Сталин аккуратно сложил бумаги в папку. Не завязывая тесемок, как-то брезгливо, отодвинул её на край стола. Закурил новую папиросу. Встал и почти неслышно прошелся по кабинету. Лицо, его почти ничего не выражало кроме усталости, а вот плечи...

Новиков провожая глазами Сталина, буквально физически ощущал, какой колоссальный груз несет на своих плечах это человек. Человек, который взял на себя ответственность за ВСЁ. За все успехи и неудачи страны, за все достижения и ошибки - отвечал перед народом и историей он. Лишь на мгновение Новикову удалось представить себя на месте Сталина, и он ощутил, как волосы на руках и голове зашевелились, а по спине потек холодный ручеёк пота. 'Господи! Если ты есть! Дай ему сил. И помоги нам разделить ношу его' - это вырвалось непроизвольно, из самой глубины души. Никогда до этого Новиков, несмотря на то, что неоднократно встречался со Сталиным, не ощущал такого. Невероятная ответственность и ... одиночество. Страшное одиночество человека, которому нельзя иметь друзей. Соратников, единомышленников, последователей, врагов, в конце концов - сколько угодно! Но не друзей. Это и есть - плата за власть. Цена, которую приходится платить за возможность спасти Россию. За возможность увести её от края пропасти и не просто увести, а направить недрогнувшей рукой к вершинам. Плата за осознание истины, доступной только настоящему властителю - 'Государство - это я!'. Это не мания величия, это факт. Если ты взялся за то, чтобы указывать людям путь, и не просто указывать, но и вести их туда, в светлое завтра, через все препятствия - то будь готов и быть ответственным за всё. Будь готов к тому, что ты станешь олицетворением, в общем-то, бездушного механизма под названием - государство.

Сталин, наконец, закончил свое путешествие по кабинету. Затушив папиросу, замер на секунду у своего рабочего стола, глядя на серую картонную папку. Подошел к вскочившему со своего места Новикову и совершенно неожиданно для него как-то очень просто, по-человечески что ли, протянул ему руку.

-Спасибо, товарищ Новиков.

Рука у него была сухой и крепкой, настоящая мужская рука.

-Спасибо. Вы даже не представляете, что Вы сделали для страны. - Снова секундная пауза. Внимательный взгляд глаза в глаза. - И для меня.

Сталин отпустил руку Новикова, не дожидаясь ответа. Прошелся вдоль стола. Взял трубку. Не раскуривая, сделал несколько шагов. Вновь оказавшись перед Новиковым, чуть расправил чубуком усы.

-Товарищ Фрунзе, я считаю, что товарищу Новикову просто необходимо съездить в Германию. Месяцев на пять-шесть. Надо оказать помощь немецким товарищам в организации их бронетанковых войск. Заодно и посмотреть чему мы можем у них научиться. А от командования дивизией полковника Новикова отстранить. Без лишнего шума, но так, чтобы все об этом знали. Как вы считаете, товарищ нарком, это будет своевременный шаг?

Фрунзе, задумчиво посмотревший на Новикова, утвердительно кивнул.

-Думаю самое время, товарищ Сталин. - Неожиданно, широко улыбнулся Новикову. - А по возращении, мы рассмотрим вопрос о его назначении на должность командира механизированного корпуса. Пускай на деле докажет справедливость своих теоретических разработок.

-Правильно, товарищ Фрунзе. Нашей армии как воздух нужны грамотные и инициативные командиры.

Новиков с плохо скрываемым удивлением следил за этим диалогом. Вот это поворот! Ну и что в такой ситуации ответить? Благо Уставом все предусмотрено. Так что по Уставу и отвечаем. Ну, и конечно обязательное: 'Доверие правительства и партии - оправдаю'. Именно в таком порядке. И, судя по реакции Сталина, правильно сделал.

-Вы очень хорошо ориентируетесь в политической ситуации. Это правильно. Армия, наша армия, не может быть вне политики. Но, без приказа или крайней необходимости, как в вашем случае, она не должна ей заниматься. Я вас больше не задерживаю, товарищ Новиков. Отдохните немного. Завтра подготовите подробный отчет обо всем произошедшем и ваши выводы. За это время мы согласуем все вопросы о вашей поездке с Германским МИДом. До свидания, товарищ Новиков.

Сталин дождался, пока за полковником закроется тяжелая дубовая дверь. Только после этого, он позволил себе на какое-то время расслабиться. Фрунзе можно не стесняться и не притворяться перед ним. Подошел к своему столу. Тяжело оперся на него руками. Голова опущена. Глаза прикрыты набухшими веками. Не мальчик уже, а двое суток на ногах.

Фрунзе, молча стоявший все это время, тихонько кашлянул. Сталин поднял голову, и устало посмотрел на него.

-Коба, все так плохо?

-Было бы еще хуже, если бы не этот прыткий полковник. То, что творилось в Саратове, только верхушка. Они немного поторопились. В Саратове. - Сталин потер пальцами глаза. Режет, как от песка. - Это была действительно широкомасштабная акция. Фактически свержение советской власти в Саратове, Пензе, Тамбове, Ульяновске, Самаре. Все должно было произойти через два дня. Седьмого ноября. В двадцатую годовщину Октябрьской революции.

Фрунзе от такой новости коротко матюгнулся и, не спрашивая разрешения, взял из хозяйской коробки папиросу. Жадно затянулся, так что ввалились щеки. Раз. Другой. Вроде бы и полегчало. Прошелся несколько раз по кабинету. Остановился напротив, по-прежнему стоявшего у стола, Сталина.

-А ведь знаешь, Коба - это оценка твоего, да и нашего тоже, труда. Как же они нас боятся, если рискнули подставить под удар своих выкормышей!

Сталин из-под бровей взглянул на Фрунзе. Коротко кивнул головой, соглашаясь. Тоже взял папиросу. Но не закурил, а просто мял её пальцами. На сукно стола падали золотистые крошки ароматного табака.

-Это я понимаю. Как и то, что мы с этими мерзавцами справились бы в любом случае. Страшно другое. Знать, что столько лет под боком пригревал змею. Кому тогда верить? Кому?!

Фрунзе ответил быстро, как будто ждал этого вопроса. А может и действительно ждал.

-Народу, Коба. Народу. Нашему советскому, русскому народу. Вспомни, как ты на метро прокатиться решил. - Сталин невольно улыбнулся воспоминаниям. - Этот самый народ уже на следующей станции поезд остановил и тебя из вагона чуть ли не на руках вынес. И не от восторга, а за жизнь твою опасаясь. Хорошо, что бока тебе не намяли. Помнишь, что тогда тебе этот мастеровой сказал?

-'Как Вы смеете, товарищ Сталин, рисковать своей жизнью?' - Так вроде?

-Так. Вот только не до конца. А ведь он еще сказал очень важное и правильное: 'Ваша жизнь нам нужна. А, значит, Вам рисковать ей нельзя'!

-Ты зачем это вспомнил?

-Зачем? Затем, что, похоже, мы слишком далеко спрятали власть от народа. От того народа, который эту власть уже считает своей. Отгородились наши чиновники всякими 'спец' от людей. И знать не желают, как эти люди живут. Ты ведь только посмотри, что получается: спец-паёк, спец-квартира, спец-дом, спец-дача. А теперь уже и спец-школы есть! Для спец-детей. Этих самых спец-чиновников. Люди стали рваться во власть не чтобы работать, а чтобы красиво жить.

Сталин все так же в задумчивости мял пальцами папиросу, пока из неё не высыпались последние крошки табака. Удивленно посмотрел на пустую гильзу, бросил её в пепельницу.

-Ты во многом прав, Арсений. Не все так просто, но ты прав. 'Страшно далеки они от народа'... Как я не хочу, чтобы так потом сказали и о нас!

Уже давно закрылась дверь за ушедшим наркомом. Часы отсчитывали второй час ночи. А Сталин , по-прежнему сидел за своим столом, чуть откинувшись в кресле. Со стороны можно было подумать, что он заснул и даже свет настольной лампы не мешает уставшему человеку. Но он не спал. Работа по ночам уже давно вошла в привычку, став второй натурой. Он и сейчас работал. Мозг лихорадочно перебирал множество вариантов дальнейшего развития событий. Тасовались и раскладывались по новым полочкам - назначениям, будущие сотрудники наркоматов, место для которых будет в скором времени освобождено. Но, через этот рутинный, в общем-то, процесс, постоянно пробивалась, основным мотивом, другая мысль. -'Опять, ОНИ не обманули'.