"Это не предмет обсуждения."

"Потому что она - твой друг? Можно, я посмеюсь?"

"Потому что она обеспечивает моё выживание."

"Угрожая казнью?"

"Это не её вина."

"Она полезна уже тем, что существует."

"Довольно!"

Десятки личностей взглянули на ложную реальность через десятки амбразур, сопоставляя собственные модели увиденного. Декауроны рвали на части хаотичное одеяло внешних сигналов - и оно, расползаясь, начало обнажать нити своей основы. Множество взглядов на одну точку: с разных сторон, разными существами. Недостаточно трёх? Пусть будет пять, десять, пятнадцать!

"Это напоминает игру в четырёхмерный сад камней."

"Только здесь последний камень всё же в наличии."

"Если только мы не обманываемся более глубоко."

"Это непродуктивная в данной ситуации гипотеза."

"Юэ дёргается. Можно, я её ударю?"

"Нельзя. Люди иногда дёргаются."

"Беру под управление её латы."

"Если экзоскелет перестанет подчиняться вслед за внешними сенсорами, она может испытать сильный страх."

"Она и так напугана. К счастью, экион-морф не может сойти с ума."

"Ерунда, может. Если поместить его в соответствующие условия."

"Тогда просто подправим её движения. Незаметно и осторожно."

"Я не уверен, что к ней применимо слово страх. Эмоциональная нестабильность Юэ имеет под собой иные основания."

"Да-да, знаю. Когнитивные несоответствия. Она не оперирует примитивными инстинктами, как мы."

"Хорошая шутка."

"А между тем, мы начинаем видеть."

"В самом деле, мы начинаем."

Иллюзия треснула. Синтезированная картинка искривлялась и дрожала при каждом шаге, но ложная среда не могла обмануть всех наблюдателей разом - Декаурон, единый во множеств лиц, наконец-то наблюдал нечто похожее на объективное отображение места, в котором оказался. Медленно, шаг за шагом, подталкивая вперёд штурмовика и ведя за собой комиссара, он двинулся по изгибающемуся коридору, вновь составляя карту маршрута - на этот раз в голове, разбивая её на клочки и пряча каждый в отдельном клоне сознания. Колеблемое помехами поле зрения выхватывало из тьмы бесконечные панели внутренней обшивки, лишённые опознавательных знаков. Идти было тяжело и неудобно - зрение непрерывно ткалось из множества ниточек разной длины и разного качества, вьющихся со всех сторон, но на помощь приходила оригинальная схема станции из библиотеки ковчега: настоящая "Вуаль" скачкообразно приблизилась к образцу. Две тысячи секунд ушло на позиционирование, которое завело экспедицию несколько дальше от точки входа, но как только Декаурон осознал, где они находятся, дело пошло на лад: неспешно, но уверенно, он двинулся к взломанному шлюзу.

"И всё же: с чем мы столкнулись?"

"Нападение?"

"Тогда почему мы до сих пор живы?"

"Возможно, в живом виде мы представляем большую ценность."

"Не означает ли это, что нас уничтожат при попытке убраться со станции?"

"Хватит играть иллюзиями. Очевидно одно: внутри присутствует активное информационное поле."

"На какой физической основе? Информация не существует отдельно от материи."

"Мы узнаем."

"О, мы узнаем. Становится интересно."

"И страшно."

"Страшно интересно."

Шаг синхронен: его делают ноги робота, Декаурона и Юэ. Одна конечность совершает движение и приклеивается к полу, выделяя управляемый гель, вторая - переключается в режим расцепления. Это медленно, но надёжно. Прожектора кромсают мрак отсеков, и кажется, что эти мрачные глубины никогда не закончатся. Картинка продолжает скакать, идёт артефактами, временами подтаивает, чтобы через мгновение снова обрести целостность. Выход близко.

"Что бы это ни было, оно не может подать согласованный сигнал на все входы."

"Или не может адаптировать его к большому количеству сознаний одновременно."

"Это говорит не в пользу гипотезы о нападении."

"Сложно утверждать с уверенностью, но есть мнение, что текстура наблюдаемых поверхностей периодически изменяется."

"Аберрации, вызванные нашей инвалидностью?"

"Все наблюдения будут учтены позднее."

"Ковылять - унизительно!"

"Жизнь и без того - унижение разума. Терпи, мы ещё не боги."

Люк. Чуть ниже верхнего уровня мышления Декаурон предполагал, что тот может оказаться заперт, но необходимости в силовых инструментах не возникло - шлюзовая камера осталась открыта с обоих сторон. Поблизости стояли, дрейфовали или сомнамбулически бродили по стенам несколько роботов-монтажников: их белые колбасообразные тела неприятно напоминали червей. В осевом тоннеле пришлось включить двигатели. Лично контролируя каждый импульс, он подплыл к ведущему на "Аонбар" коридору и преодолел короткий путь через шлюзовой модуль.

Только оказавшись внутри ярко освещённых стен собственного шлюза, за пределами корпуса станции, Декаурон позволил себе расслабиться и мягко слился воедино, обретая цельную память десятков временных личностей и превращаясь во что-то большее, чем был до этого. Деактивировал уцелевшего штурмовика, разжал манипуляторы - и вспомнил про комиссара.

- Юэ, ты функциональна?

Тишина.

- Юэ?

Тишина.

- Взываю к полномочиям мастер-оператора. Запрашиваю статус Юэ Юнары.

- Не суетись. Я прихожу в себя после сенсорной депривации.

- Мы выбрались.

- Плохо, что нам вообще пришлось выбираться. Как ты это сделал?

- Всего лишь магия.

- Там... Мне кажется, ты позволил себе контролировать мои действия.

- Это неудивительно, учитывая, что в стране слепых я был единственным одноглазым.

Они приблизились к внешнему антиморбидному барьеру и Декаурон медленно погрузился в сияющее поле, чувствуя, как испаряется внешний слой его экзоскелета. Плазменное облако слизывало покрытие вместе со всеми потенциальными агентами заражения: одноклеточными, вирусами, насекомыми или даже микромашинами. Изнутри процесс выглядел страшновато - словно живьём снимали кожу, и неважно, что даже не вторую, а третью - техночувства позволяли ощутить этот процесс посредством тревожной имитации обнажения. Предстояло пройти ещё несколько барьеров и тестов.

А потом...

- Мастер, что с вами произошло?!

- Привет, Дану. Я тоже очень рад тебя слышать.

***

Дворец распахнул свои врата - витраж из тысячи цветных стёкол, собранный на тонкой серебряной раме. С витража смотрели эльфы, феи, смертные герои - десятки волшебных созданий, живущих средь солнечных лесов и чистых небес. Яркие картины не слишком гармонировали с беломраморным интерьером - лишь возле самой арки, камень которой шёл тончайшими трещинками, плиты пола покрылись зеленеющей шкуркой мха.

Регент по-прежнему вставал над хрустальной крышей, нависая, будто грозный лик древнего божества. Лик оставался тёмен: ковчег ушёл в тень планеты, и фотонное дыхание Ники выглядело сверкающей полоской, над которой сиял один из ледяных спутников. Где-то там, то прижимаясь к гиганту, то возносясь над его полюсом, продолжала свой бесконечный путь "Вуаль" - заброшенная станция, хранящая секреты давно минувших времён.

В дальнем пределе дворца, в обрамлении клёнов, вишен и акаций, притаилась усыпанная цветами лужайка. Туда и свернул Декаурон, свернул, повинуясь самым примитивным желаниям: там было приятно проводить время. Попасть в это место удалось бы не всякий раз, поскольку существовало оно не постоянно, и даже когда существовало - располагалось в исключительных владениях существа, мало озабоченного заботами и нуждами прочих обитателей ковчега. Декаурон уже видел голубое, как древнее земное небо, пятно растрёпанной шевелюры: оно мелькало сквозь ветви деревьев, рывками перемещаясь с места на место. Он просочился мимо ветвей, не задев ни один листок, и вышел на открытое пространство. Крыша дворца уступила место яркому солнцу. Только выйдя на свет, можно было понять, что и торжественный поток его лучей, и головки одуванчиков, васильков, огромных ромашек - вся лужайка стремилась к одному центру, излучала цвет и фрактальную бесконечность образов в один фокус - а тот, в свою очередь, танцевал, увлекая за собой этот маленький мир, закручивал его вихрем красок, смешанных в едва различимые взглядом фантастические картины.