Это было приятно — да что там, просто отлично! Торин ощутил, что в его теле появляется знакомая истома желания, тем более сильная, чем крепче и глубже становился поцелуй. Бильбо не отстранялся и не боялся его, хотя в нем все еще чувствовалось напряжение.
Когда поцелуй прервался и оба любовника перевели дыхание, оказалось, что хоббит успел пересесть на колени узбада и обнял его за плечи.
«Вот проныра! — с веселым восхищением подумал Торин. — И что же ты будешь делать дальше, сын Запада? Не отступишь ли, если я чуть крепче приласкаю тебя?»
Он положил руки на округлый зад полурослика, но тот не вздрогнул, только улыбнулся и шутливо погрозил пальцем — мол, какой ты нетерпеливый, господин! Он снова поцеловал короля, но на сей раз касание губ длилось только миг, а потом хоббит спустился к плечам узбада, лизнул ключицу, погладил пальцами темную поросль волос на его груди… За поглаживанием следовали поцелуи, и Торин невольно расслабился, позволяя жениху изучать себя.
Бильбо чуть подтолкнул его, прося опуститься на шкуры спиной, и лег сверху. Он сунулся носом под мышку гнома, поцеловал там, вернулся к груди и облизал напрягшийся небольшой сосок. Ласки его были ненавязчивыми, но такими неспешными, что Торину невольно захотелось ускорить процесс. Однако он знал, что так делать нельзя, и позволил Бильбо поступать так, как тот посчитает нужным.
А хоббит между тем ликовал. Этот жуткий гном действительно оказался не так уж страшен! Полурослик вспоминал его песню — и это придавало ему смелости. В конце концов, если Торин станет впоследствии его супругом, значит, им предстоит спать вместе еще много ночей. Надо привыкать к нему. Бофур помог хоббиту осознать, что гномы не так уж и отличаются от него самого по части получения удовольствия. Может, если сделать этому варвару приятно, он будет менее жесток к нему?
Бильбо осторожно пробовал новую для себя науку, целовал большое тело Торина и гладил его, проверяя, понравится ли это узбаду. Тот молчал, но хоббит чувствовал на себе его одобрительный взгляд и продолжал свою деятельность. Ему и самому нравилось вот так безнаказанно трогать того, кто, по рассказам очевидцев, был таким страшным убийцей и сильным воином. Это как играть со смертью, зная, что тебе ничего не грозит, — почти возбуждает.
Торин пах терпким табаком, потом и пылью, а еще немного металлом. Бильбо раньше, наверное, морщился бы, но сейчас он намерен был доказать, что не боится своего жениха. И, пожалуй, эти смелые ласки нравились и ему самому. Он провел ногтями по крепкой коже на животе узбада — и с радостным удивлением увидел, как тот вздрогнул от удовольствия. Торин уже улыбался: ему нравилось происходящее, нравилась их медленная игра.
Бильбо склонился над его промежностью, собираясь с духом, поцеловал жилистое бедро. Он видел приподнятый толстый член, что покачивался перед его лицом, когда король шевелился, — и мысленно удивлялся, как это он, такой огромный, не разорвал его напополам буквально, а только причинил боль?
Хоббит на пробу погладил пальцем округлую головку. На ощупь та ничем не отличалась от его собственного пениса, и Бильбо осмелел. Он припомнил, как делал для него Бофур, и решительно накрыл губами член узбада.
Торин довольно и низко простонал. Эрекция его становилась сильнее с каждой секундой, и он довольно бесцеремонно положил ладонь на затылок хоббита, заставляя его взять член глубже. Бильбо чуть не подавился и возмущенно дернулся, сбрасывая давящую руку.
— Нет, — раздельно и четко произнес он, поднимая голову. Это слово Торин знал — но согласится ли он, примет ли отказ?
Узбад пару секунд смотрел на полурослика, потом кивнул.
— Нет, — повторил он. И положил его руки на свой затвердевший член, выразительно двинув бедрами. Мол, потрогай, раз сосать не можешь.
Бильбо благодарно кивнул. Он целовал упругую головку и двигал ладонями по жесткому стволу, припоминая, как это делал мориец. Собственный жалкий опыт мастурбации тут помочь не мог, Бильбо делал это не слишком часто и без особых затей, а Торин явно был ценителем удовольствий.
Как ни странно, у него получалось, узбад прикрыл глаза от удовольствия и принялся ритмично двигаться, имитируя половой акт в его ладонях. Бильбо лизнул ствол от основания к головке и спустился ниже, лаская губами мошонку. Король хрипло пробормотал что-то явно одобрительное, его толчки стали резче, но он все еще сдерживался.
Хоббит усмехнулся. «Интересно, гордец, а как тебе понравится вот это?»
Он сполз на шкуры окончательно и нетерпеливо толкнул ноги Торина, заставляя его раздвинуть их шире. Удивленный узбад подчинился, и язык полурослика коснулся тугой сжатой дырочки его зада. Бильбо помнил, как приятно было, когда Бофур проталкивал в него палец, и намеревался проделать это с женихом.
Торин слишком поздно понял его коварный замысел. Распаленный собственным удовольствием, он опомнился, только когда стало слишком поздно. Средний палец хоббита скользнул внутрь его ануса.
«Такой горячий и тесный!» — Бильбо восторженно охнул. Король дернулся, намереваясь оттолкнуть его, но полурослик посмотрел так умоляюще, что Торин замер в нерешительности.
— Не… причинить… вред, — с трудом подобрав слова, сказал на кхуздуле Бильбо. И двинул пальцем, нащупывая то самое местечко, о котором говорил его друг. Он нашел его очень скоро и сполна насладился удивленным криком короля, который принялся куда яростнее толкаться в его руку. Торин явно никогда ни под кого не ложился, и такая стимуляция была ему внове.
«Нам предстоит учиться вместе», — приободрившись, подумал Бильбо. Он еще немного поласкал тугую тесноту внутри жениха и решительно отпустил его покрасневший, тугой член.
— Хочу… — попросил он, выразительным жестом показав то, чего еще не мог передать словами. Торин тут же исполнил его желание. Хоббиту и самому уже стало жарко, а член затвердел. Он постарался расслабиться: не зря же весь вечер растягивал себя в предчувствии ночи с Торином…
На сей раз боли почти не было. Гном прижался к нему, навалился сверху — но теперь Бильбо лежал лицом вверх и видел его глаза. И поразился тому исступленному удовольствию, которое исказило лицо Торина, когда тот вошел в него.
Узбад трахал его яростно, сильно, как будто желал пронзить насквозь, и громко стонал, выдавая наслаждение. Бильбо подался к нему, ухватившись руками за его плечи, и впитывал каждый толчок. Ноги его вздрагивали от каждого вторжения, и хоббит вскрикивал — то ли от неожиданного удовольствия, то ли от новизны ощущений.
Торин уже не замирал ни на миг, он брал его, неотрывно глядя в глаза, дергая на себя, драл нещадно, самозабвенно и яростно. И Бильбо вдруг почувствовал, как ноет собственный член, требуя немедленного прикосновения. Он вцепился в него, быстро дроча, запрокинув голову и подставляя светлое горло под жадные укусы и поцелуи узбада.
В миг оргазма, когда перед закрытыми глазами распадались искорки света, Бильбо услышал, как Торин выдохнул его имя.
Это была победа. Хоббит медленно приходил в себя, все еще чувствуя, что жених лежит на нем, тяжело придавливая к шкурам и не спеша вынимать член. Бильбо показалось, что в миг оргазма он слышал какой-то стук, — но, может, это было просто воображение?
Торин, тяжко дыша, обнимал его — и вдруг, вскрикнув, буквально вскочил на ноги. Бильбо охнул от того, как резко жених покинул его тело, морщась, приподнялся — и впервые в жизни ощутил, как сам собой открывается рот.
На полу перед ними, сердито и недовольно возясь, лежало нечто, напоминающее наполовину сложенный зонтик, только темно-алого цвета. Оно сопело и попискивало, а вокруг валялись обломки треснувшей скорлупы.
