Если зеленая ткань «на тридцать человек» все еще в наличии, то кители для офицеров были бы неплохи. Не сможешь понять, как они должны выглядеть, – открой первую попавшуюся книгу о Гражданской войне.

К тому, как «мы все тут», как ты выразился: Майлз мрачен, Том мрачен, Джон страдает, потому что у него кончилась последняя пачка сигарет, Дэвид доволен тем, что заставил Майлза начать присваивать военные звания. У Шелли и меня через пять месяцев родится ребенок. Она считает, что будет девочка, я – что мальчик. Джереми, у тебя всегда была развита интуиция, ты должен знать ответ на этот вопрос.

Только тебе скажу, что не хочу оседать в городе, когда он родится, но по-другому вряд ли получится.

Надеюсь, плечо у Джонсона заживает, равно как и задница у Гарриса (зато в следующий раз будет осмотрительнее).

Честно признаться, тебя здесь не хватает.

Себастьян Монро.

Джереми улыбнулся и сложил письмо. Да, ребенок – это была неожиданно-приятная новость. Тем более после того, как Басс потерял всю семью в автокатастрофе – Бэйкер узнал об этом, совершенно случайно услышав разговор Майлза и Себастьяна в одну из дождливых ночей еще по пути в Чикаго. Они тогда укрылись в каком-то сарае, и Джереми, не в силах уснуть под барабанящий по прогнившей деревянной крыше ливень, невольно расслышал, как Монро тихо говорит Майлзу о том, что он теперь не может узнать даже дату смерти своей семьи. И как Майлз так же тихо отвечает, что эта дата – не самое важное из того, что следует про них помнить.

Джереми подтянул к себе чистый листок бумаги и, прежде чем отложить его в стопку скапливавшихся на столе чужих писем, которые должны были отправится со следующим курьером, размашистым почерком написал только одно слово.

Мальчик.

________________________

*“Semper Fidelis” - всегда верен (лат.). Девиз морских пехотных сил США.

========== IV-Глава XXXI: Майлз. Кровь Остывает Последней ==========

Комментарий к IV-Глава XXXI: Майлз. Кровь Остывает Последней

Дорогие те, кто прошел со мной весь этот путь.

Я хочу сказать вам спасибо за это. Спасибо за то, что были со мной, что мне было, для кого писать кроме себя.

Это будет последней главой, потому что, увы, создатели сериала сделали все, что отвернуть меня от него и пожелать забыть второю половину второго сезона как кошмарный сон.

Я довожу вас до начала первого сериального флэшбека и перевожу через него. На этот я буду считать этот фик завершенным.

Может быть, через энное кол-во лет Революция ко мне вернется, но я не вправе была бросать ни на чем.

Спасибо вам всем.

ТРИ ГОДА И ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ ПОСЛЕ ОТКЛЮЧЕНИЯ

Снаружи шел дождь.

Лил не переставая уже несколько часов, своим напором сбивая листья с веток и растаптывая их в прах на земле.

Монро залпом осушил еще один стакан, отводя глаза от Майлза, продолжавшего стоять в проходе и наполовину ошарашенно, наполовину чуть ли не с отвращением – по крайней мере, так казалось Монро – смотреть на него.

Бассу было все равно.

Ему уже давно не было настолько все равно. Слезы ушли, ушла боль – по частям с каждым выстрелом, с каждым ударом ножа, с каждым телом, падающим на землю, – растворилась, растаяла. Перестала существовать.

А на ее место пришла пустота. Снова – как тогда.

И на этот раз Себастьян не боялся ее, не боялся укрыться в ней с головой и навсегда перестать чувствовать.

- Кто вообще просил о чем-либо, Майлз? – Монро вновь поднял на него опухшие глаза. – Неприятности… Они просто случаются.

- Выйдите, - внезапно севшим голосом приказал Мэтисон.

Монро даже не проводил своих людей взглядом.

Ничего не чувствовать было легко и свободно. А главное, что на этот раз можно не возвращаться, потому что больше никто не заставит.

- Брат, - тяжело произнес Майлз, опускаясь на стул напротив, и молча, неловко коснулся руки друга. Тот не отреагировал на прикосновение, продолжая смотреть на него тусклыми, остекленевшими глазами.

Даже после той автокатастрофы Мэтисон не видел в нем такой отчужденности.

И на этот раз Майлз совсем не знал, что делать, чувствуя себя беспомощным и ненужным. На сердце давило от этого ощущения, давило от несправедливости, давило от вины.

- Я понимаю, что… - попытался было он, но Себастьян вдруг хрипло рассмеялся и, резко схватив друга за руку, подался вперед:

- Нет, Майлз, в том-то и дело. И хорошо, что не понимаешь. А я…

Он отстранился и снова издал короткий, ничего не выражающий смешок, и у Мэтисона мороз прошел по спине от этого близкого к безумному чужого огня, который загорелся в его пустых глазах.

Именно так, скорее всего, смотрел бы оживший мертвец.

- Я проклят, брат, понимаешь? – наклоняя голову набок, прошептал Монро так, как будто ничего более личного не сообщал за всю свою жизнь. Его глаза продолжали гореть. – Все, кто мне становится дорог, все умирают. Все, Майлз. И мои родители, и мои сестры, и Шелли, и мой маленький сын – все.

На это Майлз мог ответить – повторить – только одно.

Одно утешение на всю жизнь.

- Но я здесь, - тихо отозвался Мэтисон. Он протянул вторую руку и осторожно повернул Басса за подбородок к себе так, чтобы не дать ему возможности отвести глаза. – Я здесь и я нуждаюсь в тебе, брат. Вернись ко мне.

Себастьян подался назад, освобождаясь от его руки, и покачал головой. Огни в его потемневшем взгляде в последний раз вспыхнули и угасли, сменяясь обратно на серое молчание.

- Я и говорю об этом, брат. Ты здесь, и ты все еще жив несмотря на то, что я провел рядом с тобой всю жизнь. Поэтому я думаю, что…

- Нет, этого не будет, - отрезал Майлз. – Выбрось из головы эту затею, Басс. И если ты попробуешь уйти, ничего никому не сказав, запомни, что я все равно найду тебя. А если ты попытаешься сделать еще большую глупость, чем эта, то я найду тебя и там, только вот никакого толку я в этом не вижу. Ты нужен мне здесь, Басс. Чтобы я мог всегда чувствовать тебя рядом, положиться на то, что ты всегда меня прикроешь. Чтобы я мог говорить с тобой и быть уверенным, что ты покажешь мне все те глупости, которые я не увидел сам. Ты знаешь, как я не люблю пафос, но без тебя я – ничто, помнишь?

- Я – ничто, Майлз, - тихо ответил Себастьян. – Уже ничто.

Мэтисон сделал вид, что не обратил на эту реплику никакого внимания:

- Басс, ты же помнишь, как я сказал тебе, что у тебя есть я? Будь уверен, что никто не сможет меня у тебя отобрать. Знаю, ты думаешь, это звучит глупо – я тоже так считаю. Но никто не сможет это сделать, Басс…

Монро коротко выдохнул и приподнял уголки губ в оболочке улыбки.

- Помнишь, как я стащил у Бена тетрис? – вдруг спросил Майлз. – Я стащил тетрис, и мы с тобой сидели у реки и пытались победить друг друга, пока не стемнело и экран не перестало быть видно?

- И когда ты, переходя по мосту, взмахнул рукой и уронил его в воду? – тихо спросил Басс, фиксируя на друге взгляд неподвижных серых глаз.

- Именно, - удовлетворенно кивнул тот. – Ты помнишь, как ты выгораживал меня перед моим отцом? А когда меня поймали на уроке за попыткой склеить концы косичек Ребекки Тэтчер?

Монро не отреагировал, продолжая молча смотреть на Мэтисона. Но тот был еще далек от завершения:

- А на один из Дней Благодарения, когда я взорвал микроволновую печь и спалил половину кухни? А в старшей школе за подсовыванием использованном презерватива в рюкзак к Колину, чтобы он вытащил его потом на глазах у всего класса?

- Эта была самая идиотская твоя затея, Майлз, - неожиданно откликнулся Себастьян. - Эмма и так была твоя, она никогда не интересовалась Колином. Ты мог и не вызывать у нее к нему столь стойкого отвращения.

Майлзу показалось, или в голосе Басса действительно зазвучали эмоции. Пусть это боль и скорбь - но это хоть что-то.

- Хорошо, что мы уговорили миссис Клэрк никому ничего не рассказывать и пообещали избавиться от “этой дряни”, - согласился Майлз. - Зато он перестал приставать к Эмме. А то не хотелось бы в пятый раз нос ломать ему нос.