Свет обычно я выключаю везде за ненадобностью — вот и в тот раз везде он был потушен. Я решил сходить за водой на кухню. Вышел в гостиную и остановился, как вкопанный: в квартире явственно послышался смех ребёнка, и в темноте передо мной возник силуэт мальчика лет пяти. Я сперва списал все на галлюцинации из-за недосыпа, но простояв еще пару минут, понял, что это не так: я уже полностью его различал, а он перестал смеяться и смотрел на меня таким невозмутимым взглядом, от которого у меня мурашки побежали по коже. Я спросил у него, как он сюда попал, но ничего не услышал в ответ. Я открыл входную дверь и велел ему выйти. Мальчик молча вышел. Я решил, что думать об этом странном случае сейчас не стоит — лучше пойти и прилечь.

Когда я вернулся в гостиную, мальчик снова сидел на полу!

Я охренел. Подбежал к глазку, посмотрел через него на коридор подъезда — там никого не было, хотя за эти пару секунд мальчик уйти не смог бы. Обернулся — а он стоит прямо у меня за спиной, молча пронизывая меня своим взглядом! Выглядел он, как инвалид или умственно отсталый — в общем, что-то в нем было не так. Я думал, что умру со страху. Не помня себя, я поднял его на руки, с криком добежал до балкона и бросил его оттуда вниз. Мальчик не сопротивлялся, не издал ни звука.

Я включил свет, телевизор, радио — так я чувствовал себя в большей безопасности. Я явно был в состоянии шока и не мог здраво рассуждать. Кончилось тем, что я просто рухнул на диван и начал смотреть все телепередачи подряд. Это продолжалось около двух часов. Потом я все-таки решил спуститься вниз, но ни мальчика, ни каких-либо следов крови на асфальте под моим окном так и не обнаружил.

Прошло два дня. Сейчас я снова пытаюсь убедить себя, что всё это привиделось мне из-за недосыпа. Хотя понимаю, что это вряд ли — мальчик ведь выглядел самым что ни есть реальным. Но мне так думать спокойнее…

Зеркала — странная вещь…

Вроде все как всегда, но иногда ты теряешься…

А дома ли ты сейчас или…

Эта история произошла более десяти лет назад. Я тогда была ещё ребенком, но, похоже, я этого не забуду никогда. А началось все с невинного похода в заброшенную усадьбу…

Но мы были детьми, что с нас было взять…

Все началось в деревне. Мама отправила нас к бабушке в деревню. На «неопределенный срок» как выразилась мама. Мы уже давно знали — «неопределенный срок» — это ровно полтора месяца — от 2 июня до 17 июля. Но в этот раз все было не так. Все сразу пошло не так как обычно…

Мама привезла нас с братом в спешке, почти со всеми нашими вещами. Как Костя — мой старший брат, подслушал, мама привезла нас на все лето, если не навсегда. На все вопросы от бабушки типа «Что случилось?», она сухо отвечала «Ничего. Все хорошо. Так надо.»…

Мне тогда было пять, брату девять. Мы ничего не понимали. Мама уехала не попрощавшись. «Она нас бросила… она больше не приедет…» сказал Костя сухо, но голос его предательски дрожал. И как бы мы его не успокаивали, это было бесполезно. Но самое страшное случилось потом. Костины слова стали пророческими… Мама умерла. Умерла от рака…

Мы остались у бабушки навсегда. Папа тоже к нам переехал. Все вскоре утихло, жить стало легче, но потом мы с друзьями, Лизкой и Матвеем, залезли в старую заброшенную усадьбу на краю нашего теперь поселка.

«Ух ты. Ах, как тут классно.» только и слышали от нас мальчишки. Дом был большой, в три этажа, весь в пыли и паутине, но там было дико интересно. «Эй, идите все сюда. Лизка, Шурка, Костя, не поверите, что я нашел!» раздался громовым эхом голос Матвея со второго этажа. Мы полетели на зов и оказались в большой комнате, явно барской, но женской, с высокими окнами, завешанными шторами. Здесь все было нетронуто лет двести. Мы перевернули все: сдернули все покрывала с вещей, открыли настежь окна, облазили все шкафы и тумбы. «Шурка, помоги!». Я обернулась на зов. Лизка тянула какое-то полотно. «Раз, два — взяли!». Мы с трудом стянули покрывало и нашли… «Зеркало!? Издеваешься?» обернулся на Лизу мой брат. «Это не просто зеркало…» сказал Матвей и… вошел в него?! «ЭТО — дверь…» испуганно сказали мы с Костей. Помешкав минуту и переглянувшись, мы вошли в эту «дверцу», с позволения сказать и… оказались там же?..

Мы, ничего не понимая, вышли из усадьбы. Время было около четырех вечера, дома нас всех ждала бабушка. Шумной отавой завалясь в дом, мы с Костей остановились в ужасе — за столом сидела и пила чай… мама?!

«Мама!». Не помня себя, я кинулась к ней. Костя насторожился. «Ты ведь умерла. Ты не можешь быть здесь. Пойдем, Саша.», но уходить я не хотела и вот тогда я сделала самую большую глупость в жизни — я оттолкнула брата… я виновата в том, что произошло… «Останься, Сашенька, останься…». Её голос манил меня. Черт!.. я почти обняла её! Я оттолкнула брата! Черт!!! Её лицо… оно казалось гнилым. Мертвым…

Мы пулей вылетели из усадьбы. Время было около десяти. Вернувшись, мы только минут через пятнадцать заметили, что с нами нет Лизы. Матвей не находил себе места, носился по комнате, кричал на всех и винил себя. Утром мы вернулись туда. Господи!.. лучше бы мы не возвращались… Казалось, что её разодрал медведь.

Это была первая смерть, пришедшая из-за Зазеркалья.

С чего все началось?

Со сна или реальности?

Мы потерялись в этом стеклянном лабиринте…

И теперь есть только один вопрос — «Где я?»

Прошел год. Все забылось. Мы мыслили старше не по годам. Мне было почти шесть. На днях будет мой День Рождения. Утро прошло гладко, но в суете. Бабушка суетилась на кухне, папа с Костей поехали в город, а мы с Матвеем пошли на кладбище, навестить Лизоньку. Мне уже шесть. Матвею — одиннадцать… а Лизовете все так же — восемь… навсегда…

Мы вернулись домой, где меня ждал сюрприз. Погуляв от души, как это бывает на детских праздниках, мы все улеглись спать. Ночью все проснулись от жуткого крика. Кричал Матвей. Мы пытались его разбудить, но не получалось…

Он очнулся к обеду. Всю ночь он бредил про зазеркалье, Лизу, молодую барыню, усадьбу… Весь день он ходил убитый.

До этого момента никто не помнил про это чертово зеркало… К усадьбе никто из нас и наших друзей не подходил. Мы рассказали всем, кому могли, с кем общались. Взрослые не верят нам… И не поверят никогда… «А я докажу! Всем докажу! Они ещё поверят!» кричала я Косте, убегая из дома в сторону усадьбы. Они с Антоном — соседским мальчишкой лет семнадцати, пытались меня догнать, но я мышью проскользнула в дом. Внутри ничего не изменилось. Вот только… покрывала… мы ведь их сдернули!? Чьи-то руки выхватили меня и дернули на себя. Я стояла посреди комнаты… я обернулась и увидела сквозь настежь распахнутое окно глухую туманную темень.

«Ну что? Добегалась!?» чуть ли не кричал Костя. «Нам придется ночевать здесь! В такой туман мы не пойдем домой!». «Успокойся, Костя, она же не виновата в этом» успокаивал его Антон. «Ты не знаешь, что здесь произошло тогда! Надо разбить к черту это зеркало!». Костя закурил.

Ночь прошла напряженно. Никто не спал… Я не могу понять до сих пор, как я могла зайти на доли секунды в усадьбу, а оказаться в зеркале в комнате барыни?..

Утром мы вернулись и, ничего не объясняя, рухнули спать. Сон был тяжким и непонятным. Я бредила… Я видела то Лизу, то маму, то незнакомку в старинном платье, гадающую перед зеркалом… Тем самым…

«Барыня!» вскрикнула и проснулась. Спустившись, я поймала на себе тяжелый забитый взгляд Кости. Он опять закурил. Он курит уже год, со смерти матери… Я не знаю, что ему снилось. Он так и не рассказал… Не успел…

Прошло ещё три года все забылось окончательно. А потом… Черт!!! Опять это зеркало, барыня, усадьба… Костя… Она забрала его… Это я виновата… ему всего четырнадцать было. Черт их понес с Димьяном и Антоном в эту усадьбу! Какого он пошел один в эту комнату! «Это вы со всем виноваты! Вы! Вы!»… Меня колотила истерика. Я не могла успокоится. Мама… Лиза… Костя… Это невыносимо! И все так же — как медведем порван…