Афганская кампания привела также к возникновению в стране политической и гуманитарной ситуации, оказавшейся во многих отношениях хуже той, которая была при талибах. Одной из главных функций их правительства было обеспечение гарантий безопасности. Талибы, при всей их реакционности в других областях, смогли создать в Афганистане первый безопасный политический режим за последние более чем 30 лет. А вот режим иностранной оккупации, пришедший им на смену, совершенно не справился с этой задачей. Согласно отчёту, предоставленному Центром стратегических и международных исследований, «безопасности в действительности становилось всё меньше и меньше с начала преобразований в декабре 2001 года, в частности летом, а также во время спада в 2003 году». Если же говорить о физической безопасности обычных людей, то ситуация была настолько плачевной, что одна треть страны оказалась вне контроля аппарата ООН, а неправительственные организации были заняты тем, что пытались вызволить людей из многих регионов страны.
Правительство Хамида Карзая, официально назначенное Вашингтоном, не могло осуществлять свои полномочия за пределами Кабула и ещё одного или двух городов, что отмечал в своём заявлении тогдашний Генеральный Секретарь ООН Кофи Аннан, говоривший, что «без функционирования государственных учреждений, которые должны следить за удовлетворением основных потребностей населения в стране, авторитет и легитимность нового правительства будут недолговечными».
Хуже того, Афганистан стал наркогосударством. При талибах выращивание мака значительно сократилось. После их свержения в 2001 году производство мака возросло в 40 раз, под культивирование мака было выделено в 20 раз больше дополнительных земель. Многие государственные чиновники, а также представители законодательной власти Афганистана были вовлечены в торговлю героином. Среди них Ахмед Вали Карзай, глава Областного Совета Кандагара и брат Президента Карзая, один из самых известных людей страны.
Многие афганцы считали, что такая жизнь с точки зрения безопасности ничуть не лучше, чем правление талибов. Достаточно было вступить с человеком в разговор, и вы могли услышать, что он придаёт огромное значение освобождению трущоб от наркодилеров и борьбе с коррумпированностью полиции. Правда, этот аргумент оказывался бесполезным при общении с представителями высшего и среднего классов, проживающими на севере в безопасных районах или охраняемых резиденциях.
Об изменении режима в гуманитарных целях говорилось во время вторжения США в Ирак, хотя главной причиной интервенции называлось наличие у правительства Саддама Хуссейна оружия массового уничтожения, Когда факт наличия оружия массового уничтожения не подтвердился, администрация Буша задним числом оправдала свою интервенцию именно гуманитарными целями — желанием освободить страну от диктатора и привнести в страну демократические правила.
Ирак сегодня — это одно из ключевых мест с точки зрения геополитического контроля США, если иметь в виду богатые месторождения нефти на Ближнем Востоке. Это государство, субсидируемое военными силами США, а его запасы нефти и природные ресурсы используются преимущественно Западом. Невероятно ослабленной политически стране угрожают центробежные силы этнического и межконфессионального конфликта. Фундаментализм повлиял на секулярные ценности и статус женщин. В связи с разгулом преступности и террора уровень физической небезопасности чрезвычайно высок.
Что касается экономических условий, то объём производства на душу населения и условия жизни в Ираке точно оказались ниже того уровня, который был до вторжения. При этом люди живут в государстве, в котором уже давно отсутствует безопасность. 55 % иракцев не имеют доступа к незараженной воде, 1 миллиону не хватает еды, рацион 6,4 миллионов зависит от общественной распределительной системы, а 18 процентов столкнулись с безработицей. Это — последствия гуманитарной интервенции США в стране, которая раньше было одной из передовых на Ближнем Востоке.
В Ливии произошло серьёзное нарушение доктрины гуманитарной интервенции. Сначала события развивались практически так же, как и в Египте, казалось, что мы наблюдаем рост общественного движения, который должен был привести к свержению кровавого диктатора. Однако диктатор и верные ему вооружённые силы были подавлены военной мощью, что привело к потерям среди гражданского населения и, конечно же, нарушало права человека. Именно тогда ситуация ухудшилась, и началась гражданская война. За пределами Ливии перебежчики из числа бывших сторонников режима Каддафи смогли убедить Совет Безопасности ООН принять решение о введении зоны, запретной для полётов, на большей части территории Ливии, и это решение Соединённые Штаты Америки, Англия и Франция поспешили привести в действие к негодованию Германии, Китая, России и других стран, не голосовавших за резолюцию Совета Безопасности.
Интервенция в Ливию оправдывалась не реальным, и даже не политическим геноцидом, а риторической угрозой ответных действий, которая с невероятной скоростью распространилась в средствах массовой информации. Каддафи в своей речи 11 марта призывал поддерживающих его «быть безжалостными и бороться за каждый дом» в Бенгази, после чего Барак Обама посчитал своим долгом напомнить о возможности возникновения геноцида. На самом деле, как отмечали многие комментаторы, слова Каддафи были направлены против тех, кто поднимал восстание, а не против гражданского населения. В той же речи Каддафи обещал амнистию тем, «кто бросит оружие».
После того как блок НАТО начал войну, защитники прав человека из организации «Международная амнистия» не нашли никаких подтверждений геноцида или изощрённо спланированных атак, направленных против мирного населения, или использования авиации в отношении протестующих. Это вовсе не означает, что не было случаев жестоких действий со стороны армии Каддафи, но доказательства геноцида, а также массовых и систематических нарушений прав человека, послужившие предлогом для интервенции, отсутствовали.
Во время ливийской интервенции задача смены режима быстро вытеснила ту, что приводилась в обоснование при установлении запретной для полётов зоны. При поддержке авиации силы НАТО совершали наступательные операции против правительственной армии и пехоты и ставили своей целью раскрыть предполагаемые места укрытия Каддафи в Триполи. В ходе подобных операций было убито немало людей, среди которых был и один из сыновей опального ливийского лидера. Борьба между Каддафи и повстанцами, поддерживаемыми ООН, перешла в войну с боевыми потерями. Положение в стране стало ещё хуже, чем до интервенции, принимая во внимание данные о потерях среди гражданского населения, разрушенную инфраструктуру и экономические тяготы.
Можно выделить три главных недостатка современных гуманитарных интервенций. Великодержавная логика очень быстро сокрушает разумные их обоснования. Подобные интервенции зачастую ухудшают и без того плохую ситуацию. Сами по себе они представляют очень опасный прецедент, который может быть использован в будущем для оправдания насилия под эгидой национального суверенитета. Интервенция НАТО во время конфликта в Косово помогла получить обоснование для вторжения войск в Афганистан, а это, в свою очередь, помогло узаконить вторжение в Ирак и войну НАТО в Ливии.
Правительства, безусловно, должны оказывать давление на режимы, осуществляющие репрессии в отношении своих граждан. Действия, направленные на прекращение экспорта вооружения и сопутствующих средств, дающих возможность режиму подавлять своих граждан, абсолютно легитимны, так же как и экономические санкции и дипломатические усилия, благодаря которым представляется возможным осудить и политически изолировать репрессивный режим. Но такие действия существенно отличаются от вторжения в суверенное государство или бомбардировок для поддержки тех, кто добивается свержения правительств вооружённым путём.
Военные интервенции в современном мире должны осуществляться крайне осторожно. По мнению многих высокопоставленных политиков и аналитиков, при рассмотрении вопроса о начале интервенции следует иметь в виду следующие моменты: во-первых, необходимо иметь существенные доказательства геноцида. Во-вторых, интервенция должна быть последним инструментом, используемым только после того, как уже были предприняты все попытки остановить геноцид: дипломатические шаги, запреты на экспорт вооружения, — а также после провала экономических санкций. В-третьих, Генеральная Ассамблея ООН, а не Совет Безопасности под давлением Запада, должна признать интервенцию законной. В-четвёртых, военным формированиям, особенно относящимся к Соединённым Штатам Америки и НАТО, нельзя позволять участвовать в интервенции. В-пятых, целью экспедиционных соединений должно быть только одно — прекращение геноцида. Эти соединения должны быть выведены, как только ситуация стабилизируется; также они должны воздерживаться как от спонсорства со стороны третьих сторон, так и от поддержания оппозиционных сил, а также действий, направленных на «сплочение нации».
