Солдат мылся в душе. Он был там уже долго, много дольше каждодневных десяти минут. Стив вел внутреннюю борьбу, прислушиваясь к мерному плеску за дверью. Проверить или нет? Все это ему не нравилось, все сыпалось к чертям, и он стремительно терял контроль над событиями, ступив на такую скользкую почву, на которой он был совершенно безоружен. Стив остановил эту мысль, развернул к себе лицом и крепко задумался.

Он ведет себя неправильно. Мысли о Баки и порочности того, что у них происходит с Солдатом, притупило в нем чувство опасности. Что-то могло случиться. Что-то могло случиться с Солдатом, а он тут как дурак стоит, краснея нецелованной невестой, и размышляет, не слишком ли слишком будет туда вломиться! Идиот.

Стив позвал, затем, не дождавшись ответа, решительно постучал. Зря. Эта дверь никогда не запиралась.

Солдат стоял к нему спиной и был синюшно-бледен, обескровленная кожа покрылась мурашками, и в первый момент Стиву показалось – сквозь шум воды он может услышать, как стучат его зубы. Но Солдат почти не дрожал. Стоял неподвижно, склонив голову, волосы сосульками свисали по обе стороны от лица.

Он выкрутил кран до упора, и ледяная вода тугими струями жаляще хлестала его голову, плечи и грудь.

И Стив уже знал, даже не видя – у него стоит.

Он рванулся вперед, резко крутанул кран горячей, другой рукой трогая мокрую спину, призывая оставаться на месте. Солдат крупно вздрогнул под его касанием. Он был совсем ледяной, и ладонь Стива должна была показаться ему обжигающей. Вода стала теплее, но Стив не мог заставить себя отступить.

Тяга сократить последнее расстояние, обернуть руками, прильнуть всем телом была неудержима.

- Ну зачем ты так, - отчаянно шептал он, растирая ладонями живую руку и левый бок. – Можно ведь было решить это по-другому. Я ведь говорил, что ты можешь сам. Знаешь ведь как, да? Вот так…

Стив взял его безвольную руку и потянул, прижал ладонью к напряженной плоти, обернул его пальцы своими, сжимая член чужой холодной рукой. Пальцы Солдата вдруг выскользнули из-под руки, крепко накрыли сверху, обхватили, сжали, и как только так получилось… Стив шумно выдохнул, сжимая плотный скользкий ствол – металл, обтянутый тонкой кожей, и Солдат уже двигал рукой его руку, едва заметно подаваясь бедрами в такт. Стив огладил пальцами эту твердость, и все мысли вымело из головы, кроме ощущений в ладони. Он не выдержал – погладил большим пальцем розовую головку по часовой. Солдат издал короткий свистящий вдох сквозь зубы, подаваясь навстречу прикосновению… и назад, касаясь голыми ягодицами.

Стив шумно сглотнул горлом, чувствуя, как на него накатывает шквал возбуждения.

Он подступил вплотную, сильнее сжимая кулак, ускоряя движения рукой. В голове туманилось, мысли лихорадочно метались, их пальцы обволакивали напряженный член и напрягались синхронно, двигались в такт.

Другая рука Стива лежала на боку Солдата, пока он не вспомнил о ней, не переместил на живот, впитывая горячей ладонью холод кожи, и то, как приятно трепещет живая плоть под его рукой. Их пальцы крепко обнимали, обволакивали, в правую ладонь колотился пульс, Солдат все быстрее двигал своими пальцами его руку. Он качнулся назад и влип спиной в грудь Стива, ища опоры, едва касаясь ягодицами его штанов. У Стива намокла футболка, туго подергивалось в паху, он отрывисто двигал рукой, все сильней и сильнее, думая только о руке Солдата – руке Баки – крепко держащей и направляющей его.

И еще о том, как бы быстрее сбежать отсюда. Как можно дальше.

Солдат откинул голову ему на плечо, касаясь щеки мокрыми волосами, на груди у него плескалась вода из душа, он все резче раскачивался, двигаясь навстречу. Стив склонился, поцеловал его в живое плечо, повел ртом верх по шее, почти кусая, вбирая, всасывая воду и вкус кожи Баки. Губы и зубы твердо вжались в трепещущий пульс, и тело в руках мелко задрожало, как струна.

- Кто я? – спросил он в ухо, утопающее в завитках волос, и лизнул его, покатал на языке, прикусил.

- Ты Стив.

Он ускорил темп. Быстрее, быстрее, сильнее и резче…

- Кто я?

Рука замерла, не обращая внимания на усилие, с которым Солдат пытался сдвинуть ее своей рукой, не желая терять ощущения. Он был на пределе, он не хотел останавливаться, и весь напрягся, пытаясь податься вперед, толкнуться в плотный кулак, но Стив другой рукой удерживал его на месте. Большой палец огладил головку, рисуя окружность по часовой стрелке. Разочарованный, мучительный выдох в ответ, но Стиву было этого мало. Ладони чесались довести его до крика…

- Стииив…

И только услышав, как Солдат мучительно стонет его имя, понял, что больше не выдержит. Ни секунды.

Стив рванул руку, задвигал ею, сильно и быстро, и Солдат выгнул спину, стискивая его запястье до хруста, вжимаясь мокрым затылком в плечо, шипя и выплескиваясь на стену; тяжелые капли тут же смыло в водосток. И сразу обмяк, дыша тяжело, рвано. Стив поцеловал его в шею, в спутанный затылок. И убрал дрожащую руку, как только Солдат разжал пальцы, и его безвольная кисть свесилась вниз.

- Оставить тебя домываться? – голос почти не слушался. Солдат все еще соприкасался с ним по всей линии тела, опираясь на него, как на подставку. Стив вымок до нитки, но отступить не решался.

- Да, - Солдат шагнул вперед, под струи, упираясь ладонью в стену, все еще тяжело дыша, и Стив выпустил его из объятий. Не выдержав, похлопал по мокрой спине.

- Грейся. Только теперь без глупостей, ладно? Я пока переоденусь.

И быстро вышел. Прошел через комнату и коридор в свою каморку, закрыл дверь.

И, едва успев расстегнуть ремень, обхватил себя рукой, набив рот собственной мокрой футболкой, к которой только что прижимался Солдат. Он остервенело, бешено вбивался себе в кулак, в тот же кулак, мокрый, влажный и скользкий от воды и семени, кляпом глуша стоны, сильно кусая ткань. Вода стекала в горло, но он не замечал этого, потому что мыслями был все еще там, в душе, и в его руках дрожало и двигалось сильное тело, покрытое каплями воды… В мыслях он толкал Солдата к стене, сжимая ладонями круглые мокрые ягодицы, разводя их в стороны, полно и тяжело укладываясь между ними на всю длину, и терся, терся, растворяясь в ритмичном скольжении, глядя на ямочки над поясницей, на длинную линию позвоночника, на блестящие пластины левого плеча с красной звездой… и волосы. Длинные волосы на затылке, которые так хотелось вобрать в рот и прикусить, вытянув низкий стон или рык… и сейчас ему хочется, очень-очень хочется…

Выплеснуться на эту выгнутую спину, сбрызгивая оттопыренные ягодицы, жадно наблюдая, как теплое семя медленно стекает в ложбинку между ними…

Стив рухнул на пол, сотрясаясь остаточной дрожью. Сперма стыла на кулаке и на полу, голова гудела звоном. Он выплюнул импровизированный кляп, вытянул ноги, поудобнее прислоняясь спиной к двери. И несильно, но ощутимо стукнулся в дверь затылком. Прикрыл глаза.

Все очень плохо.

Он еще ни разу не фантазировал о Баки вот так. Наоборот – бывало, давно, когда он, еще обладатель тощего теловычитания, грезил под одеялом о том, что позволил бы Баки сделать с собой, если бы тот захотел. Но вот так – ни разу. Ужас зрел медленно и тяжело, вытесняя негу пережитого экстаза. Его желания уже совсем не тянули на невинные, и Стив боялся, что дальше будет хуже.

Он думал о сексуальной составляющей привязанности. Думал – и отбрасывал каждый раз, даже мысленно остерегаясь трогать эту тему. Потому что это Баки. И Баки спит. И даже если Солдат проявляет к нему интерес… так нельзя. Даже если оголенное подсознание Баки его желает.

Стив уже не сомневался. Он был возбужден, Солдат прижимался к нему и не мог не почувствовать. Он терся об него и делал это сознательно. Это была провокация. Чистой воды. О, небо…

Когда он вышел в сухой чистой одежде, Солдат, тоже в свежем, поднял на него глаза, и Стив тепло улыбнулся ему, взял с полки шахматы и начал расставлять фигуры.

Они играли легко, будто бы ничего особенного не случилось. Перед криокапсулой разве что долго смотрели друг на друга, и Солдат потянулся к нему, поцеловал. Мягко, даже скромно. Но Стив заметил, как затрепетали его ноздри, когда он приблизился. Почуял. Не мог не почуять.