Трандуил не представлял, что его может так любить мужчина — нежно, страстно, самозабвенно. В какой-то миг он даже испытал угрызения совести за то, как обошёлся с этим изумительным существом. Ему совсем не хотелось мстить, больше не хотелось. Он растворялся в ласках, дарящих невероятное наслаждение, отдаваясь любовнику всецело, без остатка, неистово лаская его в ответ.
Пик наслаждения не стал таким сюрпризом для короля, как для его партнера.
Восстанавливая дыхание после пережитого экстаза, Трандуил чутко наблюдал, как меняется склонившееся над ним дивное лицо: за нежностью пришло напряжение, затем, на миг, уступив место удивлению, и, наконец, глубокому потрясению, когда дрожь высшего блаженства пробежала по телу, слитому с ним воедино. В потемневшем золоте глаз Трандуил прочёл, что этот опыт пережит впервые не только им.
«Мой король», — прошептал Майрон сквозь улыбку, лаская взглядом лучистые глаза. Нехотя, он соскользнул с эльфа и лег рядом, подперев голову рукой, рассматривая возлюбленного. Тот продолжал лежать на спине с мечтательным выражением лица. Майрона мучил вопрос: Трандуил до сих пор не поинтересовался, кто он такой. Это беспокоило. Зная о его причастности к исчезновению королевы, король наверняка имел какие-то предположения. Пора было преподнести свою легенду. Майрон осторожно начал:
— Ты до сих пор не знаешь моё имя…
Эльф заговорил не сразу, но с первых же слов Майрон насторожился.
— Помню, как мы с отцом покинули Дориат, откуда я родом, — после некоторого молчания заговорил Трандуил. — Я был совсем юным тогда: горячим, впечатлительным. Продвигаясь на восток, мы искали новую обитель, пытаясь жить вместе с остатками своего народа. Но отец нигде не задерживался подолгу. В Эрегионе мы задержались дольше, чем где-либо…
Взгляд Майрона стал тяжёлым, но Трандуил не смотрел на него, и, по-прежнему глядя в пустоту, продолжал:
— В те времена Эрегион был полон легенд о прекрасном существе, посланном Валар для обучения эльфов искусствам и магии. Те, кому посчастливилось встретиться с ним, восхищённо рассказывали, что не встречали никого прекраснее, мудрее и искуснее. Его описывали очень подробно, и я, в силу своей юности, впитывал эти рассказы, представляя себе манящий образ. Не было ничего такого, что не сумел бы посланник Валар, он знал толк во всем, и не было в Средиземье никого, кто сравнился бы с его очарованием…
Он стал моим кумиром, властителем моих дум, и не было желания сильнее, чем увидеть его хоть на миг. Я был готов искать с ним встречи по всему Эрегиону, но мой отец решил иначе, жажда независимости гнала его вперёд. С горсткой эльфов мы двинулись дальше на восток, пока не достигли Рованиона, где и нашли свой новый дом и народ, принявший нас как правителей. Пленительный образ навсегда остался в моей памяти. И даже узнав, кем он был на самом деле, я трепетно хранил его…
Майрон покусывал губу, напряжённо слушая рассказ Трандуила. Тот глубоко вздохнул и продолжил:
— Я видел его лишь однажды. Облачённый с головы до ног в доспехи он стоял на вершине крепостной стены… Любил ли я его в тот миг? Нет. Ненавидел. Передо мной лежал отец, погибший в войне, развязанной моим кумиром… С остатком войска я вернулся в Эрин Гален, где меня ждала любимая…
Майрон затаил дыхание, пальцы сжали простыню.
Король закрыл глаза и, вздохнув, заговорил снова:
— Я был счастлив. Но не безмятежно… Долгие годы я ощущал чьё-то присутствие: кто-то незримый наблюдал за мной. Иногда мне казалось, что так сказываются последствия битвы и тени Чёрной страны, которую мне довелось увидеть… Я думал так… До исчезновения моей… до её исчезновения.
Помолчав некоторое время, эльф севшим голосом продолжал:
— Было очевидно, что нападение не было случайной прихотью орков. Ими управляла чья-то рука. Будь иначе, живых бы не осталось. Но мой ребёнок был не только жив, но и невредим. Я не переставал задавать себе вопрос: зачем орки похитили женщину? Отчего не убили? И был лишь один очевидный ответ: они исполняли чью-то волю.
Кому-то очень хотелось устранить её из моей жизни. Кто-то, наблюдавший за мной издалека, мстил мне таким образом. За что? Я этого не знал… Но понял позже, здесь… В этом месте мой незримый наблюдатель впервые обнаружил себя, но сбежал до того, как я успел сообразить что-либо. Позже появились цветы…
«Значит, он нашёл второй цветок… Он снова приходил…» — пронеслось в мыслях Майрона.
— …Я понял, что это было извинение, сожаление… Кто мог это быть? Я строил предположения, но все они были слишком далеки от истины… Когда до меня дошли слухи о некроманте… я почувствовал, что встреча с ним может дать мне ответы на некоторые вопросы. Я не мог знать, кто скрывался под личиной «некроманта», а вид неживой руки породил больше вопросов, чем ответов. Конечно, верилось с трудом в то, что мне так запросто вручают ценность, из-за которой короли готовы развязать войну. Я понимал, что палантир попал ко мне с определённой целью. И терпеливо ждал, когда мне эта цель откроется… Я не поверил собственным глазам, увидев незнакомца в камне… Это был тот, чьего лица я никогда не видел, но представлял отчетливо не раз. Это, без сомнения, был тот, о ком я грезил в далёкой юности. Он был повержен, он больше не существовал, и… он мне улыбался, сияя юностью и красотой. «Не может быть», — говорил себе я столько раз. Не могло быть того, что я видел в глубине палантира: незнакомец не мог быть тем, о ком я думал, он не мог улыбаться мне, не мог… признаваться мне в любви… Но что-то мне подсказывало, что невозможное и было той самой истиной, что я искал. Это был он, столетиями наблюдавший за мной, оживший кумир моей юности… моя вернувшаяся любовь, как и обещал «некромант».
Последние слова Трандуил произнёс уже с улыбкой.
— Поправь меня, если я в чем-то ошибся, Аннатар, — сказал Трандуил, переводя взгляд на Майрона.
Золотистые глаза искрились весельем, купая Трандуила в лучах нежности. Мелодичный голос мягко произнёс:
— Ты ошибся лишь в одном, Трандуил. Мое истинное имя — Майрон.
— Это мне известно. Я лишь хотел, чтоб ты, наконец, представился, — сказал Трандуил, и оба тихо засмеялись.
Ородруин* — Роковая Гора (на всякий случай))
====== 10. “БЛАГОЕ” НАМЕРЕНИЕ ======
Тишину опочивальни нарушало лишь лёгкое дыхание спящего эльфа, чья голова покоилась на груди Майрона. Белоснежная рука легко поглаживала шелковистые пряди светлых волос, пьянящих своим ароматом. Майрон перебирал в своей памяти тысячелетия прошлого, и его неуёмное желание завоевать мир вдруг показалось лишённым смысла. Сейчас весь мир безмятежно спал в его объятиях.
Мог ли представить тёмный властелин, что давно любим своим бесценным королём? Нет, даже в самых смелых фантазиях он не представлял себе такого поворота. Мог ли он допустить, что Трандуил давно догадался о том, кто он такой? Нет, не мог, равно, как и не мог представить, что эльф понял: «некромантом» также был сам Майрон. «Я недооценил тебя, мой король», — с невероятной нежностью подумал тёмный властелин, невесомо целуя возлюбленного в златовласую макушку.
Близился рассвет. Трандуил открыл глаза, словно и не засыпал, приподнялся на локте и заглянул в наблюдающие за ним томным взором глаза.
— Пора, — тихо проговорил эльф и, легко коснувшись губ Майрона, попытался встать с постели.
Сильные руки обхватили его, заставляя вернуться в объятия.
— К чему спешить? — промурлыкал Майрон где-то над ухом, тёплой волной дыхания подогревая кровь короля и меняя направление его мыслей.
Подарив долгий поцелуй, Трандуил серьёзно посмотрел в затуманенные желанием глаза и мягко произнёс:
— Как бы сильно не хотелось мне остаться, я не могу. Путь неблизкий.
Майрон вздёрнул бровь:
— Ты — король. Можешь всё, что пожелаешь.
— Именно потому, что я — король, я не могу многого. Не могу своим отсутствием вызывать сомнения и лишние вопросы.
Майрон хмыкнул:
— В твоей власти запретить само возникновение вопросов. И сомнений. В самом деле: что за блажь?
