— Привыкает, наверное, — пожал плечами Фили. — Жаль, что пока по-нашему не говорит. Маме он вроде по нраву, она говорит, что все идет как надо. Ей виднее, конечно…
Принцы переговаривались между собой: понижать голос не было нужды, за шумом копыт их никто не слушал. Солнце было у самой линии горизонта, а это значило, что вскоре Торин объявит привал. Продолжать путь в темноте узбад считал неправильным. Гномы неплохо видели в ночной тьме, но идти дальше, когда вокруг могут рыскать враги, а пони нуждаются в отдыхе, — чистое безумие. Даже целая армия может подвергнуться нападению: все-таки их тут всего около трех тысяч, а это не так много, большинство воинов остались в Эреборе на случай нападения.
В ночной тьме гномы остановились у реки, разбивая лагерь. Все без исключения повеселели: днем на горизонте показались Туманные горы, а вид этих огромных седых пиков всегда придает бодрости и сил народу кхазад. Пусть даже там, среди эти лощин и возвышенностей, лежит давно потерянное королевство Мория, о котором гномы печалятся вечно.
Узбад стоял под деревом, свесившим свои широкие лапы над водой, и неспешно курил. Он не торопился идти спать: сегодня была слишком теплая и приятная ночь для этого. Торин поднял голову, глядя сквозь листву на небо, где мерцали редкие звезды, закрываемые облаками. Хорошо… Рядом, правда, находится скрытая долина эльфов, но те не решатся напасть на большой отряд — тем более что гномы не пойдут к ним с жаждой войны. Впервые за всю свою почти двухсотлетнюю жизнь Торин наслаждался минутами мира и покоя.
Чье-то движение привлекло его внимание. Он повернул голову и присмотрелся, проницая взглядом быстро сгущающиеся сумерки.
Бофур. Товарищ, не раз доказывавший свою полезность, славный воин и благородный гном, который не на шутку привязался к своему подопечному, будущему супругу узбада. Должно быть, он и впрямь учит его кхуздулу — кажется, в последние несколько дней полурослик уже не так растерянно взирает на происходящее вокруг него. Может, стал понимать хоть что-то?
Торин подумал, что Бофур совсем недавно касался его жениха, и вздохнул. Он сам предложил морийцу помогать парнишке слегка расслабиться, уж больно тот был напуган каждый раз, когда речь заходила о близости. Странно, чего боится? Он, Торин, не зверь какой-нибудь все-таки… Да, не многие любовники могли вынести его страсть, но никто еще не остался недовольным — кроме этого мальчишки. Непонятный, странный, непохожий ни на одного гнома — и странно привлекающий этой тайной. Не красавец, пожалуй, но притягательный, на его лицо трудно не смотреть.
Поймав себя на мысли о Бильбо, узбад усмехнулся. Раз вспомнил — значит, пора навестить суженого. Может, после нескольких ночей без узбада он станет сговорчивее…
Из шатра сестры доносились длинные стоны — не слишком громкие, но явственные. Торин одобрительно улыбнулся: друг явно не терял времени и расслаблялся с супругой, как только мог. Во всяком случае, Дис днем выглядела вполне довольной. Жаль, что его жених не так смел и боится даже двинуться, а если его потрогать, сразу начинает ежиться и сопротивляться!
Возле палатки полурослика горел небольшой костер. Бофур сидел у огня, палкой отгребая золу, — стерег покой маленького господина, верный служака… Торин кивнул ему.
— Он ждет тебя, мой узбад, — сообщил мориец, почему-то хитро улыбнувшись. — Бильбо знает, что сегодня ты придешь.
— Хорошо, — кивнул Торин. — Иди, сегодня ты можешь провести ночь, как вздумается. Через час я позову тебя, этого времени нам хватит…
— Нет, узбад, — гном поднялся и отряхнул штаны. — Я не думаю, что понадоблюсь тебе или маленькому господину этой ночью — и, быть может, утром.
Король вскинул брови. Даже так? Должно быть, Бофур рассказал хоббиту что-то весьма интересное — или даже показал, если, конечно, этот кролик решился оторвать взгляд от земли. Полурослик был явно трусоват — единственный всплеск его храбрости, кажется, пришелся на убийство змеи. Да и то, на взгляд Торина, это была лишь случайность.
Он откинул полог шатра и вошел внутрь, окунувшись из ночной прохлады в теплую, душноватую полутьму. Здесь горели свечи, в углу исходила тоненькой струйкой дыма маленькая курильница, и по шатру плыл приятный аромат благовоний. Сам хоббит сидел возле низенького походного столика, на котором стоял ларец с драконьим яйцом. Бильбо осторожно поглаживал яйцо кончиками пальцев и рассматривал его со всех сторон, будто искал какие-то дефекты. Зря старался: Торин в свое время тщательно изучил поверхность яйца, на нем не было ни сколов, ни трещин. Стал бы он дарить жениху негодный дар! Камень был красивый и дорогой — и в нем точно не было никакого дракона, в этом узбад уверился. За столько лет яйцо ни разу даже не шелохнулось.
При виде жениха Бильбо оставил свое занятие и приподнялся. Он был завернут в покрывало, наброшенное на плечи, и при его движении оно плавно скользнуло вниз. Торин удивленно вскинул брови. Хоббит был раздет — и без покрывала остался совсем нагим и каким-то уязвимым на вид.
— Thanu men… à tangor zur tajid*, — тихо сказал он. Речь была очень правильной, хоть и с акцентом, — признак того, что полурослик совсем недавно выучил эту фразу. В этом тоже было что-то уязвимое и даже забавное.
— Vemu, ezbadu men**, — неспешно ответил Торин, осматривая его. Он пришел не разговаривать, но, если хоббиту так легче, — пусть говорит. Интересно, скольким словам успел научить его морийский рудокоп и сколько сложных языковых конструкций запомнил этот полурослик?
— Peleg khelen menu, Thanu***, — старательно попросил Бильбо, слегка коверкая произношение. Это уже было более чем интересно, и Торин кивнул, с иронией глядя на него. Решил поиграть в послушного жениха, что ли?
Хоббит подошел к нему, положил на плечи небольшие ладони с тонкими пальцами — ощущение было неожиданно приятным. Потом поднял голову, посмотрел в глаза королю и осторожно расстегнул застежку плаща у его горла.
Торин с любопытством наблюдал за его стараниями. Полурослик бережно снял с него плащ, только что не складывая одежду в отдельную стопочку, и принялся за доспехи. Тут ему опыта явно не хватало, так что Торин, сжалившись, отстранил его руки и разоблачился сам. Когда он снял рубашку, Бильбо подошел к нему и коснулся кончиками пальцев его груди, потрогал грубоватую загорелую кожу — и вдруг погладил ее. Король замер, недоверчиво глядя на вдруг осмелевшего жениха. Раньше тот не был таким любопытным и предпочитал вообще поменьше смотреть в сторону узбада, а тут вдруг расхрабрился.
Перехватив его руку, Торин хотел было привычно перевернуть его на живот и сделать свое дело, но Бильбо с неожиданной ловкостью вывернулся и покачал головой.
— Сядь, — он почти приказывал, и если бы в голосе хоббита было чуть побольше твердости, то Торин мог бы поклясться, что это и впрямь повеление. Вскинув брови, узбад опустился на мягкие шкуры. Начал хоббит хорошо, но хватит ли у него смелости пойти и дальше?
Как выяснилось, хватило. Бильбо подошел ближе, присел возле короля и первым потянулся к его губам. Вот это стало воистину сюрпризом. Торин не помнил, когда в последний раз целовал кого-нибудь, как любовника, — должно быть, такое бывало только пару раз за всю его долгую жизнь. Он не уделял поцелуям достаточно внимания, считая, что это лишь необязательная часть перед основным актом страсти. Как же он ошибался!
Бильбо коснулся его нижней губы своими, почти невесомо, но в следующий миг уже более настойчиво. Узбад невольно подался ближе к нему, и Бильбо тут же скользнул языком в его приоткрывшийся рот.
