акулы — это ерунда в сравнении с ищейками того спрута.

— Ищейки? — Чарльз замер на месте, на мгновение ощутив, что его словно парализовало, и в памяти вновь появился огромный спрутообразный русал с диким и безумным взглядом. — Вы видели их?

— Засекли одну. Мы расправились с ним, но они все равно будут проверять это направление и дальше. Отец подбирает новое место.

— Так скоро… — Чарльз нервно дернулся и уставился на брата.

— А что тянуть? С парой-тройкой мы справимся, но если они вышлют отряд, то мы ничего тут не сделаем, — Кейн злобно оскалился, разглядывая брата, и принюхался, словно ожидал поймать что-то новое в его запахе. — До сих пор не пойму, что особенного в тебе и твоем даре, раз они до сих пор тебя ищут. Ты вот не почуял этого разведчика. Так какой в тебе толк?