Фредди мне понравился с той минуты, когда я его впервые увидела. Ему восемь лет, но выглядит он младше. Когда я вызвалась заняться его образованием, мачеха очень обрадовалась. Она вообще намного теплее стала ко мне относиться. Наверняка это из-за Фредди.

У меня как будто появился еще один брат, хоть он и намного младше меня. Чарльз никогда не был настоящим братом. Он всегда смотрел на меня свысока, потому что был старше меня. Но я по отношению к Фредди ничего такого не чувствую. Я уже начинаю любить его, хоть он и прожил с нами еще совсем недолго.

Кажется, он очень благодарен нам за то, что мы взяли его к себе, так что я представляю, как несладко ему жилось прежде. Когда я начинаю спрашивать Фредди о его матери, он замыкается в себе и явно не хочет говорить о прошлом. Наверное, это оттого, что она совсем недавно умерла. Но о тете Лоис он всегда говорит очень почтительно.

Каждое утро, просыпаясь, я думаю о том, чему стану учить его сегодня, и это наполняет мою жизнь смыслом. Он смышленый мальчик, но я вижу, что его образованием почти не занимались. Он хочет учиться и все время что-то у меня спрашивает.

Отец не нарадуется на меня, на Фредди и, конечно же, все так же одурманен любовью к моей мачехе.

Он счастлив, что приехал Фредди, потому что это так радует Лоис.

Похоже, мы превратились в счастливую семью.

3 апреля

Была слишком занята, чтобы думать о дневнике, и только сейчас случилось нечто настолько важное, что я о нем вспомнила.

Ничего более волнительного со мной никогда не происходило.

Я встретила Магнуса Перренсена.

Случилось это самым банальным образом. Не так давно папа за обедом рассказал, что один его знакомый скандинав-картограф написал ему о своем сыне.

– Очень живой юноша, если верить его отцу. Он только что вернулся из тихоокеанской экспедиции и, похоже, всерьез заинтересовался практической стороной картографии.

– Я всегда считала это самой интересной ее стороной, – заметила я. – Открывать новые места, измерять расстояния не на карте, а по-настоящему.

– Ты романтик, моя девочка, – снисходительно ответил отец и повернулся к мачехе. – Нам придется принимать его у себя. Я думаю, ему здесь будет немного одиноко. Мастерс устроит его в Грэйт Стэнтоне, потому что его отец хочет, чтобы он пожил здесь и изучил наши методы. Я уже поговорил с Мастерсом, и он сказал, что у него дома пустует одна комната, и, если миссис Мастерс не откажется от лишних денег, он сможет остановиться у них. Возможно, он задержится здесь надолго.

Мастерс – это управляющий мастерской, настоящий знаток своего дела, похоже, считающий, что важнее изготовления географических карт на свете нет ничего.

– Мастерс в восторге, – продолжал отец. – Перренсены – великолепные мастера картографии. Одни из лучших. Они специалисты по морским картам. Ему не терпится встретиться с молодым человеком, тем паче что он только что вернулся из путешествия. Мы хотим обучить его всему, чем мы тут занимаемся, и уж постараемся разузнать, чему новому научились картографы у него на родине.

– Вот самая лучшая черта картографов, – сказала я. – Они всегда друг другу помогают. В этом деле, кажется, не существует соперничества, как в других профессиях.

Отец рассмеялся.

– Жаль, что твоего брата сейчас нет, – сказал он.

Я кивнула. Мы, конечно, знали, что экспедиции, подобные той, в которой участвовал Чарльз, иногда длятся годами, но нам казалось, что уехал он уже очень давно.

– Я думаю, он вернется неожиданно, – произнесла мачеха. – Интересно, что он скажет, когда увидит здесь меня?

– Не сомневаюсь, что он будет только рад, – заверил ее отец. – Он умный мальчик.

– Я надеюсь, он совершил множество открытий, – вставила я. – Побывал в еще неизвестных местах… Увидел земли, на которые еще не ступала нога человека.

– Анна Алиса очень романтическая натура, – улыбнулся отец, переводя взгляд с меня на мачеху. – Будем надеяться, что Чарльз вскоре окажется с нами.

– Я на это надеюсь, – повторила я. – Фредди обожает карты. Я сводила его в мастерскую вчера, когда мы были в Грэйт Стэнтоне, и он очень понравился Мастерсу. Он все говорил «молодец, умница». Никогда не видела Фредди таким возбужденным.

Отец довольно заулыбался, а мачеха с гордостью в голосе пробормотала:

– У него светлая голова.

– О да, – подтвердила я.

– Анна Алиса счастлива, что у нее появился братик, – сказал отец.

Я посмотрела на мачеху. Ее ясные глаза были устремлены на меня. Мне показалось, что они наполнились слезами, но я не уверена.

Немного смутившись, я поспешила добавить:

– Но теперь нам нужно подумать о том, как нам встретить… Как его зовут? Этого… Магнуса.

– Магнус Перренсен. Да, нужно оказать ему достойный прием.

Я сейчас засела за дневник, потому что увидела его. Мне хочется сохранить то мгновение, когда он церемонно склонился над моей рукой, после чего его лучезарные голубые глаза встретились с моими и уже не отпустили.

Меня тут же охватило сильнейшее волнение, которое с тех пор не оставляет меня.

Не могу поверить, что сегодня вечером я увидела его впервые. Мне кажется, что я знаю его всю жизнь.

Жаль, что я так плохо разбираюсь в картах и почти не имею возможности участвовать в разговорах. Неважно. Я решила, пока он живет здесь, я буду учиться, потому что по нему видно, до чего он увлечен этим делом. Когда он говорит о картах, глаза его загораются. Он совсем недавно вернулся из картографической экспедиции по Тихому океану. Он так интересно и со знанием дела рассказывает о морях и островах, что меня охватывает острое желание побывать во всех этих местах. В нем чувствуется огонь, жизненная сила, и я не сомневаюсь – за что бы он ни брался, ему все удается.

Он очень высокий, одевается по нашим меркам скромно, но мы все здесь немного превратились в щеголей под влиянием принца Уэльского и его друзей, которые, я уверена, часами спорят о длине камзолов и о том, как лучше повязывать шейный платок.

Магнус Перренсен был одет в строгое серое. Его сюртук немного светлее бриджей, чулки того же оттенка, что сюртук, на ботинках пряжки, но совсем простые. Как и все мужчины, он был в парике, но парик у него самый обычный, перевязанный сзади узкой черной ленточкой.

Но не имеет никакого значения, во что он одет. Когда имеешь с ним дело, все твое внимание сосредоточивается на нем самом, на его притягательной личности. По-английски он изъяснялся без труда, но с едва уловимым акцентом, который мне показался очень привлекательным.

Отец долго расспрашивал его про экспедицию, и Магнус рассказал, что он потерпел кораблекрушение и думал, что уже никогда не увидит родных берегов.

– Боже мой! – воскликнула я. – Вы могли утонуть!

– Я долго плыл на плоту, – ответил он, – стараясь не попасть в зубы акулам. Занимался тем, что пытался подсчитать, как долго я так протяну.

– И чем же закончилось?

– Я увидел землю и оказался на острове.

Не знаю, может быть, у меня просто разыгралось воображение, но в тот миг мне показалось, что голос его слегка дрогнул, когда он это произнес. Как будто этот остров был для него чем-то особенным.

Я спросила:

– Остров? Что за остров? Я поищу его на карте.

– Когда-нибудь я расскажу вам о нем, – ответил он, и я обрадовалась, потому что его ответ означал, что мы проведем какое-то время вместе.

– Вероятно, в конце концов вас нашли и вы вернулись домой.

– Да.

– Наверное, ваш корабль утонул и все карты погибли, – покачал головой отец. – Какой удар!

– Верно. Но я поплыву туда снова.

– В море столько опасностей, – с грустью промолвил отец, и я догадалась, что он думает о Чарльзе. Потом отец прибавил: – Надеюсь, вам понравится у Мастерсов.

– Я в этом не сомневаюсь. Мистер Мастерс так много знает. Для меня большая честь и удовольствие разговаривать с ним.

– Я уверен, вам будет о чем поговорить.