ДОС, созданная под руководством главного конструктора Мишина, отличалась от ОПС переходным отсеком в передней части зоны малого диаметра, к которому производилась стыковка КК «Союз». В хвостовой части станции был установлен модифицированный ПАО корабля «Союз». Энергопитание станции предполагалось осуществлять с помощью четырёх небольших солнечных батарей, также взятых с космического корабля «Союз» и смонтированных попарно в районе зоны малого диаметра и ПАО. В приборном отношении ДОС также имела очень мало общего с ОПС «Алмаз»: последняя была гораздо более насыщена аппаратурой.
Вот что пишет в своих записках один из ближайших помощников С.П. Королёва, затем В.П. Мишина, лётчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза К.П. Феоктистов:
«…В начале декабря 1969 года, когда Мишин был где-то на юге в отпуске, а Челомей то ли отдыхал, то ли лечился в Барвихе, я, посоветовавшись с Чертоком, 5 декабря 1969 года позвонил Устинову и напросился на приём. Он предложил заехать вечером, часам к пяти.
Поначалу при разговоре присутствовали только Б.А. Строганов (начальник сектора оборонного отдела ЦК, который курировал ракетные и космические дела) и Илларионов (помощник Устинова). Я рассказал, что мы предлагаем взять за основу бортовые системы “Союза”, цилиндрическую часть корпуса от орбитальной станции Челомея, двигательную установку, солнечные батареи и стыковочный узел (с доработкой в части прямого перехода экипажа из корабля на станцию) также от корабля “Союз” и в короткие сроки, примерно за год, создать орбитальную станцию.
Устинов усвоил основную идею: и станция будет быстро создана, и Челомей получит по мозгам! Последнее мне стало понятно потом. Устинову очень не нравилось в Челомее то, что он “выходил” на более высокое начальство “мимо” него.
А кому это может нравиться? Устинов тут же пригласил к себе Келдыша, Смирнова и С.А. Афанасьева, в ту пору министра общего машиностроения. Хотя был уже вечер, они явились неожиданно быстро, минут через двадцать-тридцать. Обсуждение длилось довольно долго. Устинов и остальные решительно поддержали идею и предложили мне подготовить официальные, изложенные на бумаге основные положения по созданию орбитальной станции. Наутро я рассказал о своём демарше Бушуеву. Ему это не понравилось. Но было уже поздно. В темпе мы начали подготовку технического отчёта с предложениями по созданию первой долговременной орбитальной станции — ДОС. Кажется, до этого времени парочку состыкованных кораблей помпезно объявляли орбитальной станцией, поэтому настоящую орбитальную станцию пришлось “подать” по-новому: антуражу в нашем виртуальном государстве придавалось весьма важное значение, и нельзя было уйти от этой национальной особенности.
Примерно 25 декабря мы опять собрались у Устинова, но уже с участием Мишина и с подготовленными в виде отчёта предложениями. Мишин готов был объединиться со своим неприятелем Челомеем и укокошить меня где-нибудь туг же, в тёмном углу. Но дело остановить им не удалось, оно пошло. Работы над конструкторской документацией (корпус, установка приборов, механизмы, отработка) поручили Филёвскому филиалу КБ Челомея, работавшему тогда под руководством Виктора Бугайского. Этот филиал впоследствии стал независимой организацией — КБ “Салют”. Коллектив конструкторов филиала, можно сказать, с воодушевлением воспринял наше предложение удрать от Челомея. После первого разговора с Устиновым о ДОС я съездил в филёвское КБ и, к удивлению, обнаружил целую компанию союзников: по-видимому, ребята из ЦК уже успели поработать. Возможно, филёвцев и агитировать было не нужно: для них Челомей являлся захватчиком, превратившим знаменитое авиационное КБ в филиал какой-то хилой “фирмы”.
Филёвское КБ и завод Хруничева приняли активное участие в разработке документации и создании ДОС, а впоследствии и станции “Мир”, по нашим проектным исходным данным и электрическим схемам и внесли выдающийся вклад в нашу общую работу. Естественное желание конструкторов — заняться чистой работой и желание Бугайского — сбежать от своего любимого начальника помогали в общем-то дружной работе. Опять проект и рабочая документация делались с очень малым сдвигом относительно друг друга. Проект в целом, электрические схемы, разработка и поставка всего бортового оборудования были за нами и нашей кооперацией по “Союзу”, рабочую документацию на машину и на многочисленные экспериментальные установки делало КБ Бугайского. Формально оно продолжало числиться филиалом КБ Челомея, и это сильно осложняло их жизнь и нашу тоже, но тут уж и Челомей ничего не мог поделать — ему это просто не позволяли, и он не без оснований рассматривал подключение его филиала к нашим работам как пиратский набег на его остров с нашей стороны. Конечно, элемент пиратства тут был. Но совесть наша была, как мы считали, чиста: по тогдашним законам соцсистемы всё принадлежало государству, а следовательно, и нам. Мы же действовали в интересах дела. Да и сам элемент пиратства как таковой нам, конечно, нравился: даже С.П. едва ли удался бы такой лихой набег при полном отсутствии материального подкрепления. Но вслух подобными ощущениями мы ни с кем не делились» [141].
Если изучить все заметки Феоктистова, то станет очевидным, что он определённо предвзят. Смешными кажутся и его возмущение «недопустимыми», «токсичными компонентами топлива», большинство вопросов с которыми были блестяще решены В.Н. Челомеем, и сомнения о роли не то космонавта, не то разведывательного спутника вообще — «что он сможет заметить и понять в пробегающей мимо его глаз со скоростью восемь километров в секунду картине», и домыслы об отсутствии у Челомея иного носителя — ведь в 1969 году УР-100 уже были приняты на боевое дежурство, и пассажи по поводу Сергея Хрущёва, а вот слова «конечно, элемент пиратства тут был» кажутся справедливыми.
«Устинов чётко представлял, какой эффект произведёт запуск первой орбитальной станции и какие лавры достанутся её разработчику Челомею. Этого нельзя было допустить. И тут привлекается королёвская фирма “Энергия”, которая разрабатывает проект использования корпуса станции “Алмаз” с переоборудованием его в станцию “Салют” и установкой на неё оборудования жизнеобеспечения с корабля “Союз”, рассчитанного всего на семь суток работы. Это оборудование было в наличии, но оно, как видно, абсолютно было непригодно для такой большой станции, как “Салют”. Но главная задача при этом решалась — сорвать вывод первой на орбиту станции “Алмаз” и противопоставить первоклассной, глубоко продуманной станции “Алмаз” скороспелую станцию “Салют”, которая при той спешке, с которой она создавалась, была абсолютно “пустой”», — точно оценивал первые шаги в космосе названной станции бывший начальник отдела Филёвского филиала № 1 Е.С. Кулага [64].
9 февраля 1970 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР по разработке комплекса ДОС-7К в ЦКБЭМ (НПО «Энергия»). Это постановление предусматривало решение многих вопросов, поставленных ЦКБЭМ и ЦКБМ, в том числе и строительство на ЗИХ специального корпуса 160 для сборки орбитальных станций, который и сегодня украшает этот завод.
Конечно, тот факт, что ДОС-1, фактически созданная в КБ Филиала № 1 под руководством В.Н. Челомея, модернизированная и оснащённая приборами в конкурирующей организации под руководством сменившего С.П. Королёва В.П. Мишина, был очень неприятен для Владимира Николаевича.
В.П. Мишин на своём посту вызывал неприятие и помощника главкома по космосу генерал-полковника авиации Н.П. Каманина. Вот как описывал он своё отношение к главному конструктору ОКБ-1 в апреле 1970 года:
«Маршал Кутахов[63] и генерал Ефимов одобрили мои возражения против предложений Мишина и обещали стойко защищать наши согласованные решения. Я хорошо представляю себе все трудности нового этапа борьбы с Мишиным — его наверняка поддержат Сербии, Смирнов и Устинов, а у меня не обеспечены даже “ближайшие тылы”, и я не могу рассчитывать на твёрдую поддержку со стороны Кутахова и Гречко. И всё же я дам бой Мишину, я перестану уважать себя, если уступлю ему в принципиальных вопросах по составу экипажей для ДОС. Мишин совершенно не соответствует занимаемой им должности Главного конструктора (легкомыслие, капризы, выпивки и т. д.), и давно пора показать всем, что он не в состоянии поправить наши космические дела и будет лишь всё дальше и дальше затягивать нас в трясину отставания от США.
