— Не нужно, езбад. Путь до королевства Эребор долог и труден — ты еще не раз захочешь, чтобы дорога была мягче для твоих ног, даже если с детства привык ходить босым.

Бильбо смирился и не стал его разубеждать. Туфли были на редкость хороши: расшитые бисером, крепкие на вид. Может, потом удастся их продать, если он все же сбежит…

В свой черед к нему подошел и Бофур со своим подарком.

— Может, не так роскошно, как другие дары, но полезно, — почтительно сказал он, а сам украдкой подмигнул хоббиту, подбадривая его. В руках у морийца были книги — Бильбо успел заметить обычные буквы Всеобщего языка и испытал горячую благодарность к дарителю. Должно быть, тот собирался вручить ему какие-нибудь легенды гномов и их обычаи, переписанные знающими Всеобщий мастерами.

Дис, сестра узбада, поднесла новому шурину удобную одежду и пояс, склепанный из прочного металла. На таком удобно носить не только меч, но и флягу с водой — главное сокровище в походе, куда нужнее золота.

Двалин, родич и друг короля, вручил меч. Для гномов клинок мог бы быть простым кинжалом, но Бильбо он понравился куда больше здоровенных топоров и мечей подгорного народа. Кинжал был легкий и удобно ложился в руку. Что ж, в окружении этих варваров и правда нелишне будет вооружиться.

Хоббит благодарил, кивая в знак признательности: слов на гномьем, выражающих благодарность, он не знал.

Принцы преподнесли дары один другого нужнее: Фили подвел красивую, послушную рыженькую пони, уже оседланную — только садись и езжай! А Кили указал на двух девушек людского племени, маленьких ростом и совсем еще юных, и что-то сказал.

— Он говорит, что это рабыни, захваченные им в горном племени, — перевел Бофур. — И он дарит их тебе, езбад, чтобы они служили тебе, носили твои вещи и заботились о твоем теле.

Бильбо только головой покачал. У гномов были даже более дикие и вольные нравы, чем он мог бы подумать! Надо же, живых людей ему в собственность отдали! Девушки, впрочем, не выглядели испуганными и с любопытством присматривались к новому хозяину. Судя по смешкам со стороны гномов, все были уверены, что полурослик будет спать если не с женихом, то с рабынями. От этой мысли хоббиту стало неприятно. Неужели они считают его таким же развратником, как они сами?!

Но когда Бильбо решил, что это уже все, его ждал сюрприз. Сам узбад поднялся со своего места, и по щелчку его пальцев раб поднес красивый ларец, на крышке которого были вырезаны руны кирта. Как шепотом пояснил Бофур, неотлучно находившийся во время церемонии при своем подопечном, руны означали имя самого полурослика.

В ларце на мягкой ткани лежало большое яйцо — крупное, алого оттенка, и вместо скорлупы на нем было нечто, напоминающее чешую. Удивленный хоббит осторожно взял его в руки и взвесил на ладонях. Яйцо было тяжелым, но не настолько, чтобы его нельзя было поднять даже Бильбо. Он погладил чешуйки, чувствуя под пальцами мягкое тепло. Приятно…

Торин через Бофура соизволил пояснить, что это яйцо когда-то, несколько лет назад, нашли в северных горах, где раньше были логова драконов. Очевидно, зародыш последнего в мире дракона погиб от холода, не успев развиться, — и все же такое яйцо стоило очень дорого: на него можно было купить весь Шир, Бри и прилегающие области.

Стоимость подарка волновала Бильбо меньше всего, но ему понравилось, как тепло под пальцами ощущается чешуя — или это все же была скорлупа? Он благодарно поклонился узбаду — совсем чуть-чуть, чтобы не подставлять спину под насмешливый и почему-то кровожадный взгляд.

Церемония вручения подарков на этом закончилась — но пир продолжался: гномы продолжали есть и пить; кто-то дрался в сторонке за рабыню; возле костра в круге света один из воинов, кряхтя от удовольствия, раскачивался над стонущей женщиной; со всех сторон слышались пьяные песни и голоса, выкрикивающие то ли поздравления, то ли просто непристойности.

Узбад неожиданно подошел к хоббиту и протянул ему руку. Бильбо так изумился его внезапному вниманию, что позабыл испугаться. Он молча подал ладонь в ответ, надеясь, что все делает правильно. Краем глаза он заметил, что Бофур заботливо убрал драконье яйцо обратно в ларец, — вот и отлично, значит, с ним ничего не случится.

Торин подсадил его на пони, а сам вскочил в седло позади. Лошадка не выказала ни малейшего возмущения двойным весом — и то сказать, Бильбо был довольно легким по сравнению с узбадом, так что их двоих можно было засчитать за одного очень толстого гнома в доспехах.

Узбад тронул поводья. Пони неожиданно резвой рысью сорвалась с места, быстро перебирая крепкими ногами и унося своих всадников прочь от стана гномов. Бильбо удивленно вздохнул. Он-то думал, что его отправят в шатер узбада, а оказалось, что Торин намерен уехать подальше от собственного лагеря. Вряд ли дело было в стеснительности, решил полурослик: такой, как этот гном, не станет смущаться даже глазеющей на него толпы. Тогда что он задумал?

Хоббиту было неуютно оставаться наедине с этим страшным гномом, пусть даже тот теперь считался его женихом. Да и что такое жених — одно название! Их никто не женил, они не обменивались кольцами, не приносили клятв — а значит, по законам хоббитов, были посторонними. Бильбо не мог почувствовать себя женатым, даже если бы постарался. К тому же этот не знающий Всеобщего варвар был и вправду страшен.

Когда они отъехали на некоторое расстояние от лагеря и со стороны пирующих перестали доноситься даже обрывки криков, Торин пустил пони шагом. Он легко покачивался в седле, придерживая будущего супруга за талию. Хоббит даже немного расслабился: ему нравился медленный бег лошадки.

Но тут его спокойствие было нарушено. Торин на ходу, не останавливая лошади, запустил руку ему за пояс и стиснул бедро, бесцеремонно гладя его.

«Ну все, началось!» — Бильбо замер, как мышь под метлой. Он напрягся, даже не пытаясь скрыть этого. Сопротивляться и драться не представлялось возможным: этот дикарь только посмеется над ним, удары хоббита ему — что уколы булавки. Оставалось максимально испортить этому гаду удовольствие.

Рука узбада между тем добралась до его вялого члена. Как хоббит ни старался думать о чем-то постороннем, но попробуй тут отвлечься, когда тебя так непристойно лапают!

— Отпусти! — прошипел он, не выдержав. — Извращенец, я тебе не кукла!

Торин не мог его понять — однако все же рассмеялся, тихо, но довольно. Ему нравилось упрямство полурослика, нравилось его смущение и скрытый пока испуг.

Мозолистая рука принялась настойчиво сжимать и поглаживать мужское естество Бильбо, и он невольно охнул. С точки зрения его организма, с ним сейчас творили что-то очень приятное, но вот разуму хоббита это категорически не нравилось!

— Нет? — неожиданно промурлыкал ему в самое ухо узбад. Это было почти утверждение, он знал, что жених против.

— Ты знаешь Всеобщий? — удивился хоббит. — Так зачем притворялся?

— Нет, — повторил узбад. Пони остановился. Рука в штанах Бильбо задвигалась быстрее, жестче — и бедняга застонал от стыда. Тело возбуждалось помимо воли.

Торин вдруг потрогал его где-то за членом, как раз там, где находилось очень мягкое местечко у яичек, — и Бильбо позорно вскрикнул. Да, он был уже твердым — Боги, так быстро? Какой ужас…

И вдруг все на время прекратилось. Узбад убрал ладонь, спешился и провел пони под уздцы чуть в сторону, где густо росла трава. Затем он развернул Бильбо в седле, решительно сдернув на землю. Растерянный и все еще возбужденный полурослик почти не сопротивлялся. Он сам не знал, чего хочет больше: сбежать — или продолжить начатое.