- Что за чёрт?

Паутина трещин покрывает лобовое стекло под прямыми углами. Рон застёгивает штаны, распахивает дверь и выскакивает наружу.

Рон стоит под усиливающимся снегопадом, видит три фигуры, рванувшие через парк, и слышит громкий детский смех.

- Да этот Бенц [1] стоил сто тридцать тысяч долларов, вы маленькие засранцы! - кричит Джессика, а Рон поднимает с капота камень размером с кулак.

- Прекрасный маленький городок, да? - фыркает Джессика.

- Проклятие.

- Что такое?

Рон трёт промежность.

- Ой, малыш, прости, - говорит Джессика. - Я испугалась, когда прилетел камень.

- И что ты сделала, когда испугалась? Укусила меня? - Рон отшвыривает камень в сторону. - Идём ужинать.

- Подожди, надо позвонить в полицию...

- Слушай, я замёрз, хочу есть, а теперь ещё и член болит. Давай выпьем в отличном ресторанчике, а со всем остальным будем разбираться завтра. Помнишь, нужно мыслить позитивно?

Они идут по тротуару вдоль Мейн-стрит, и огни фонарей у дороги подсвечивают падающие снежинки.

- Который час? - интересуется Джессика.

Рон бросает взгляд на часы:

- Семь пятнадцать.

- Так, где тогда, мать их, все жители? Город словно вымер.

Она права. Каждый магазинчик, который они посетили днём, был уже закрыт, витрины тёмные, а единственным звуком, нарушающим тишину в Лон Коне, было потрескивание уличных фонарей.

Они проходят мимо паба, заколоченного на зиму.

Кафе под названием «Бутербродная лавка» открывалось только к полудню.

Закусочная разорилась.

Когда они дошли до северной окраины города, Джессика говорит:

- Рон, всё закрыто.

- Да, похоже на то.

- Я хочу есть.

Рон выходит на середину улицы, оглядывает дорогу в обе стороны: никакого движения, даже не видно следов шин на дороге под нападавшим с обеда двенадцати сантиметровым слоем снега.

- Это плохо, Рон, очень...

- Стой.

- Что?

Он улыбается. Наверно, он сразу это не заметил, потому что свет был очень тусклым. В одном квартале от них на другой стороне улицы он заметил в окнах первого этажа старого здания столы и свечи. Такая атмосфера может быть - и должна быть - только у уютного ресторанчика.

Они стоят на входе ресторана «У Кристин» и ждут официанта. Джессика наклоняется к уху Рона и шёпотом спрашивает:

- Милый, и почему у тебя эрекция?

- Это ещё предыдущая, - отвечает он. - С тех пор как ты сделала «ам», - щёлкает он зубами, - она так и не проходит.

- Ох. Мило.

Их подводят к столику у окна с видом на улицу. Они присаживаются и ожидают официанта, наблюдая за тем, как метель на улице заметает их следы.

- Что-то они медлят, правда? - говорит Джессика.

- Расслабься, милая.

- Мы в этом ресторане - единственные посетители.

Рон тянется через стол и берёт жену за руку.

- Несмотря на все проблемы, я рад, что сижу здесь с тобой.

Она широко улыбается, в её глазах отражается пламя свечей.

- Мы тяжело работали, чтобы отправиться в эту поездку.

- Надо было уже давным-давно это сделать.

- Для парочки трудоголиков это проще сказать, чем сделать.

- Ты думаешь о работе?

- Немного. А ты?

- Виноват.

- Когда ты вернёшься, все твои пациенты будут по-прежнему тебя ждать. Особенно женщины. «О, доктор Шталь, исправьте мне носик! О, доктор Шталь, выкачайте жир из моих бёдер!»

Они болтают, а по ту сторону оконного стекла бушует снежная вьюга. Рон рассказывает про книгу, которую сейчас читает - биографию Калвина Кулиджа  - когда лицо Джессики темнеет.

- Что-то не так?

- Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, а к нам никто до сих пор не принёс и стакана воды.

Они осматривают ресторан: больше не занят ни один столик, не видно ни одного официанта, и только от металлической двери, предположительно ведущей на кухню, доносится слабый шорох.

- Я позову кого-нибудь, - говорит Рон и поднимается из-за стола.

Он направляется к этой двери, его лицо краснеет от злости, но как только он доходит до неё, дверь открывается и появляется женщина в белой блузке и чёрном переднике. В руках она держит поднос со стаканами воды.

Он отшатывается, избегая столкновения.

- А я как раз шёл кого-нибудь позвать, - говорит Рон. - Мы сидит тут уже пятнадцать минут и никто...

- Простите за задержку, - говорит официантка.

- Да нет, всё нормально. Мы решили, что вы все отсюда свалили, - Рон кивает на пустой ресторан.

Официантка смеётся громко и задорно, как подросток, и Рон уже жалеет, что не сдержал сарказма. Он идёт за женщиной к столику и садится на стул.

- Меня зовут Мэри-Элис, и сегодня я буду вашим официантом. Вы, ребята, уже придумали, что будете на ужин? - она расставляет стаканы на столик.

- Нам дали только винную карту, - говорит Джессика.

Официантка бросается к стойке, берёт парочку меню и возвращается к столику.

- Есть какие-то специальные предложения вечера? - интересуется Рон.

- Боюсь, что нет.

Официантка разворачивается, чтобы уйти, но Джессика её останавливает:

- Нет, милочка. Подождите прямо здесь. Мы не будем долго решать.

Штали изучают меню и озвучивают заказ. Он покупает бутылку вина «Кот дю Ванту» за 175 долларов, и им кажется, что теперь всё уладилось, когда они знают, что еду и вино уже скоро подадут.

Официантка подаёт Рону бутылочку вина. Тот берёт её, как новорожденного, и удостоверяется, что женщина принесла ему вино именно того урожая, что он заказывал.

Мэри-Элис достаёт штопор, ловко вынимает пробку и наливает немного вина в бокал Рона.

Мужчина качает бокал из стороны в сторону, принюхивается и говорит:

- Нет, что-то не так.

- Что? - спрашивает Джессика.

- Запах. Вот, понюхай.

Джессика делает вдох:

- Уксус.

- Это вино испорчено, - говорит Рон. - У вас есть ещё одна бутылочка такого вина?

- Простите, но эта была последней.

- Тогда просто принесите бутылочку «Бордо».

Джессика улыбается, когда официантка приносит заказанную еду.

- Скажи честно, - говорит Рон, - ты заказала куриный пирог, потому что он стоил сорок долларов?

- Меня заинтриговала столь высокая цена за такое простое блюдо.

Снаружи всё ещё идёт снег, даже сильнее, чем раньше, если такое вообще возможно. Официантка ушла, и весь ресторан был в распоряжении четы Шталь.

- Выглядит неплохо, - говорит Рон, тыкая вилкой в сторону тарелки Джессики.

Куриный пирог еле вмещается на тарелке, золотистая корочка прекрасно прожарена, а из центра пирога поднимается пар.

- Как же я голодна! - произносит Джессика, проламывая вилкой хрустящую корочку и откусывая кусочек пирога. - Бог мой, он стоит каждого заплаченного цента. А как твоё?

Рон проглатывает ложку пасты с морскими гребешками и соусом из моллюсков.

- Невероятно. Знаешь, если нам пришлось пройти через всю ту хрень ради такого ужина, должен сказать, что оно того стоило.

Он поднимает бокал, делает глоток и зажмуривается от наслаждения, стараясь прочувствовать этот вкус напитка, пока вино медленно стекает по горлу. И тут Джессика судорожно всхлипывает.

Рон открывает глаза и видит, как по подбородку его жены стекают струйки крови, а из нижней губы торчат два рыболовных крючка. Она сплёвывает что-то на стол, - овальное, размеров в полтора сантиметра - и сперва Рон принимает это за камень или фасолину. Пока оно не начинает резво убегать.