Он помог Бассу приподняться, поддерживая его одной рукой под головой, и поднес горлышко к его губам:

- Много не отхлебни. А то рискуешь никогда уже не выздороветь, - предупредил Штрауссер. – И он довольно горький.

Себастьян кивнул перед тем, как глотнуть. И тут же поперхнулся и кашлянул, секундой позже зажмуриваясь, снова прижимая ладонь к ране и стискивая зубы от боли.

- Не просто так же сказал – горький, - угрюмо произнес Уилл, отставляя графин на стол и во второй раз отцепляя руку Монро. – Осторожней.

Он раскрыл его кулак, посмотрел на заживающий порез, оставленный им самим, а потом бережно опустил на одеяло.

- Должен заснуть, - почти как приказ проговорил Уилл, поднимаясь с кровати и пересаживаясь на стул.

В этот миг занавеска тента в тамбуре хлопнула, и секундой позже в палатку просунулась рыжая голова Бэйкера.

- Кто бы ты ни был в этом лагере, - мрачно произнес Штрауссер, ловя взгляд незнакомца и не разрывая зрительный контакт. – Шел бы ты подальше.

Несмотря на то, насколько неуютно Бэйкер себя почувствовал под этим странным взглядом, от такого заявления он поднял брови и целиком вошел в палатку:

- Может, это ты пойдешь… - Джереми проглотил готовое сорваться грубое слово. – Подальше? Пусть ты и дал нам чертов ключ, это не…

- Джереми… - голос Басса прозвучал слабо, но Бэйкер тут замолчал. – Не надо. Он не причинит никому вреда.

Бэйкер с подозрением окинул взглядом Штрауссера, прежде чем сделать шаг к кровати.

- Ему нужен покой, - ледяным голосом процедил Уилл. – Он никогда не выздоровеет, если сюда будут постоянно приходить какие-то люди.

- И куда только Майлз смотрит! - разозлился Джереми. - Да кто ты такой, чтобы…

- Мне плевать, кто вы друг другу, - с нажимом на слово “вы” прервал открывшего рот Басса и готового взорваться Бэйкера Штрауссер. В его обычно пустых глазах сверкнула угроза, - но на правах врача я приказываю всем посторонним выметаться отсюда. Пока что добровольно. Ты, - Уилл посмотрел на Джереми, - можешь прийти вечером.

Бэйкер растерянно посмотрел на Басса, и тот ответил взглядом, который можно было перевести как: «Не надо с ним драться».

Джереми перевел глаза на Штрауссера, потом снова на Монро, и, просто излучая раздражение, покинул палатку.

- Я уже не усну, - покачал головой Себастьян.

- Ладно, - легко согласился Уилл, но глаза его потемнели, и он мрачно добавил. – Твой дружок…

- Не трогай моего дружка, - устало прервал его Монро.

- Договорились, - Штрауссер поднялся с места, взял графин и снова отошел к своему столику. – Тогда тебе придется потерпеть перевязку.

Себастьян начал было приподниматься на локтях, но Уилл, не оборачиваясь, грозно рыкнул:

- Лежать!

Монро на мгновение застыл с видимым раздумьем на лице, а потом медленно опустился обратно, так и не издав ни одного протестующего звука.

Штрауссер вернулся к его кровати с алюминиевой аптечкой и стеклянной баночкой с какой-то мазью кремового цвета внутри. Сел на край, прогнув пружины своим весом, отложил аптечку на прикроватный стол и перевел глаза на Монро.

- Не смей держать себя сам. Обопрешься на меня, - отрывочно бросил Штрауссер, стягивая с Басса одеяло по пояс.

Не выпуская из рук баночку, Уилл обхватил Себастьяна одной рукой за плечи и медленно приподнял, тут же глубже садясь на кровати и подставляя правое плечо и грудь под спину Монро.

- Сказал – не сидеть самому, - угрожающе процедил Штрауссер.

Басс вздохнул и расслабился, передавая Уиллу весь вес своего тела.

- Ковбой, - сумрачно добавил тот.

Себастьян усмехнулся, не отвечая, но ухмылка мгновенно стерлась с его лица, как только Уилл принялся развязывать узлы на бинте, закрывавшем ребра и живот Монро.

- Дышать не забывай, - буркнул Штрауссер, разматывая ткань. – Понимаю, что неприятно, но все же.

- Дышать неприятно? – попробовал сострить в ответ на “зачем ходить” Басс, но бинт скользнул по зашитой ране на боку, и мужчина дернулся от неожиданности, заставив Уилла снова на него рыкнуть.

- Крови нет, гноя нет, - Штрауссер, переложив баночку в правую руку, повертел в левой бинт, тщательно его разглядывая. – Не будешь глупить, пулевая рана тебя даже в глубокой старости беспокоить не будет.

- Я не доживу, - хмыкнул Монро.

Штрауссер не ответил, вкладывая баночку в руку Себастьяну:

- Держи.

Уилл быстро отвинтил крышку одной рукой и, забрав сосуд, поставил его на одеяло.

- Это же ты сделал, верно? - Монро обернулся через плечо. - Я почему-то на сто процентов уверен, что тебе никто не отдавал подобного приказа.

- Шов я трогать не буду, он и так хорошо зарастает, - сообщил на это Штрауссер, делая вид, будто он ничего не услышал, и окуная палец в мазь. – Да, мазь втирается. Будет больно.

- О, неужели..? – с сарказмом начал было Монро, но тут же сжал зубы и замолчал, потом что Уилл уже прикоснулся к области раны на солнечном сплетении и принялся осторожно наносить вязкое вещество вокруг ее краев.

- Расслабься, - бросил Уилл. – Себе больнее делаешь.

- Что это за дрянь? – выдавил Басс, насколько можно незаметнее от Штрауссера сжимая край одеяла в кулак.

- Прогревает. Расширяет сосуды. Обеспечивает больший приток кислорода к тканям, - отрывочно ответил тот. – Тебе от этой информации стало легче?

Монро не ответил, явно стараясь дышать ровнее.

Штрауссер убрал руку, и Себастьян тихо выдохнул, прикрывая глаза. Только для того, чтобы опять распахнуть их, вздрагивая от неожиданности, когда Уилл снова прикоснулся к нему, втирая, на этот раз уже с большей силой, новую порцию мази.

- Ты… Издеваешься… - почти прохрипел Монро, с прежним рвением стискивая в пальцах одеяло.

Штрауссер многозначительно хмыкнул и вместо ответа хмуро проронил:

- Голову опусти. Назад. На плечо.

- Так назад или на плечо? – не понял Басс.

- Назад на мое плечо, - бесстрастно ответил Уилл.

Монро повернул голову настолько, насколько позволяла шея, и изогнул бровь.

- Тебе больно, поэтому ты постоянно подаешься вперед, - ответил на немой вопрос Штрауссер. – Несильно, но подаешься. Делаешь себе при этом еще больнее, потому что зажимаешься, а мне неудобнее работать.

Себастьян промолчал и не пошевелился.

Тогда Уилл просто положил левую ладонь ему на лоб и надавил, опуская его голову себе на правое плечо.

- Ладно, - отозвался Монро, закрывая глаза и не делая попыток прийти в изначальное положение.

Уилл не мог не признать, насколько забавно сложилась вся ситуация. Он лечит пленного его бывшего командира от собственной работы, и при этом будь у него возможность повторить их первое знакомство с Монро, он бы повторил, не задумываясь. Слишком тонко и… интимно получилось, несмотря на присутствие постороннего человека.

Штрауссер закончил втирать мазь, убрал руку и закрыл банку, завинчивая крышку обеими руками перед Бассом.

И, пока Себастьян переводил дыхание, он поменял аптечку и баночку местами, раскрывая первую одной рукой и доставая оттуда новый смотанный бинт.

- Все, последнее страдание, - в голосе Штрауссера в первый раз можно было расслышать действительно усмехающиеся нотки.

- Заткнись, - мрачно буркнул Басс.

Уилл еще раз усмехнулся и принялся за дело.

Когда последний слой был уложен и закреплен, он молча опустил ладонь Монро на живот, поверх оставленной им самим раны, осторожно поглаживая бинты большим пальцем.

- Ты знаешь, это выглядит… И ощущается… Странно, - выдавил Басс, приоткрывая один глаз.

- Смутился, что ли? – Уилл пренебрежительно фыркнул и уже серьезно добавил. – Не переживай, приятель, я предпочитаю женщин.

Женщины женщинами, но знание того, что это именно его работа заставляет Монро судорожно стискивать в руке одеяло и мучительно сжиматься при каждом касании, и что след от нее останется навсегда и на протяжении всей оставшейся жизни порой будет его беспокоить, возбуждало и опьяняло.