– О чем ты говоришь? – спросил Нимус, поворачивая свою узкую голову из стороны в сторону, пытаясь понять смысл слов Кестер.

– Мачты торчат из полотна грязи, – объяснил Агис. – Я не думаю, что ты сможешь скрыть их, не правда ли, Нимус?

Джохзал немного подумал, потом сказал, – Я не могу скрыть мачты. – Затем он вынул небольшую палочку из кармана на животе. На конце жезла была крошечная маска. – Но я могу переодеть их в гигантов.

Кестер задумчиво потерла свою бугристую голову, потом пожала плечами. -Вперед, пытайся, – сказала она. – Я не вижу, как ты можешь сделать наше положение хуже, чем сейчас.

После чего тарик вернулась на свое обычное место, а Нимус поторопился наложить заклинание на мачты. Ночная Гадюка медленно приближалась к берегу Митилена, все ниже опускаясь в грязь, так как Агис все больше уставал и чувствовал себя все хуже и хуже. Вскоре, в добавок к тошноте, аристократ почувствовал жар и слабость, а ручейки дурно пахнувшего пота потекли у него со лба. Он уже начал думать, что время звать на помощь, чтобы кто-нибудь сел в кресло компаньона и держал его, но тут на палубе загремел голос Кестер.

– Орудийные расчеты к баллистам, – скомандовала она. – Первая команда, поднять киль. Все остальные, свернуть паруса.

На дальнем конце корабля дюжина моряков суетилась у лебедок баллист, пригибая к палубе ручки трех отдельных орудий. За считанные секунды орудия были заряжены тяжелыми гарпунами с заостренными концами, толстыми, как тело дварфа.

На главной палубе группа нервничающих рабов собралась вокруг кабестана «вертикальный ворот, употребляемый для навивания якорного каната при тяге судов» и налегала на перекладины, закручивая толстый черный канат вокруг массивного деревянного барабана. Когда весь канат был выбран, он поднял киль – центральную кость плеча мекилота – из прорези в центре палубы. Кость была тщательно обработана и походила на плавник, к тому же она была отполирована до блеска, что мешало илу прилипать к ней.

Пока их товарищи с напряжением выбирали канат кабестана, остальные рабы вскарабкались на мачты и оттуда на ноки рей. Медленно, не торопясь, они поднимали тяжелые паруса на деревянные бимсы «поперечная балка, связывающая бортовые ветви шпангоута» и свертывали их, завязывая надежными, но быстро-освобождаемыми узлами. Когда они закончили, Ночная Гадюка пошла медленнее, направляясь к ближайшему месту стоянки.

Агис услышал, как Нимус выкрикнул магическое слово, затем увидел, что джозхал стоит в самой середине корабля, указывая на каждую мачту по порядку сво услышал, как Нимус выкрикнул магическое слово, затем увидел, что джозхал стоит в самой середине корабля, указывая на каждую мачту по порядку своим крошечным жезлом. Трио гигантов появилось на том месте, где только-что были мачты. Все они были немного меньше и не так лохматы, как Фило, долговязые и с рыжей, солнечно-бронзовой шертью. На плечах первого сидела голова барана, второго – орла и третьего – змеи.

– Погрузить шесты! – скомандовала Кестер. Тарик смотрела через королевский глаз, ее взгляд бы прикован к чему-то далеко впереди корабля. – Малый вперед!

Экипаж занял свои места и начал толкать корабль шестами. Для Агиса эта часть пути показалась чуть ли не длинее, чем путешествие вокруг острова. Один раз его чуть не вырвало, а через какое-то время он вдруг обнаружил, что у него перехватило дыхание, как во время бега. Тем не менее аристократ держался, и вскоре скалистый силуэт береговой линии выступил из тумана в дюжине ярдов от носа корабля.

– Приготовить трап, – приказала Кестер, все еще глядя через королевский глаз. Едва рабы успели шевельнуться, как из вороньего гнезда «площадка на грот-мачте, где сидит вахтенный матрос» донесся полный ужаса голос впередсмотрящего. – Гигант с правого борта! – Последовала короткая пауза, и он добавил. – Еще четверо с правого борта!

– Слишком много для замаскированного корабля, – проворчала Кестер, опуская королевский глаз. – Как близко? – крикнула она, поднимая глаза на верхушку главной мачты.

Когда тарик увидела трех звероголовых гигантов, стоящих на ее палубе, ее жесткая кожа побледнела. В первый момент Агис решил, что она испугалась иллюзии Нимуса, но быстро понял, что дело в другом.

– Не звероголовые! – выдохнула тарик.

В тоже самое мгновение громадный силуэт надвинулся с правого борта, шесть грубо-заплетенных кос закачались взад и вперед как маятники, пока гигант шел вброд к Ночной Гадюке. Хотя грязевая завеса мешала аристократу рассмотреть лицо гиганта, он мог видеть достаточно, чтобы сказать, что это был более – менее человек, с угловатыми формами лица и крючковатым носом, похожим на боевой топор. Пока аристократ глядел на него, колосс поднял руки над головой, держа в них огромный булыжник, ничуть не меньше самой длинной мачты Ночной Гадюки.

– Уходи, проклятый Сарам, – прогрохотал он.

Когда гигант согнул руки для броска, Кестер выкрикнула – Огонь!

В следующее мгновение Агис услышал как вибрирует канат, освобожденный от натяжения, и гарпун, размером с хорошее дерево, сорвался с баллисты и ударил прямо в грудь титану. С громким треском он проломил грудную клетку и ушел в тело. Гигант издал последний вопль боли, дыхание покинуло его. Валун, который он держал в руках, вывалился из рук и упал в грязь. Бросив удивленный взгляд на нос Ночной Гадюки, он уронил руки вниз и схватился пальцами за конец гарпуна, торчащий у него из груди. Затем, едва не задев корабельный бушприт, он повалился вперед.

Пока огневой рассчет пригибал ручку баллисты обратно в стартовую позицию, Кестер запрыгала от радости. – Это научит тебя, как поднимать камень на мой корабль! – выкрикнула она.

– Может быть стоит Нимусу убрать свое заклинание? – спросил Агис.

– Не сейчас, – пришел ответ. – Пусть они думают, что это звероголовые убивают их друзей, а не Ночная Гадюка.

Едва она закончила говорить, как второй булыжник вылетел из тумана и ломая такелаж сшиб воронье гнездо с главной мачты и разорвал веревки, держащие паруса. Сопровождаемый телом вопящего впередсмотрящего, камень отскочил от киля и рухнул на главную палубу.

– Полный назад! – выкрикнула Кестер.

Рабы глубоко погрузили шесты в ил и начали отталкивать Ночную Гадюку от берега. Кестер выругала их за нерасторопность, потом взглянула на кокпит караблеводца. – Агис, держи нас на поверхности, или мы погибли.

Еще два гиганта появились перед носом корабля. Они были в иле по пояс и спешили изо всех сил, пробираясь через грязь. Первый держал огромный булыжник прямо перед собой, используя его как щит для защиты себя и своего товарища от возможных атак.

– Прикажи рабам поднять их шесты, – сказал Агис.

Кестер нахмурила свой тяжелый лоб. – Почему?

– Ты знаешь, что такое лед? – ответил аристократ, сосредотачиваясь на своем внутреннем видении. Не ожидая ответа он открыл пошире свой нексус, разрешая своей внутренней жизненной силе течь через сферу широким потоком. Море внутри него из мутно-коричневого стало бледно-желтым.

Агис услышал, как голос Кестер выкрикнул – Поднять шесты!

Аристократ глубо вздохнул и вообразил себе то, что он видел только один раз в своей жизни, жутко холодным утром во время охоты в высоких горах: замерзший пруд. В его рассудке желтая вода вокруг каравеллы стала цвета слоновой кости и твердой, как камень. Холод распространился и снаружи, превратив море в бесконечную белую равнину, огромную, как каменистую пустыню и гладкую, как обсидан.

На этом аристократ не остановился. Он вообразил себе пару аутриггеров «дополнительные выносные опоры», тянущиеся вниз от корабельного планшира. Там, где они касались льда, были обсидановые полозья, острые как меч и достаточно толстые, чтобы нести на себе страшную тяжесть Ночной Гадюки. Агис представил себе, как эти аутриггеры становятся длиннее и длиннее, поднимая корпус каравеллы надо льдом до тех пор, пока между корпусом и льдом не возник просвет, и судно могло заскользить по замерзшему морю от малейшего толчка.