Наводчица – Сегодня я с большой охотою Распоряжусь своей субботою, И если Нинка не капризная, Распоряжусь своею жизнью я! – Постой, чудак, она ж – наводчица, — Зачем? – Да так, уж очень хочется! – Постой, чудак, у нас – компания, — Пойдем в кабак – зальем желание! – Сегодня вы меня не пачкайте, Сегодня пьянка мне – до лампочки: Сегодня Нинка соглашается — Сегодня жизнь моя решается! – Ну и дела же с этой Нинкою! Она спала со всей Ордынкою, — И с нею спать ну кто захочет сам!.. – А мне плевать – мне очень хочется! Сказала: любит, – все, заметано! – Отвечу рупь за то, что врет она! Она ж того – ко всем ведь просится… – А мне чего – мне очень хочется! – Она ж хрипит, она же грязная, И глаз подбит, и ноги разные, Всегда одета, как уборщица… – Плевать на это – очень хочется! Все говорят, что – не красавица, — А мне такие больше нравятся. Ну, что ж такого, что – наводчица, — А мне еще сильнее хочется! 1964 О нашей встрече О нашей встрече что там говорить! — Я ждал ее, как ждут стихийных бедствий, — Но мы с тобою сразу стали жить, Не опасаясь пагубных последствий. Я сразу сузил круг твоих знакомств, Одел, обул и вытащил из грязи, — Но за тобой тащился длинный хвост — Длиннющий хвост твоих коротких связей. Потом, я помню, бил друзей твоих: Мне с ними было как-то неприятно, — Хотя, быть может, были среди них Наверняка отличные ребята. О чем просила – делал мигом я, — Я каждый день старался сделать ночью брачной. Из-за тебя под поезд прыгнул я, Но, слава богу, не совсем удачно. И если б ты ждала меня в тот год, Когда меня отправили на дачу, — Я б для тебя украл весь небосвод И две звезды Кремлевские в придачу. И я клянусь – последний буду гад! — Не ври, не пей – и я прощу измену, — И подарю тебе Большой театр И Малую спортивную арену. А вот теперь я к встрече не готов: Боюсь тебя, боюсь речей интимных — Как жители японских городов Боятся повторенья Хиросимы. 1964 Все ушли на фронт Все срока уже закончены, А у лагерных ворот, Что крест-накрест заколочены, — Надпись: «Все ушли на фронт». За грехи за наши нас простят, Ведь у нас такой народ: Если Родина в опасности — Значит, всем идти на фронт. Там год – за три, если бог хранит, — Как и в лагере зачет. Нынче мы на равных с вохрами — Нынче всем идти на фронт. У начальника Березкина — Ох и гонор, ох и понт! — И душа – крест-накрест досками, — Но и он пошел на фронт. Лучше было – сразу в тыл его: Только с нами был он смел, — Высшей мерой наградил его Трибунал за самострел. Ну а мы – все оправдали мы, — Наградили нас потом: Кто живые, тех – медалями, А кто мертвые – крестом. И другие заключенные Пусть читают у ворот Нашу память застекленную — Надпись: «Все ушли на фронт»… 1964 «Я любил и женщин и проказы…»
Я любил и женщин и проказы: Что ни день, то новая была, — И ходили устные рассказы Про мои любовные дела. И однажды как-то на дороге Рядом с морем – с этим не шути — Встретил я одну из очень многих На моем на жизненном пути. А у ней – широкая натура, А у ней – открытая душа, А у ней – отличная фигура, — А у меня в кармане – ни гроша. Ну а ей – в подарок нужно кольца; Кабаки, духи из первых рук, — А взамен – немного удовольствий От ее сомнительных услуг. «Я тебе, – она сказала, – Вася, Дорогое самое отдам!..» Я сказал: «За сто рублей согласен, — Если больше – с другом пополам!» Женщины – как очень злые кони: Захрипит, закусит удила!.. Может, я чего-нибудь не понял, Но она обиделась – ушла. …Через месяц улеглись волненья — Через месяц вновь пришла она, — У меня такое ощущенье, Что ее устроила цена! 1964 «Вот раньше жизнь!..» Вот раньше жизнь! И вверх, и вниз Идешь без конвоиров, — Покуришь план, Пойдешь на бан И щиплешь пассажиров. А на разбой Берешь с собой Надежную шалаву, Потом – за грудь Кого-нибудь И делаешь варшаву. Пока следят, Пока грозят — Мы это переносим. Наелся всласть, Но вот взялась «Петровка 38». Прошел детдом, тюрьму, приют И срока не боялся, — Когда ж везли в народный суд — Немного волновался. Зачем нам врут: «Народный суд»! — Народу я не видел, — Судье простор, И прокурор Тотчас меня обидел. Ответил на вопросы я, Но приговор – с издевкой, — И не согласен вовсе я С такой формулировкой! Не отрицаю я вины — Не в первый раз садился, Но – написали, что с людьми Я грубо обходился. Неправда! – тихо подойдешь, Попросишь сторублевку… Причем тут нож, Причем грабеж? — Меняй формулировку! Эх, был бы зал — Я б речь сказал: «Товарищи родные! Зачем пенять — Ведь вы меня Кормили и поили! Мне каждый деньги отдавал Без слез, угроз и крови… Огромное спасибо вам За все на добром слове!» И этот зал Мне б хлопать стал, И я б, прервав рыданья, Им тихим голосом сказал: «Спасибо за вниманье!» Ну правда ведь — Неправда ведь, Что я – грабитель ловкий? Как людям мне в глаза смотреть С такой формулировкой?! 1964 |
