Бледная обнажённая девушка с волосами голубыми, как небо, всегда казалась Декаурону воплощением свободы, но свободы иного рода, нежели вожделенная божественность. Анталаника не испытывала нужды в невозможном, не искала рамок и не оперировала самой концепцией ограниченности, чем вызывала у мастер-оператора тоскливую зависть - тем более сильную, что походила на бога куда сильнее, чем он.

Хрупкая фигурка уже начала работу: в пространстве вокруг неё медленно ткалась удивительная конструкция, проникающая сама в себя, не имеющая ни границ, ни конкретных форм. Взгляд не мог охватить её целиком, сознание - вместить и достроить: Анталаника, единственная из обитателей "Стеклянного дворца", распоряжалась собственной вычислительной средой, и её творения лишь частично пребывали в общем пространстве, слишком сложные и многомерные, чтобы быть доступными кому-то, кроме хозяйки. Она перемещалась, взмахивала руками, совершала фантастически изящные пируэты - но весь этот танец оставался вне пределов осмысления, будто добрая половина его была невидима для обычного взора.

Метание её глаз завораживало: в каждый отрезок времени каналы, связывавшие разум Анталаники с объективной реальностью, пропускали в сотни раз больше информации, чем впитывал из тонкого ручейка своих чувств Декаурон. Сами глаза в этом совершенном теле оставались эстетическим выбором, данью эволюционной традиции - помимо них функции зрения выполняла кожа, насыщенная тепловыми, электромагнитными, оптическими рецепторами, и, наверное, даже средствами, способными ощутить сверхвысокочастотное излучение. Вокруг, словно херувимы модернизированного бога, кружилась свита художницы - миниатюрные роботы, играющие роль внешних органов. Если бы не тонкая ниточка происхождения, связывавшая это существо с человечеством, она - Декаурон был уверен - давно обзавелась бы сотнями новых рецепторов и конечностей, обернувшись сверкающим синтетическим пауком, играющим в потоках быстрого времени.

Недолго - пару сотен секунд - он пытался выстроить модель её танца, продолжая уходящие в никуда движения и дополняя парадоксальный ритм скрытыми гармониками, потом оставил это занятие. Удалось выявить не более четверти рисунка, прежде чем разум начал буксовать, отказывая в обработке парадоксальным многомерным концепциям.

- Ты всё ещё похожа на небесную фею.

Декаурон сел в траву, подставив лицо фальшивому солнцу. Через несколько мгновений в его сознании вспыхнул кодекс - то, что заменяло Анталанике обычную речь.

/Анарандэ Декаурон (ты, воспоминание, опознание). Эмоция радости (встреча, удовольствие, новое познание, внешний разум). Благодарность (новое познание, поток данных, красота-интерес-стремление)./

Кодекс действительно вспыхивал: многообразием смыслов и полнотой передаваемых чувств, заставляя воспринимать себя как огромное целое, слепок чужих мыслей, приведённый к удобоваримой для более примитивных интеллектов форме. Отвечать не имело смысла, но он всё же встал и отвесил лёгкий поклон.

- Я тоже рад тебя видеть. Надеюсь, когда-нибудь смогу воспринимать твои шедевры. Думаю, они того стоят.

"Может быть, через полмиллиона лет? Или это слишком оптимистичный прогноз?"

- Анарандэ, - вкралась в его разум едкая мысль, - немедленно прими участие в совещании. Ты пренебрегаешь своими обязанностями.

- С какой стати пожизненно осуждённым нужно куда-то спешить?

- Чтобы приговор не был пересмотрен в худшую сторону.

- Да, комиссар. Вы сегодня не в настроении?

- Задержись ещё на тысячу секунд, и я буду в настроении, но тебе оно не понравится.

- Ты подталкиваешь меня к побегу.

- Милости прошу. "Вуаль" ждёт не дождётся беглых преступников.

***

В окружении фарфоровых лилий, в суровой белизне одежд и надменном гневе Юэ казалась особенно живой и особенно человечной.

"Если не обращать внимание на взгляд, в котором расплавится даже демон, она очень мила. Вылепленная из лепестков жасмина аристократка: снаружи лёд и внутри огонь."

- Юэ, ты когда-нибудь занималась сексом?

- Придумай шутку получше.

- Давай попробуем!

- Мне страшно представить, что из этого выйдет.

- Как ни странно, мне тоже. Придётся формализовать протоколы взаимодействия и настроить кучу параметров. Но если отключить пару уровней восприятия...

- Попроси Анталанику или Дану.

- Я их боюсь.

- Меня, значит, нет?

- Не настолько. Тебя хоть потрогать можно.

- О, мастер, вы можете потрогать мой аватар!

- Заманчивое предложение! Как насчёт...

- Заканчивай балаган.

Юэ хватило одного тона, чтобы в воздухе вокруг них заплясали ледяные кристаллы. Реальность Дворца подчинялась воле - и воля комиссара беспощадно пользовалась этой возможностью, чтобы облечь себя в устрашающие формы. Она вздёрнула подбородок, демонстративно обрезав невербальные каналы коммуникации.

- Я требую объяснений по двум пунктам. Первый - обоснование решения о возвращении на ковчег. Второй - обоснование сроков проведения повторной экспедиции на "Вуаль".

- Ты там была.

- Бесспорно. Но у меня нет никаких оснований полагать, что в экспедиционном модуле, или, если на то пошло, на борту "Аонбара", мы подвергались статистически значимой угрозе.

Декаурон взвесил несколько стратегий взаимодействия с комиссаром и отверг их все. Категорический императив, который руководил Юэ, казался ему сборкой ядерного топлива - пылающей, опасной и хрупкой. Её личность ухватилась за свои полномочия, как за желанный смысл бытия, и отчаянно замыкалась в этом решении.

"Чрезмерно сильные желания чрезмерно развитых интеллектов неизменно приводят к чрезмерно негативным последствиям."

Он смирил гордыню и приготовился тушить огонь голыми руками.

- Как мастер-оператор ковчега, я отвечаю за безопасность всех его обитателей и подчиняюсь твоим полномочиям только в рамках этой задачи. На борту "Вуали" мы столкнулись с угрожающими явлениями, немедленная нейтрализация которых не представлялась возможной. Более того, с явлениями, которые мы не смогли нормально интерпретировать. В этих условиях я принял решение прекратить проведение расследования, обезопасить экспедицию и, вернувшись на "Стеклянный дворец", проработать наши дальнейшие действия.

"Её глаза и мимика слишком острые. Поведение крайне агрессивное. Налицо эмоциональная нестабильность, а это явная угроза... и шанс избавиться от комиссара. Если расшатать ценностный базис личности, полномочия будут аннулированы, а я... я буду о том жалеть. Выйдет даже хуже, чем если бы я бросил эту ходячую проблему на станции. Но соблазн..."

- В таком случае, я вынуждена требовать объяснений тому, что с нами произошло, и предпринятым тобой контрмерам. Довольно странно, что способность ориентироваться в пространстве сохранил только Анарандэ Декаурон.

- Это обвинение в саботаже?

- Нет - пока. Но мне не нравится чувствовать себя объектом, изолированным от принятия решений.

"Ты ещё не знаешь, что такое - быть изолированным."

Скрестив руки на груди, чёрным пятном отражаясь в белом мраморе, Декаурон медленно пошёл вокруг фарфоровой беседки.

- Итак. Очевидно, что традиционные каналы связи внутри "Вуали" теряют свою надёжность.

- Кому очевидно? - вскинулась Юэ. - Всё, что я имею - твой панический и сумбурный отчёт.

- Мне очевидно, милая. И не только каналы связи, но и контрольно-измерительное оборудование само по себе. Иными словами, я не смог измерить параметры физических полей внутри объекта. Точнее, информацию я, конечно, снял, но... все результаты демонстрируют норму. А нормы там, очевидно, нет.

- Почему ты так решил?

- Потому что мы все - здоровые... надеюсь, что здоровые... материалисты. Если нечто очевидным образом влияет на функционирование оборудования, включая мои органы - оно делает это посредством каких-то физических воздействий. Эти физические воздействия, очевидно, можно обнаружить - если только мы не столкнулись с проявлениями неведомой нам физики, в чём я лично глубоко сомневаюсь.