- Честно говоря, товарищ Гриневич, я рад, что вы задали этот вопрос. Потому, что он касается не только армии. Способов решения несколько, но я остановлюсь на двух главных. Во-первых, это снова товарное обеспечение. Да-да, но не в виде займа у товарища Онищенко. Социалистическая экономика - экономика плановая, поэтому государство знает, когда и сколько будет произведено нового товара. Обращаю Ваше внимание - будет произведено. То есть, товара еще нет, но он будет. Поэтому мы можем допечатать под будущий товар дополнительные деньги. Ведь государство уверено в своих гражданах и знает, что намеченные планы они выполнят. Но чтобы эти дополнительные деньги не выпадали из товарооборота, мы регулируем цены на уже имеющийся товар, продавая часть его по завышенным ценам через коммерческую торговлю. Мера эта временная и только до тех пор, пока не появится тот самый будущий товар. А второй способ, как это ни покажется странным, внешняя торговля. Я уже говорил, что сегодня рубль имеет золотое обеспечении, и не только золотом. Но внутри страны хождение золота запрещено. Зачем товарищу Онищенко нужно золотое содержание рубля, когда ему нужны новые ботинки? Но для торговли с другими странами это содержание важно. Вы можете сказать, что таким образом мы вывозим из страны её национальное богатство. А это целиком зависит от того, что именно мы за него покупаем. Если мы купим ботинки для товарища Онищенко, то тогда да - мы его просто обманем, когда заплатим национальным богатством за работу заграничного обувщика. А если мы купим обувной станок? Тогда на этом станке будут изготовлены ботинки не только для товарища Онищенко, но и для многих-многих других наших граждан. А это и есть тот самый дополнительный товар, под который мы напечатаем дополнительные деньги. Но для реализации этих планов крайне важно знать, что и как производится в стране. Как живут и в чем нуждаются её граждане. И любая ложная информация может привести к очень печальным последствиям. И достанется товарищу Онищенко вместо пары ботинок - всего один. Именно поэтому обман государства считается таким же тяжким преступлением, как и государственная измена. А что касается конкретно армии, то это самое надёжное вложение денег для нашего общего, народного государства. Это вложение в защиту трудового рубля. Вспомните, только что закончился мировой экономический кризис. Многие страны еще не оправились от его последствий. В чем же была его причина? Капиталисты назвали причину как кризис перепроизводства, явление, совершенно не мыслимое при социалистической экономике. Как это так - произведено слишком много товаров?! Слишком много для чего? Для простых людей, которые смогли бы его покупать, или для финансовых спекулянтов, устанавливающих на товар свои, выгодные только им цены? Но что же мы видим в результате? А видим мы падение производства в странах капитала, вплоть до закрытия заводов и фабрик, и стремительный рост производства в СССР. Настолько стремительный, что капиталистам становится страшно. Страшно потому, что люди во всем мире видят, что у власти капитала есть замена - социалистическая народная экономика, основанная на общем сознательном труде граждан. И разве капиталисты могут относиться спокойно к такой угрозе, угрозе их безраздельной власти? Поэтому они обязательно попытаются начать против нас войну. Войну, чтобы уничтожить эту угрозу их власти. Так разве можно экономить на нашей защитнице, на Красной Армии? Поэтому государство и берет взаймы у товарища Онищенко его трудовой рубль, чтобы не позволить превратить его в пустую, раскрашенную бумажку. Но ведь и товарищ Онищенко не хочет, да и не позволит, чтобы его трудовой рубль превратился в бумажку, ценность которой будет определять финансовый спекулянт. Наш трудовой рубль уже воюет. И побеждает. А Красная Армия - это его крепкий и сильный кулак.

Раздавшиеся после этих слов аплодисменты буквально оглушили. Даже привыкшие к постоянным выстрелам на стрельбище вороны заполошно закаркали. Особенно усердствовал Онищенко - ну, ещё бы, он же чуть ли не главным героем лекции оказался. 'Товарищ Онищенко. У товарища Онищенко, взятый взаймы' - мелочь, а всё равно приятно. Вроде как самолично такие большие вопросы решаешь. А уж услышать о том, что советская власть беспокоится о нем, простом колхознике, это вообще что-то невероятное. Поэтому после лекции он оказался первым, кто принялся разбирать трибуну - лекция лекцией, а в расположении должен быть порядок. Слащев, провожая гостя и уже уходя с поляны, уловил разговор бойцов:

- Ну, что, Онищенко. Крепок твой трудовой рубль?

- А ты иди, понюхай.

- Не, Онищ, я твой рубль нюхать не буду. У меня свой есть, не меньше. Мы с тобой, случись чего, вместе буржуям понюхать дадим, как думаешь?

- Законно. Так дадим, что они на свой фунт даже лихо взвешивать перестанут.

Слащев, наверное, впервые был полностью уверен, что всё у них получится. 'Черт возьми, если экономикой страны руководят такие специалисты. Если в стране живут такие люди. У нас действительно всё получится! Не может не получиться. Только бы времени хватило всё успеть'.

Новиков

Вот чего он никак не ожидал, так это прилёта Фрунзе. От Саратовского аэропорта до здания обкома - десять минут неторопливой езды на машине. Приехали быстрее.

Фрунзе вошел в кабинет один, стремительной походкой. Хмурый. Собранный. До краев наполненный какой-то злой энергией. Доклад остановил на полуслове. Огляделся по сторонам. Выдвинул один из стульев, стоявших вокруг стола. Взявшись за спинку, покачал его, словно раздумывая - сесть или нет. Все же сел. Закинул ногу на ногу и раздраженно бросил свою фуражку на стол. Наконец, 'соизволил' обратить внимание на Новикова. Неожиданно для того хмыкнул, словно подавившись смехом.

-Ну, Николай Максимович, ты и кашу заварил. Ведром не расхлебаешь! Но это все лирика. А если конкретно, докладывай, что ты тут натворил. Только коротко и конкретно. Времени нет.

-Скорее не натворил, а нарыл, товарищ Фрунзе. - Новиков пальцами оттянул воротник полевого кителя, словно тот его душил. - А если коротко, то получится так: Штаты, Британия, Троцкий, Микоян. Очень большие деньги. Просто невероятно большие.

При упоминании фамилии Микоян, Фрунзе вскочил со стула так, что тот отлетел и упал на пол.

-Ты понимаешь, что ты говоришь?!

-Так точно. И это не голословно. Есть документы...

-Где?!

-Не здесь. Я не мог ожидать вашего приезда. А в чужие руки они попасть не должны ни в коем случае.

Фрунзе подошел вплотную к Новикову. Напряженно посмотрел ему в глаза.

-Ты САМ читал документы?

-Я что, похож на самоубийцу? С содержанием документов ознакомился только один человек, старший лейтенант госбезопасности Воронин. Он немедленно доложил мне лично. В настоящее время он изолирован и заперт в отдельном кабинете без окон. Охрана поручена начальнику службы безопасности дивизии. Лично. - Новиков немного нервно улыбнулся. - Я все понимаю, товарищ Фрунзе. Но и вы поймите! Времени у меня не было. А сейчас уже и у нас его почти не осталось.

-Понимает он. Ах, какой понятливый! - Фрунзе заметно успокоился. - Собирайтесь. Лейтенанта и особиста передадите моим людям. Документы передать мне. Немедленно!

-Слушаюсь, товарищ народный комиссар обороны!

Стремительная поездка до аэродрома. Торопливая посадка в самолет, ожидавший пассажиров с работающими моторами. Полет в Москву с постоянным эскортом сменяющих друг друга истребителей. Каждый раз не меньше чем эскадрилья. Посадка на Ходынском аэродроме. И снова стремительный бег кортежа автомобилей по московским улицам. Еще из Саратова Фрунзе по ВЧ поговорил со Сталиным. На вопросительный взгляд Новикова, ответил коротко: 'Ждет'.

После подробного доклада о событиях в Саратове, Фрунзе и Новиков сидели за столом напротив друг друга и напряженно следили за тем, как Сталин читает привезенные документы. Читал он быстро. Делал по ходу пометки на полях и в блокноте обычным карандашом. Курил, только не рубку, а папиросы. Почти двадцать минут тишины и сухая констатация факта, краткая как приговор - 'Иуды'.