– Ты спас друга, – возразил Джо'орш. – Это был очень храбрый поступок, и твой отец не накажет тебя за это.

Ркард покачал головой. – Мне просто очень повезло, – сказал он. – И когда я делал это, я рисковал всем Атхасом.

Прежде, чем ты спасешь Атхас, ты будешь должен рискнуть им, сказал Са'рам. Не страшись этого – как ты не побоялся рискнуть своею жизнью, чтобы спасти своего друга.

Ркард нахмурился. – Но не я спас Магнуса. – Он взглянул на баньши. – Вы сделали это.

Джо'орш покачал головой. – Мы только стояли у тебя за спиной.

Да, – добавил Са'рам. В точности так же, как твои друзья и твои родители будут стоять у тебя за спиной, когда ты нападешь на Борса.

Ниива стояла на гребне холма между своим мужем и сыном, дул сильный холодный ветер, по их обнаженным телам бежали мурашки. Он смотрели вдаль, мимо сухого озеро, где над изрезанными уступами далеких гор только что появились первые лучи утреннего солнца.

– Мы славим возвращение багрового солнца, – сказал Келум.

Три жителя Атхаса подняли руки над головами. Они открыли ладони и и повернули их в сторону восходящего солнца, и только Келум держал свою руку со страным ртом сжатой в кулак. Хотя и ее муж и ее сын глядели прямо в сияющий диск, Ниива глядела остановила свой взгляд на розовых лучах, отражающихся от соленой поверхности сухого озера. В отличии от двух жрецов солнца, у нее не было их огненно-красных глаз. Если бы она осмелилась взглянуть прямо на великолепное сияние восходящего светила, то просто бы ослепла.

– Мы приветствуем огонь, освещающий мир, могучий, который сжигает холод ночи, наказывающий, который загоняет злых тварей в логово, – сказал Ркард.

– К этому восходу у нас есть особая просьба, – добавила Ниива. – Мы просим чтобы ты сиял как можно ярче и не давал темному туману застлать твой свет, чтобы мы могли видеть ясно и выбрать лучшую дорогу из тех, которые лежат перед нами.

Ркард удивленно взглянул на нее. – Какие дороги, мама? Джо’орш и Са’рам сказали, что надо делать.

– Не теперь, Ркард, – мягко сказал Келум. – Дождись окончания обряда.

Юный мул опомнился и опять взглянул на далекий восточный горизонт. Все вместе они стояли в торжественном молчании, пока лучи солнца не согрели их кожу, укрепив дух перед трудным днем. Солнечные метки на лбах Келума и Ркарда запылали красным цветом, становясь все более и более яркими, по мере того, как свет солнца вливался в них. Ниива вдруг заметила, что ее пальцы заболели, так сильно она сжала руку своего сына, как от страха за будущее, ожидавшего его, так и от облегчения, что он выжил в схватке с гигантами этой ночью.

Наконец нижний край багрового солнца полностью поднялся над уступами гор. Мерцающее красное пламя внезапно полыхнуло из солнечных меток на лбах Ркарда и Келума, потом исчезло. Метки вернулись к своему обычному красному свету.

– Мы живы силой багрового солнца, – медленно и торжественно произнес Келум.

– Самого горячего из огней, самого яркого из лучей, самого могущественного из четырех элементов, – закончил Ркард.

Когда все трое вернулись к своей одежде, сын Ниивы спросил, – Какие дороги мы должны выбрать сегодня, мам?

– Это как раз то, что мы должны решить, – ответила Ниива, надевая свою набедренную повязку. – Кара сломана, Садира еще не очнулась. Возможно еще не время выполнить твое предназначение.

– Но мы должны! – настаивал Ркард. – Са'рам и Джо'орш сказали…

– Ты уже говорил мне, что они сказали, – оборвала его Ниива. – Я не хочу слышать это опять.

Мальчик вздрогнул, напуганный резким тоном матери. Он закусил губу и потер обратной стороной запястья под глазом, потом молча стал застегивать свою набедренную повязку.

Келум приподнял бровь. – Не Ркард причина наших проблем, – сказал он, кладя руку на плечо сына. – На самом деле, я бы сказал, он действовал просто потрясающе. Не каждый шестилетний мальчик сможет прогнать гиганта.

– Конечно нет, – ответила Ниива. Она опустилась на колени и крепко обняла сына. – Я лучше всех знаю, насколько он особенный. Вот почему я не хочу рисковать его жизнью, если у нас нет шансов на успех. Нам нужна как Кара, так и Садира.

– Джо'орш и Са'рам защитят меня, – ответил Ркард, также крепко обнимая мать. – Точно также, как они помогли мне с гигантом.

– Хотела бы я услышать это он них, – проворчала Ниива.

– Почему? – спросил ее сын. – Разве ты не веришь мне?

– Конечно я тебе верю, – ответила Ниива. Она посмотрела на Келума, потом снова взглянула в красные глаза сына. – Но, как только мы атакуем, мы должны драться до конца. Мы не сможем остановиться и попробовать еще раз, позже.

– Я знаю, – спокойно ответил Ркард. – Дракон попытается убить меня, как и я попытаюсь убить его. Ну и что?

Ниива улыбнулась храбрости своего сына. – А то, что мы не можем ошибиться и напасть слишком рано. Если у нас не будет все, что нам нужно, он победит, а ты – нет, – сказала она. – Давай посмотрим, что с нашими друзьями, и будем надеяться, что солнце будет благосклонно к нам сегодня.

Она надела повязку на свою пышную грудь, потом пошла по тропинке, ведущей с гребня холма вниз, в тенистую долину. Там уже стояли уцелевшие роты ополчения Кледа, готовые к маршу, а легион Тира, появившийся поздно ночью, только начал шевелиться.

Ниива подошла к небольшому лагерю у подножия холма. Тени раннего утра еще окутывали его, но солнечные лучи, хотя и медленно, приближались к нему по дну равнины. Уже скоро лагерь будет сверкать в лучах багрового солнца.

Садира лежала рядом с маленьким костерком, в котором догорали ужасно пахнувшие сучья кошачего когтя, все еще без сознания и бледная, как лунный свет. Рядом с ней сидел Магнус, поюший нежную целительную песню. Певец Ветров сам выглядел не намного более здоровым, чем волшебница, его бугристая кожа была усеяна пятнами засохшей крови и большими черными шрамами.

Рикус стоял между двумя валунами в конце лагеря. В одной руке он держал Виана, а в другой свой меч. Клиник был по прежнему сломан, заканчиваясь неровным обломком в двух футах от рукоятки. Но серые пятна, еше вчера во множестве запятнавшие его, исчезли с серебристой стали, и он сверкал также ярко, как и до того, как призраки попытались оживить его.

– Ты пришла вовремя. – Мул жестом показал Нииве и ее семье присоединиться к нему. – Я как раз собираюсь проверить Кару. Виан говорит, что, возможно, клинок не разрушен до конца.

– Это была бы замечательная новость, – сказала Ниива.

– Я сказал только, что исцеляя клинок, Келум, может быть, спас его, – поправила мула голова, медленно кружась около головы Ниивы. – Но я не предлагал этому здоровенному облому рубить камни, на пробу.

– Я не вижу, чего мы теряем, – сказал Рикус. Он поставил Виана на верхушку валуна. – Он не обостряет больше мой слух, так что магия, по видимому, исчезла. Но единственный путь убедится в этом: посмотреть, может ли его магия перерубить камень.

– Ты уверен, что это мудро? – спросил Келум. – Насколько я помню, именно камень сломал меч, не правда ли?

– Только потому, что призрали запятняли его, – ответил Рикус. – До этого я рубил им вещи более твердые, чем камень.

Ниива двинула рукой, соглашаясь на испытание. – Давай!

Мул взглянул на второй валун. Солнечный луч только что дотронулся до камня, осветив его коричневую поверхность розовым светом. Он взмахнул рукой, и его укороченный клинок ударил по камню с недовольным звоном, так что Магнус пропустил две ноты своей песни. Опасаясь, что оружие треснет на куски, Ниива загородила сына собой, но клинок глубоко погрузился в камень, выдохнув клуб черного тумана. Клинок не переставал резать, пока не прорезал половину камня.

Рикус недовольно нахмурился. – Он режет не так, как раньше, – сказал он, ставя ногу на камень и освобождая меч. – Но он будет.

Он вложил меч в ножны, где хранил и отломанный кончик лезвия.