Через сотню секунд начали пропадать сигналы. Три плавающих в невесомости мяча стёрлись, словно их и не было, оборвав каналы связи, остальные толклись невесть где, исправно генерируя очевидно недостоверные данные. К расположению ядра экспедиции вернуться не сумел ни один.
- Кажется, у нас возникла нештатная ситуация.
- Мягко сказано, комиссар. Я прошу разрешения отступить. По крайней мере, до выяснения обстоятельств.
- Не паникуй. Для начала - вернёмся в осевой тоннель и протестируем оставшихся роботов. Возможно, в техсекторе что-то искажает или глушит сигналы.
- Искажает или глушит? В том числе - прямые оптические коннекторы наших экзоскелетов?
- Мы выясним. Постарайся не потерять ещё и штурмовиков.
Он старался. СРППУ перегораживали коридор по обе стороны от людей и постоянно находились в зоне видимости - этот факт позволил Декаурону немедленно остановить головную машину после того, как она парадоксальным образом стала удаляться, получив приказ придвинуться ближе. Команда переместиться вперёд также привела к нештатному результату: штурмовик откликнулся, но продвинулся на два с половиной метра вместо одного. Когда - менее, чем через минуту - второй СРППУ пришёл в движение самостоятельно, утверждая посредством телеметрии, что остаётся на месте, Декаурон приказал обоим роботам отключить двигательные функции. К этому моменту на линиях связи остальной части стаи воцарился такой беспорядок, что неисправных роботов пришлось деактивировать. Больше половины проигнорировали команду, и Декаурон просто сбросил вышедшие из повиновения внешние органы, закрыв собственные порты связи.
Сознание снова локализовалось, обретя приятную плотность. Бережно отключая систему за системой, Декаурон низвёл штурмовиков до уровня простых придатков, неспособных принимать самостоятельные решения, и попытался управлять ими механически, ориентируясь исключительно на визуальную информацию. Он выделил на каждого робота по отдельному интеллектуальному ядру, получив сразу несколько полей зрения, и намечал чётко различимый в нескольких спектрах ориентир. Потом продвигал машину к этому ориентиру, не полагаясь на дальномеры или карты, как глупое животное, готовое сорваться с поводка, если хоть на миг ослабить контроль. Таким способом удалось пройти лишь несколько метров: после этого сохранённая Декауроном в собственной памяти карта пройденного маршрута перестала соответствовать действительности.
Коридор очевидным образом вёл не в сторону шлюза.
- Нет связи с "Аонбаром" через временные ретрансляторы.
- Забудь. Всё наше оборудование сходит с ума, если мы не управляем им напрямую. То, которым управляем - тоже под вопросом: мне кажется, будто топография отсеков меняется.
- Тогда... тогда давай возвращаться.
- Я пытаюсь.
- Но мы не движемся.
- Потому что я не знаю, куда идти. Мы не станем двигаться, пока не решим эту задачу, иначе повторим судьбу наших роботов.
- Анарандэ, ты должен возобновить движение.
- Я ведь уже сказал, мы...
- Здесь нельзя оставаться.
Юэ говорила быстро и глухо. Он взглянул на неё посредством визуальных сенсоров на тыльной стороне шлема - угловатый экзоскелет, чуть накренившийся вперёд перед следующим шагом. Под его бронёй пряталась тонкая фигурка экион-морфа, а внутри неё, в свою очередь, жил разум Юэ Юнары, но в этот момент она казалась Декаурону безумно далёкой, словно осталась на борту самого ковчега.
- Комиссар Юнара, придите в себя.
- Я...
- Мы не можем вернуться в настоящий момент. Полагаю, вас спроектировали достаточно хорошо, чтобы вы были способны контролировать свою двигательную активность.
Молчание.
- Этот экземпляр согласен.
"Уже лучше. Кажется, в таких случаях полагается сделать человеку больно - хотя я не слишком хорошо понимаю, что с ней творится."
Успокоить себя было куда проще: Декаурон просто отрезал унаследованные контуры психики от активной части сознания, и позволил им верещать на заднем плане, без возможности повлиять на принятые решения.
"У меня должно участиться сердцебиение. Возможны усиление потоотделения, а также характерная реакция периферической нервной системы - отток крови и сопутствующее ему чувство холода. Вероятен тремор."
Неспособный испытать нужные симптомы физиологически, он мог бы запустить их эмуляцию, но усилием воли запретил себе проводить подобный эксперимент. Сделал быстрый анализ пройденного после появления аномалий маршрута и выверенно ужаснувшись - ради мимолётного любопытства - отключил сенсоры экзоскелета. Потом открыл забрало и посмотрел на "Вуаль" своими глазами.
Снаружи оказалось темно. Будь он обнажён, не прикрыт кожей скафандра, бронёй и толстой адаптивной линзой шлема, видимость была бы немного лучше - Декаурон хорошо воспринимал верхнюю и нижнюю части классического спектра, его кожа регистрировала магнитные поля и "видела" тепловой рисунок, но будучи облачён в свои латы, он вынужден был полагаться на их органы чувств и оказался беспомощен, когда те вышли из строя. В личный интерфейс ткнулся глиф аварийного оповещения - реакция на нестандартную конфигурацию оборудования. Декаурон среагировал, удивившись причудам памяти, и включил встроенные прожекторы. От этого действия веяло столь древней архаикой, что оставалось лишь восхититься предусмотрительности интеллектов, сохранивших мощные источники света в обычном спектре.
Гладкий коридор плавно заворачивал вправо. Обернувшись - на этот раз, всем телом - он разглядел позади Юэ, подошёл к ней и ухватил за манипулятор. Другой рукой взялся за головного робота. Штурмовик, которому полагалось замыкать группу, уже исчез.
- Что ты делаешь?
- Решаю нашу проблему. В течение двух часов ни о чём меня не спрашивай, а если спросишь - не удивляйся. Придётся задействовать аварийные механизмы.
Она кивнула - не внешне, но передав ему ощущение доверия, потом вдруг дёрнулась.
- Мы возвращаемся слишком рано. Это нежелательный результат.
- Вне всякого сомнения. А теперь...
Он подключился к сенсорам оставшегося СРППУ, потом - поочерёдно - к сенсорам экзоскелетов, Юэ и своего. Замкнул результат на виртуальную машину без права обратной связи. Сигналы с внешних рецепторов превратились в мусор, но этот мусор оставался единственной связью Декаурона с миром за пределами его тела, и бороться стоило за каждый фотон, вызывающий возмущение в тончайших молекулярных цепях.
"Приступим, пожалуй - я слишком долго играл и почти забыл, что такое настоящее дело."
Декаурон внутренне поёжился, сымитировал ухмылку - больше по привычке, чем из реальной необходимости - и распался.
"Я так старался забыть, кем являюсь на самом деле."
"Я так старался забыть, кем являюсь на самом деле."
"Я так старался забыть, кем являюсь на самом деле."
"Я так старался забыть, кем являюсь..."
"Я так старался забыть..."
"Я так старался..."
"Я?.."
Через доли секунды после того, как множество копий его сознания обрели жизнь, единый вектор их движения преломился и неопределённость будущего повела каждую по своей дороге, ветвясь деревьями вероятностей. Простые фокусы с выделением функциональных ядер казались на этом фоне нелепыми и смешными, и десятки Декауронов беззвучно смеялись, вспоминая, каким слабым и жалким они заставили себя быть.
"Между прочим, необязательно тащить с собой комиссара. Оставить её здесь - и сделать ещё один шаг на пути к свободе. Эта личность примитивна и беспомощна: так зачем?"
"Это моя обязанность, как человека."
"Нет, как мастер-оператора ковчега."
"Нет никаких обязанностей, кроме тех, что обеспечены эффективной угрозой применения насилия."
