- Горит.

Локи бестолково повёл носом в сторону плиты, принюхиваясь, заторможено кивнул, но тут же собрался: схватился рукой за горячую железную рукоятку, зашипел от боли, но всё равно передвинул сковороду подальше от огня. Кожа на ладони моментально вспухла, покраснела, Локи протяжно застонал и отправился к раковине.

- Не надо, – вдруг раздался из-за спины голос Солдата, и Локи замер, не донеся уцелевшую руку до крана.

- Чего не надо? – он досадливо оглянулся через плечо; обожженная рука ныла и не располагала к любезностям.

Зимний насупился, будто что-то напряженно вспоминал, а потом уверенно проговорил:

- Под воду. Лучше в снег. Иди, – он даже шагнул ближе и кивнул в сторону двери.

Локи сердито покривил губы, но послушался – направился к выходу, даже не подумав накинуть куртку, вышел на легкий морозец и присел на корточки. Судя по всему, Солдат был определенно неравнодушен к тому, когда вокруг него кто-то страдал. Засунув обожженную кисть в ближайший сугроб, жертва кухонной утвари крепко задумался, можно ли это как-то использовать в своих целях. Стало интересно, до какой степени членовредительства вообще можно дойти, чтобы привлечь к себе внимание? Только уже прикинув пару вариантов, Локи, наконец, сообразил, о каком безумии он вполне серьезно размышляет, – а также, что обожженная рука замерзла до ощущения нечувствительности, – выругался и пошел обратно в дом. Солдат вертелся около стола.

- Окей, я сделал, как ты хотел, – с извечной язвительностью осведомился он у широкой спины. – Что-то ещё?

- Да, садись, – не отвлекаясь от своего занятия, Зимний кивнул в сторону кресла.

Вот это было уже совсем интересно. Разместившись на привычном месте, Локи заинтересовано стал ждать продолжения. Оттаивающая рука вновь начала болеть, и уже во всю дергала, когда Солдат, наконец, соблаговолил к нему подойти. Первым делом он потянулся к спинке кресла – прямо через Локи, что дало последнему уникальную возможность в непосредственной близости лицезреть ту самую шею и ключицы, от которых он более-менее успешно успел отвлечься, – и, стянув с нее плед, накрыл плечи асгардца, а потом присел рядом на пол.

- Покажи, – что-то в обычно бесстрастном голосе прозвучало такого, что Локи просто протянул покрасневшую ладонь. – Болит?

В другой ситуации Локи бы высказал очередную язвительную подколку по поводу риторических вопросов, но сейчас он просто кивнул. Солдат сочувственно вздохнул, перехватил кисть бионическими пальцами, а затем – тут у Локи просто кончились все резервы удивления в организме, – начал покрывать ожог какими-то влажными и прохладными… ломтиками чего-то? Это было настолько странно, что даже почти не больно.

- Это… что? – выдохнул он, возвращая себе дар речи.

- Картошка, – ровным голосом пояснил Солдат. – Поможет. Болит ещё?

На самом деле почти не болело, но вот только признаваться в этом вовсе не хотелось, ведь в противном случае Зимний опять уйдет и замкнется в себе, поэтому Локи нервно кивнул. Солдат на мгновение прищурился, наклонился ниже и осторожно подул на импровизированный компресс, остужая кожу вокруг, и начал почти невесомо поглаживать чужое предплечье. Локи подавился воздухом. Перспектива осознанного членовредительства стала реальна как никогда.

- Не думал, что ты такое умеешь, – нарушил он молчание, когда сидеть в тишине стало совсем невмоготу.

- Я тоже, – бесхитростно откликнулся Солдат, прекратив обдувать ожог.

- Откуда же тогда такие познания? – укол сожаления потонул во вспышке любопытства.

- Не знаю… Точнее знаю, но не помню, – туманно ответил Зимний, проверяя поврежденную ладонь.

Локи заинтриговано изучал его лицо, в фоновом режиме ругая себя, что не подумал заняться этим при первой возможности, пока Солдат валялся на тахте без сознания. Мягкие черты – красивый разрез глаз, длинные ресницы, пухлые губы, – сочетались с извечной хмуростью, внимательным цепким взглядом и жесткой складкой рта. Наверное, если бы Солдат попробовал улыбнуться, он сразу бы стал выглядеть привлекательнее и, совершенно точно, моложе. Не додумав до конца эту мысль, Локи ляпнул первое, что пришло в голову:

- А сколько тебе хоть лет?

- Девяносто семь.

- Надо же… – наигранно изумился Локи. - И когда ж ты, получается, родился?

- В 1917.

Это было уже слишком. Локи захохотал, как полоумный. Сегодняшний день был длиннее, чем вся его жизнь – что только не произошло, и, как Локи казалось, всё только впереди. Обидчивый буквально несколько часов назад Солдат принялся шутить, пусть немного неловко и по-своему, но Локи чертовски понравились эти зачатки юмора. Заохав от набежавших на глаза слёзы, Локи мастерски приложил раскрытую ладонь к своей груди, показывая – уел, в самом деле уел. Просмеявшись, он вздохнул и хотел уже похвалить Солдата, но внезапно вспомнил о том, кем, по его мнению, Зимний является. Бездушной машиной, у которой как-то чересчур резко прорезался дар к юмору. Это было так же невероятно, как возможность, что на пороге их дома вдруг окажется Халк. Локи наклонился в сторону, чтобы увидеть входную дверь – никто в гости не рвался, тем более всякие там учёные, мигом превращающиеся в зелёных монстров. Значит, Солдат не шутит.

- Серьёзно? – по слогам спросил Локи, всё ещё смотря на дверь. – В семнадцатом году того века?

- В 1917 году, – повторил Солдат, явно не понимая, чем вызвана вспышка веселья; подумав, он добавил, видимо считая, что это сделает его слова более правдоподобными. – В Нью-Йорке. Точной даты не знаю.

– А откуда знаешь год? – въедливо уточнил Локи.

– Из записи в… – Зимний внезапно дернул головой и прищурился. – Это неважно. Ты сам говорил, что не хочешь вопросов.

Разговор был окончен. Осталось только признать, в этот вечер Локи всё также остался ни с чём. Не считая роя мыслей в и без того гудящей голове.

========== Глава седьмая. 185 градусов по Фаренгейту ==========

Удостоверившись в том, что жизни Локи не угрожает опасность, Солдат добровольно отправился на кухню, доделывать ужин. Локи крутился рядом, пытался как-то участвовать в процессе, однако с почти нерабочей правой рукой - в самые нужные моменты божественная регенерация начинала как на зло тормозить - от него было немного пользы. А вскоре он вообще понял, что Солдат сам неплохо справляется. Откуда у этой ходячей загадки еще и бытовые навыки вдруг прорезались, Локи предпочитал пока не задумываться. Ощутив собственную ненужность - что оказалось слегка обидно, - Локи уполз в кресло, решив понаблюдать и подумать.

Девяносто семь значит… А выглядит в лучшем случае на тридцать с небольшим. А если побрить и причесать - и того меньше. Локи устремил мечтательный взгляд на взъерошенный затылок. Отмыть бы эту гриву лосьоном и ароматическим маслом, промассировать пальцами, прочесать крупным гребнем… Локи встряхнулся и приказал себе сосредоточиться. Да что с ним такое вообще? Не иначе как долгосрочное пребывание в облике Одина повлияло… Старый хрыч и тут умудрился сделать гадость…

Через минут десять на лицо упала тень. Подняв взгляд, Локи наткнулся на традиционно спокойный взгляд Солдата, пришедшего, оказывается, пригласить его к столу. Ничего другого не оставалось, как молча проследовать за ним. Мясо, которое у Локи едва не сгорело, немыслимым образом получилось очень даже ничего – уплетали за обе щёки, только Локи, не в силах перебороть природную сволочность, все ж немного побурчал по поводу огромного количества соли (которую, к слову, добавил сам, не рассчитав объём солонки). Зимний все указания принял к сведению, а после вытащил к мясу приготовленные остатки картофеля, и Локи пришлось заткнуться сразу по двум причинам. Во-первых, на руке всё ещё оставался компресс, который действительно помог затянуться ожогу чуть быстрей, а во-вторых – он не ел такую картошку уже слишком давно: ароматную, капельку отдающую костром и той вечерней атмосферой, что бывала в их с Тором детских походах. Ковыряясь в еде вилкой, Локи сам не заметил, как впал в краткосрочную задумчивость. Но это увидел Зимний и мешать не стал, предположив, что Локи сильно устал, а разговор будет лишним.