Зимний на такое предложение реагировал неоднозначно: видно же, что согласен, по тому, как блуждающий взгляд останавливался на тех местах, которые сам Локи считал наиболее притягательными в себе, но бросаться на расхристанное тело, как на кусок мяса, так быстро не собирался. Зато вдоволь ощупал и колени, и бёдра Локи; пару раз поднимался чуточку выше, накрывая горячей ладонью, обжигающей через плотную одежду, паховые косточки и внимательно следя за лицом Локи. Судя по довольным оханьям и зажмуренным глазам, пока всё нравилось – но Зимний медлил. Хотя не понимал, зачем: собственное тело отзывалось тугими и жаркими волнами, пробегающими по коже мурашками после каждого не то стона, не то сладостного выдоха, и Локи, разнежничавшийся и мягкий, как свежевыпавший снег, требовал одного. Овладеть.
Тяжёлый Солдат вытеснял изнутри не только воздух, но и мысли: Локи, неотрывно присматривающий за ним во время поцелуя, бранился и пел дифирамбы из-за этого непостижимого человека, которого ему довелось повстречать. Крутить шашни со смертными, по правилам Асгарда, приравнивалось к моральному падению. Но Локи сейчас находился в Мидгарде, в мире людей, где некоторые пороки становились даром, а не проклятьем. Как, например, стремление отдаться другому мужчине. Особой разницы – мужчине или женщине - для Локи не было, потому что для чувств пол не важен. Намного важней было то, что это не просто обоюдное грязное желание, но и настоящее искреннее влечение друг к другу. Да, Локи о таком мог только мечтать – сколько он обхаживал эту глыбу, чтобы в одночасье получить и ласку, и тепло, и – не сдержавшись, он сжал в ладони пальцы, которые гладили его шею, - конечно же, страсть.
Новую дозу удовольствия, как выяснилось, приносил протез: Солдат использовал его редко, по большей части опираясь на него, когда нависал над Локи, но прохладные металлические пальцы так выигрышно контрастировали со второй горячей ладонью, что Локи неосознанно вздрагивал. Выдумка становилась реальностью, наваждение – прямым действием, потому что Солдат слишком резво свыкся с реакциями Локи и начал вытворять, по мнению самого «испытуемого», нечто совершенно крышесностное: забирался металлической рукой под одежду, невесомо, но очень чувствительно задевая кожу, а иногда даже позволял себе сжимать Локи достаточно крепко. Локи честно подумал, что мог бы превратить губы Зимнего в кровавое месиво, если бы не сдержался – и это абсолютно никак не было бы связано с ударами или насилием. Просто когда они целовались, а Солдат проворачивал свои попеременно горячие и ледяные прикосновения, Локи сжимал на его пухлых губах зубы, кусаясь от невозможности перестать теряться в полярных ощущениях. Солдат потихоньку, осторожно и медленно лишал его последних капель здравого рассудка.
Локти ныли от трения, шея затекла, когда Зимний втянул Локи в очередной поцелуй и не отпускал долгие минуты, растянувшиеся едва ли не на часы, хотя оба чувствовали, что пролетела всего дюжина секунд, – но все неудобства покрывались тянущим наслаждением. Локи мог целоваться всю жизнь, а целоваться с Солдатом – целую вечность, но человеческое тело, ещё поутру готовое, требовало забрать своё и не только своё, поэтому держать Зимнего на вытянутых руках становилось всё сложней. Облизав губы потянувшегося следом Солдата, Локи аккуратно присел рядом, кладя ладонь на его щеку, и посмотрел в глаза. Снежная буря и рядом не стояла с тем безумством, что наверняка творилось сейчас в голове Солдата, но Локи всё же смог привлечь его внимание и даже получить толику осознанного взгляда.
- Помнишь разговор о сложностях? – фактически, Локи и сам бы с радостью всё забыл в этот миг, но требовал от Солдата его обожаемой рациональности. – Сейчас самое время, чтобы их создать.
- Я не…
- Знаю, что не понимаешь, - перебил Локи, вцепившись пальцами в живое плечо, - поэтому и объясняю. Если ты испортишь мне праздник – я тебя убью.
- Праздник? – переспросил Зимний, послушно укладываясь спиной на коврик. Теперь Локи нависал над ним, не опасно или желая причинить вред, а заманчиво устраиваясь на бёдрах. Локи пушинкой не был, но Солдат, моментально пристроивший ладони на боках, такой вес почти не заметил.
- Молчи. И просто слушайся – ты же это умеешь?
Солдат кивнул. Приказ простой – и Локи, который улёгся ему на грудь, не вызывал каких-то определённых сложностей. Наоборот же, стало намного комфортней и порядком понятней, что делать дальше. Пока что Зимнему давалась воля в действиях, и Локи всё также ахал на его прикосновения, но делал это скорее на автомате, чем действительно вникая в попытки ласк. Как Солдат думал – провальные попытки, но стонущий Локи, теревшийся об него бёдрами, говорил о другом.
Локи нечасто жалел о своих сказанных словах, но этот раз был исключением: приказ о молчании Солдат принял буквально, так что теперь давился стонами и прочими звуками, которые Локи силился из него вытянуть. Раздевшись до пояса, Локи своей рукой обозначил путь, который должна была пройти ладонь Зимнего, и тот безошибочно повторил – но с таким каменным лицом, что подстегнул Локи к грубостям. Схватив его запястье, Локи едва не сломал Солдату живую руку, сильно прижав её к своей груди – удалось только поймать удивлённый взгляд и приоткрытый рот – реакцию на продемонстрированную силу.
Но Солдату однозначно нравилось: он с небывалым рвением старался угодить, запоминая и в точности лаская Локи там, где тот требовал. Окончательно привыкнув, Зимний, кидая на Локи взгляды, принялся импровизировать: подключил вторую руку, раздразнивая обезумевшего Локи, нервно выдыхающего сквозь зубы на каждый обласканный сантиметр. Когда Локи потянулся к его кофте, Солдат сам приподнялся над полом, чтобы было удобней, и помог себя раздеть – Локи, подобрев за секунду, осыпал его лицо поцелуями, не забывая и про шею. Намертво схватившись за волосы, вынудил Зимнего отклонить голову назад и впился зубами в его подбородок.
- Подхалим, - шикнул он, когда Солдату надоела лёгкая, но раздражающая боль, и тот отодвинул от себя Локи на безопасное расстояние. – Я не просил подхалимажа.
- И не думал, - осклабился Солдат, упрямо стиснув его бока. Локи ничего не сказал в ответ, только встал на колени, потянувшись к своей ширинке. С его стороны показалось, что Зимний перестал дышать – но на самом деле он просто не упускал из виду и малую долю движений Локи, что очень нравилось последнему. Если так хочется – пусть рассматривает и наслаждается зрелищем, ведь Локи может дать намного больше, чем видно с первого взгляда.
Он провёл раскрытой ладонью по низу своего живота, жадно смотря за тем, как Солдат вздёрнул брови и прикипел взглядом к пальцам. На пробу двинул рукой ниже – и Зимний опустил голову, следя за тем, как кончики пальцев очерчивают резинку трусов. Издеваться можно было бы до бесконечности, но даже у Локи не было такой выдержки – перед глазами темнело от этого первобытного алчного огонька, что вспыхивал каждый раз в Солдате, когда Локи себя оглаживал. Поэтому потомив его ещё чуть-чуть, он всё же дождался неуверенного, но не терпящего отказа:
- Можно мне?
- Дерзай, - склонил на бок голову Локи, прикрывая глаза, чтобы не смущать Солдата. А тот снова сыграл нечестно: вместо того, чтобы осторожничать – резво притянул к себе, пряча лицо в волосах, заскользил обеими руками по спине и опустил пальцы на ягодицы. Локи подбросило, под веками полыхнуло и если бы не чуткий слух, то он бы не заметил, как в унисон с ним хрипло охнул Зимний.
Кипучие касания заставляли температуру бешено подскакивать, а воздух чуть ли не электризоваться и трещать, но кто бы ещё обратил на это внимание: вошедший во вкус Солдат стащил с Локи штаны до середины бедер, выводя на пояснице символы, а Локи поверить не мог, что достучался в кои-то веки, и отныне Солдат действовал по наитию, а не исходя из приказов. Было в этом что-то несравненно бесподобное, настолько, что на пустом месте появлялась гордость – и как бы Локи не противился, но гордился он уже не собой. Точно не собой.
