- Да не хочу я никого звать! – «Я вообще не хочу с вами идти», добавил я про себя, но вслух не сказал. Мало ли что.

Том поднялся на ноги с крекером во рту и подтянул свои штаны «сри не хочу».

- Не распинайся, Биби, я знаю, кто составит Густу компанию. – Он подошел к Биллу и тыкнул пальцем в список приглашенных. – Запиши: глобус плюс один.

Парни заржали. Я обиделся и, отобрав у Каулитца крекеры, уселся на его место перед ящиком.

- Ну, и как мне одеться? – Доставал я Тома уже по приезду в мой дом. – Давай, скажи, как я должен выглядеть, может, мне костюм напялить?

- Зачем? Ты же как гость идешь, а не как официант.

- Спасибо, что напомнил. Где, когда, во сколько проводится-то хоть ваш юбилей, бл*? Вечно я из тебя все вытягиваю.

- Да я не знаю. Билл позвонит, как все устроит. Я устраивал наше первое свидание, он наш первый юбилей.

- Надеюсь, будет не так же, как получилось у тебя.

- А что не так-то было? По-моему, все прошло просто отлично. Не считая, конечно, свечи, скатерти и сервиза, а так все было ништяк.

Том широко зевнул и улегся на мою кровать. Я рылся в своем шкафу, не в силах выбрать между коричневым и черным свитером.

- Ты не жалеешь? – Внезапно вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать эту мысль.

- О чем? – Лениво отозвался друг.

- О том, что ты теперь с Биллом.

Каулитц приподнялся на локтях и посмотрел на меня.

- Нет. А должен?

- Я не знаю. Мне кажется, данную ситуацию, отношения подобного рода люди в возрасте охарактеризовывают как «ошибки молодости». Ты не думаешь, что совершаешь ошибку?

- Нет, не думаю. Почему я должен совершать ошибку? Мне нравится Билл, я нравлюсь ему, все по-честному. Что за терки ты опять начал?

- Можно встречный вопрос?

- Ну.

- Как долго ты планируешь быть с Биллом?

- Столько, сколько понадобится. Пока не разонравимся друг другу.

- А когда он тебе разонравится, что делать будешь?

- Бл*ть, да что за вопросы? – Том начал злиться. - Я, может, не хочу, чтобы он мне разонравился.

- Но когда-нибудь это обязательно произойдет.

- Если произойдет, тогда мы мирно расстанемся и будем друзьями.

- А после Билла ты будешь продолжать встречаться с парнями или к девчонкам вернешься?

- Откуда я знаю? Я вообще-то с Биллом еще не собираюсь расставаться! Ты чего?

- Билл у нас явно гей, как ни крути. А вот ты, Том, натурал, зато большой экспериментатор.

Каулитц сел и свел брови.

- Объясни.

- Просто… все это кажется мне такой глупостью.

- Что – это?

- Ну, вы с Биллом. Это ведь игра, да? Это же несерьезно?

Том молчал. Сидел, смотрел на меня и молчал. Я напрягся из-за ожидания того, что сейчас он, возможно, кинется в драку. Но Том встал, произнес вполголоса:

- Мне надо подумать. – И ушел. Аллилуйя, ему надо подумать. Может, я ему так и мозги вправить сумею. Надену завтра черный свитер.

Сейчас взобью подушку повыше и лягу спать. Здоровый сон – лучшее лекарство от дневной суеты. Надо принять перед сном успокоительное, а то опять всю ночь будут блестки на буферах сниться… Где там мой пустырничек?

- Густи! – Вдруг раздается стук в дверь.

А-а, сука! Вздрагиваю и роняю флакон на пол, зелененькие таблетки с прямо-таки восторженным треском рассыпаются по полу. И что я такой неуклюжий последнее время? И почему меня все так раздражает?

- Чего тебе, мама? – Нервно говорю я, оглядывая масштабы трагедии.

- Том звонит, просит тебя срочно прийти к нему.

- Время десять вечера, чего ему надо так поздно?

- Густи, он сказал, что это очень-очень важно.

- Тьфу ты. – Стаскиваю пижаму и натягиваю брюки, попутно ругая Каулитца всеми известными ругательствами. – Мам, я потом приду и уберу здесь.

Вышел из дома и уже дошел до проезжей части, как заметил, что шагаю в тапочках. Так, пора взяться за себя и следить за речью, слишком много в ней стало нецензурщины. Вернулся, обул ботинки на голые ноги и снова направился к этому неугомонному полуночнику.

Ну да, а кто же еще может внести переполох в мою размеренную и спокойную жизнь? В комнате Тома помимо самого хозяина, растерянного и взъерошенного, сидел Билл, весь зареванный и измазанный в косметике.

- Что у вас? – Спросил я, давая понять, что надолго задерживаться не намерен.

- Совет нужен, - ответил Том. Я удивился и уселся в кресло.

- По какому поводу?

Каулитц тронул поникшего Билла за плечо, тот поднял голову и протяжно затянул, всхлипывая:

- Моей маме понравились эскизы фрау Каулитц, и она решила их себе присво-оить. Я сказал ей, что так нельзя, и что у них есть свой автор. Она меня не послушала-а! Сказала, что все равно использует их как свои, потому что они хоро-ошие! А я сказал, что если она так сделает, то я уйду из дома! А она тогда заперла меня в моей комнате и уехала в Гамбург на выставку. И я сидел там и плакал, пока вечером сестра не пришла и не выпустила меня. И вот я здесь.

- Э-э-э… и какой совет я должен дать? – Уточнил я, замечая в углу сумку с вещами.

- Что мне теперь делать? – Взвыл Билл, драматично всплескивая руками.

Я почесал в затылке.

- Ну-у, фрау Каулитц может подать на твою мать в суд, например, за нарушение авторских прав. Или…

- Да нет, Густ, моя мама уже в курсе, и она не в обиде. Наоборот, порадовалась, что хотя бы ее рисунки известными станут.

Я открыл рот, поражаясь безразличию Симоны к своему труду и достоинству.

- Так я-то какой совет дать должен?

- Где я буду жить теперь? У меня много вещей, - проныл Билл.

Я пожал плечами.

- Понятия не имею.

- Билл, а оставайся пока у меня! – Заявил Том. – Поживешь пока у меня, а там посмотрим, что с твоей мамой решить. Твои вещи потом тоже перевезем.

- Ой, а можно?

- Конечно! Ты же мой парень, можешь оставаться сколько хочешь.

- О, Томми! – Билл благодарно прижался щекой к груди Каулитца, примостившегося рядом с ним на подлокотнике. Хныканья прекратились, но теперь зареветь готов был я.

Я до последнего сохранял надежду, что, может быть, родители Тома возмутятся по поводу нового жильца, или хотя бы позудят из-за эгоистичной и наглой выходки его матери, но Гордон и Симона будто только и ждали, когда Билл вселится в комнату к их сыну. Глядя на волокущего из ниши раскладную кровать отчима, я спросил Тома:

- Ты что, будешь спать на раскладушке?

- Ну да.

- У тебя же кровать есть своя!

- На ней будет спать Билл.

- Не понял, почему бы его на раскладушку не положить? Это твоя комната, ты в ней хозяин, и кровать твоя.

- Ох, Густ, ну вот была бы у тебя девушка – ты ее на пол положил бы, если бы она у тебя ночевать осталась?

- Э-э, нет. Но то девушка, а Билл парень, чем он лучше тебя?

- Ой, замолкни, Густ! – Оглянувшись на Гордона, Том зашептал мне на ухо. – Это для отвода глаз, я все равно ночью к Биллу присоединюсь. – И, отстранившись, хитро подмигнул мне.

- Пойду домой, - не выдержал я. – В жопу вас всех.

- Иди, - поддакнул Том. – Завтра утром за нами только зайди. Будем ждать тебя в жопе.

Утром я встал невыспавшийся, сердитый. Настроение упало вообще до нуля, когда я увидел чертову россыпь из таблеток по комнате, которую вчера убрать у меня просто не было сил. Насилу затолкнув в глотку завтрак, я побрел к Тому, ненавидя его всем своим существом. И, конечно же, у этой сволочи было превосходное настроение, он даже вскочил с петухами и к моему приходу успел сварить кофе, хотя раньше таланта к этому у него не наблюдалось. Увидев мою недовольную физиономию в дверном проеме, засранец доверчиво сообщил, будто мне это интересно больше всего:

- Билли в ванной, скоро будет.

Я сел за стол и подпер голову руками.

- Где твои родаки?