– Следи за манерами, а то продам тебя, гада, первому же торговцу, кто предложит хорошую цену, – внушала София Мордолизу. – Имперцы уважают собачье мясо, да и непорочные-гурманы вряд ли станут воротить нос от нового деликатеса.
Рассудив, что у нее будет куча времени на изучение караванного лагеря, если ее не пропустят через ворота с первого раза, София направилась прямо к кордегардии. Оказалось, что таковой не существует, зато низко над воротами нависает башня, и, как только София миновала последнего хмурого торговца, устроившегося на козлах своего фургона на обочине, из-за парапета высунулась голова стражницы. На вид ей не было и двадцати пяти, но на лице застыло усталое и высокомерное выражение императрицы, которую все донимают.
– Собеседования на рассвете, – крикнула стражница на багряноимперском. – Заворачивай обратно.
– Приветствую, досточтимый друг, – произнесла София на северо-западном диалекте: долгие месяцы в горах она вспоминала и оттачивала язык непорочных. Практиковаться ей было не с кем, и только Мордолиз знал, сколько сохранилось в ее памяти, а он не говорил. Однако вспомнить вежливое приветствие оказалось достаточно легко, и, чем демон не шутит, вдруг это единственное, что ей понадобится, чтобы просунуть в ворота хотя бы палец ноги.
– Приветствую, досточтимый друг, – машинально ответила стражница, потом нахмурилась и вернулась к багряноимперскому. – За тобой очередь, и некоторые из этих крыс сидят тут неделями. Тебе придется подкупить кого-то из них, и недешево, если рассчитываешь получить завтра хотя бы аудиенцию.
– А что, если я просто подкуплю прямо сейчас тебя? – улыбнулась София привратнице. – И недешево?
– Если бы это было так легко, – с сожалением ответила стражница, – нам бы обеим стало лучше. Неси свою взятку своим людям.
– Эти мошенники и скандалисты – не мои люди. – София была вынуждена повысить голос, хоть и понимала, что ее услышат не только стражники на стене, но и торговцы в голове очереди. – Я прибыла по личному приглашению одного из ваших вельмож, и он будет недоволен, если я задержусь.
– О-о-о, дворянка? Что ж, это все меняет! – Стражница перегнулась дальше через парапет, ее руки в чешуйчатых доспехах сомкнулись на зубце. – Сестра, я дворянка, как и мой капитан, и его командир, и тысячи слуг и служанок на сотне разных островов. Должна ли я думать, что этот твой вельможа настолько влиятелен, что дал тебе приглашение с печатью, на которое можно взглянуть?
– Увы, он заказал мне работу до того, как появилась эта ваша стена, – сказала София. – Я резчица трубок, которая два десятилетия состаривала трубку для лорда Канг Хо Хвабунского, а не какая-то разносчица пуговиц, желающая просочиться в Линкенштерн.
– Канг Хо, лорд Хвабунский? – переспросила стражница, но ее тон, похоже, сменился с дерзкого на слегка заинтересованный. – Трубка, значит? И муж позволяет ему такую роскошь?
– Лорд Канг Хо заплатил вперед, – сказала София, в кои веки раз радуясь переходу на сплетни, столь характерному для Непорочных островов. Сведите вместе двух членов королевской семьи – и мельница слухов закрутится уже через час. Отправьте дворян в народ – и она не остановится, пока Затонувшее королевство не поднимется из пучин. – Так что ты понимаешь, почему он захочет, чтобы меня пропустили сразу.
– Думаю, я могла бы помочь, – задумчиво кивнула стражница. – Цветочному Горшку не повредит толика приятных новостей. Вот что тебе скажу: брось-ка мне десятимуновик, который я обронила, и я доложу своему капитану.
София порылась в кошельке и выудила самую мелкую монету, какую нашла.
– Твои глаза не слишком хороши для защитника стены – это багряная крона.
– Ну так и быть, – сказала стражница, ловя монету закованной в латную перчатку рукой. – Мой капитан захочет узнать имя резчицы, столь искусной, чтобы выполнять заказы супруга короля Хвабуна.
– Мур Клелл, – назвала София псевдоним, которым не пользовалась тридцать с лишним лет, с самой Брэкеттской стычки.
Какое же идиотское фиаско она тогда потерпела! Много раз она жалела о своей синей шевелюре, но теперь, имея причины путешествовать инкогнито, София порадовалась, что алхимия возраста превратила ее волосы, когда-то кобальтовые, как и глаза, в безобидное серебро.
– Устраивайтесь поудобнее, госпожа Клелл, – сказала стражница, исчезая из виду.
Значит, Канг Хо жив. Он всегда был везунчиком, и София понадеялась, что из всей Пятерки Негодяев уж он-то наверняка еще жив и курит дурь, потому и отправилась первым делом на Непорочные острова. Приятно узнать, что поход оказался не совсем уж бессмысленным, но, когда солнце опустилось до считаных дюймов над стеной, София заподозрила, что путешествие еще не окончено. Бюрократия – без разницы, имперская, ранипутрийская, усбанская или непорочновская – приводила ее в скверное расположение духа. Вот из-за этого, в первую очередь, она и ушла. Даже племена Кремнеземья, по слухам, уже поддавались чарам напыщенности и притворства, но им хотя бы хватало приличия время от времени приправлять свои пляски под сию дуду щепоткой перца – сверхжестокими ритуальными битвами. София представила, будто рядом сидит Лейб и своими непринужденными шуточками разбавляет дурное женино настроение, но стало лишь тяжелее.
– Она не вернется. – Торговец, остановившийся в передних рядах каравана, вылез из своей кричаще-ярко раскрашенной повозки и подошел к Софии, сидевшей в мятлике на обочине дороги с Мордолизом, который свернулся калачиком у нее под боком. Расшитый саронг торговца выдавал в нем усбанца – или темнокожего почитателя десяти истинных богов Трве. У него полностью отсутствовало обычное для торговцев брюшко, и его не слишком юное лицо было бы почти привлекательным, если бы не въевшаяся презрительная ухмылка. – Я бросил не то этой, не то другой мошеннице из их кагала медный динар, и она сказала то же самое: подожди здесь. Прошла уже неделя, а я все жду – добрался до начала очереди на монету беднее и мудрее, но, боюсь, не быстрее.
– Какая песня! – зевнула София. – У тебя дар рассказчика, друг мой.
– И все же ты, похоже, упустила мораль, – заметил торговец. – Пока ты нежишься в пыли, ожидая, что ворона, которую ты накормила, вернется с нефритовым перстнем, в конец очереди прибыл еще один караван. Пытаясь пройти быстрее, ты только задержала себя еще больше.
– Баллады продолжаются, – отметила София. – Благодарю за участие, но, если ты не возражаешь, я подожду еще немного.
– На самом деле возражаю, – заявил торговец, складывая мясистые руки на груди. – И возражать будет дюжина путников позади: никто из них не обрадуется, если останешься в начале очереди, когда взойдет солнце. Со мною – пять крепких мечей, которые с удовольствием помогут тебе переместиться в конец, если ты будешь упорствовать в столь вопиющем неуважении к хорошим манерам.
– Или? – спросила София без особого трепета. – Ты бы привел своих молодцов, будь это твоей главной заботой, – так что тебе нужно?
– Моя главная забота, как и всегда, – те самые хорошие манеры, о которых я упомянул, а ты, очевидно, слышишь о них впервые. Но вторая – простое предложение: видишь ли, когда я прибыл сюда, у меня было всего три меча. Два других я обнаружил в нескольких колесах позади меня, в очереди.
– Ага-а-а, – протянула София, оглядываясь на темную стену. Солнце уже ускользнуло за нее, но на башне не зажгли никаких факелов. – И сколько зарабатывает наемник при твоем фургоне, и что помешает мне удрать, как только мы пройдем через ворота?
– О, ничто не помешает тебе отправиться своим путем, как только мы вступим на Непорочные острова, – согласился торговец, чья усмешка с началом переговоров сменилась на дружелюбную. – Хотя я слышал, в наши дни трудно зайти далеко без эскорта. Что касается платы, то я сожалею, но мне придется запросить чуть больше, чем с двух мужчин, которых я уже нанял, учитывая, что срок твоей службы будет намного короче.
– Угу-у, – сказала София, поднимаясь на ноги. Постаравшись привести себя в форму во время путешествия по горам, она все еще чувствовала себя тощей и обессиленной, как пони жирного монаха после паломничества в Тайный город Снежного Барса. – Сколько?
