Маркус и Мишель, пользуясь заминкой, возобновили старый разговор о странах, где им доводилось побывать — оба за свои три десятка лет успели исколесить немалую часть суши. К сожалению, Солнцеву тема путешествий не особо заинтересовала, и в конце концов немец решил её немного расшевелить:
— Елизавета Васильевна, когда я приехал сюда в первый раз, на экскурсию, вы говорили про диссертацию. Как у вас с ней, продвигается? Материала мы вам с каждого задания подкидываем изрядно.
Биолог застенчиво улыбнулась и легонько пожала плечами:
— У меня, действительно, материала уже на три диссертации. Но… вряд ли когда-нибудь я смогу защитить хотя бы одну. Гриф секретности если и снимут когда, то точно не при моей жизни. — Она зачерпнула рыхлого снега и начала мять в ладонях комок. — А здесь хорошо. Я и забыла, как легко дышится зимой. — Солнцева подкинула комок на ладони и запустила в Маркуса, попав ему в плечо. — И зовите меня Лизой, так проще.
— Если бы вы чаще появлялись на людях, вас бы уже все давно так звали. — Заметила Хенриксен, отходя немного в сторону от немца. «Попадать под обстрел» у неё, похоже, настроения не было. — Ведь это так просто. Вы на базе дольше всех, а вас почти не знают ни бойцы, ни младший персонал — поверьте, я ведь много с ними общаюсь. Мой вам совет — чаще обедайте не в кабинете, а за общим столом. Уверена, и Доминика это одобрит. Что же до диссертаций… — Канадка хитро улыбнулась и пнула снежный бугорок, заставив его разлететься белой искрящейся на солнце пылью. — Не знаю, как вы, Лиз, а я намерена дожить до того дня, когда с наших дел снимут секретность.
— Вот тут я с Мишель согласен, долго скрывать вторжение все равно не удастся. — Маркус, не прерывая разговор, запустил ответным снежком в Солнцеву. — И вот, все про пришельцев только узнают, а тут вы с диссертацией. Готовой.
— С тремя. — Поддержала Хенриксен, уворачиваясь от брошенного Штреллером снежка — Предатель!
— Так что, Лиз, не стоит унывать, все хорошо будет. И пообщаться на базе теперь есть с кем, нас уже не полтора десятка, как в самом начале. — Маркус отвлёкся, и незамедлительно получил точно в висок «подарочек» от Мишель.
Елизавета с коротким смешком уклонилась от неуверенного броска Штреллера, призналась:
— Я вовсе и не унываю. Просто, сами понимаете, работы много, а когда она интересная… К слову, а до реки ещё далеко?
— Не очень. — Голос внезапно подошедшей МакГрин заставил увлёкшуюся троицу почти синхронно вздрогнуть. Лейтенант зачем-то скинула с плеча автомат, и Хенриксен, не меняясь в лице, выронила скатанный было снежок.
— Энн, а зачем вам оружие? — Поинтересовался Штреллер, также спешно отряхивая ладони.
— Для порядка. — Сухо ответила младшая канадка, проходя вперёд.
— Я тоже захватила. — Добавила вернувшаяся с ней Доминика и похлопала себя по поясу. — Привычка из Афганистана, без оружия с базы не выходить. И потом, вдруг у вас тут медведи водятся?
— Учитывая транспортную активность в этих местах, медведи и прочая живность давно мигрировали куда подальше. — Успокоил её Маркус, которого снежная баталия изрядно взбодрила. — Хотя мы идём довольно далеко…
— Ну так двинемся же дальше. — Доктор указала вдоль тропинки совершенно ленинским жестом. — А то, герр Штреллер, вас, немцев, зима сорок первого ничему не научила — вы хоть свитер под куртку надели?
— Зима сорок первого вроде бы нет, а вот русская бабушка очень даже. — Маркус расстегнул куртку, демонстрируя пушистый свитер явно ручной работы. — Тёплые носки я тоже надел, не беспокойтесь.
Торная тропа закончилась сотню метров спустя, и дальше моцион проходил практически по снежной целине. Тяжелая дорога не давала возможностей для праздного разговора, приходилось беречь дыхание. Наконец местность пошла под уклон, к реке, и идти стало немного легче. Петляющее русло открылась перед компанией совершенно неожиданно, они даже замерли на минуту, переводя дыхание и любуясь видом.
— Да… вот это прогулочка. — Елизавета потёрла замёрзший нос. — А на лыжах было бы проще идти…
— Тогда я вас на некоторое время оставлю. — Сказала вдруг Хенриксен и подмигнула Штреллеру. — Маркус, не обижайся, я вернусь. Подождёте здесь, ладно?
— Э… И куда ты собралась?
— А ты видишь Энн?
— Нет… Минуточку, где она?
— Я тоже не заметила, как она пропала. — Озадаченно хмыкнула Гигерсбергер, озираясь.
— Вот я её и поищу. — Мишель стащила перчатку, специально чтобы щёлкнуть пальцами. — Видите ли, мы здесь обычно разминаемся — отрабатываем совместные или одиночные действия, устраиваем что-то вроде… военных игр, так сказать. Ну, не конкретно здесь, а в радиусе девяти километров вокруг базы. Сегодня мы собирались до обеда устроить «кошки-мышки»… В общем, решили не откладывать.
— Понятно. — Уныло кивнул немец. Перспектива остаться наедине с двумя докторами выглядела не слишком вдохновляющей.
— Я уверена, у тебя есть рация. — Капитан протянула руку ладонью вверх. — Ты не мог её не взять. Дай.
— Пожалуйста.
— Я настрою её на приём. Будете слышать нас с Энн. — Мишель повозилась с приборчиком и вернула его хозяину. — Мы обе при гарнитурах, чтоб не потеряться. Будем на связи. Ну всё, увидимся.
Она вытащила из кобуры «Пустынного орла» и направилась назад, в лес. Прежде, чем скрыться за деревьями, капитан обернулась и помахала рукой.
— Спустимся к воде? — Предложила Доминика.
— Пожалуй. — Штреллер, как и полагается мужчине, двинулся первым. Берег с их стороны был пологим, и спуск не представлял сложности, однако из чистой галантности немец пару раз подала руку сперва Лизе, а потом и маленькой польке. Втроём они встали у самой кромки воды — и некоторое время наблюдали, как река несёт мимо них мелкие льдины и снежные островки. Было восхитительно тихо. На базе по ночам тоже замирали все звуки, но эта тишина, нарушаемая журчанием потока, была живой, естественной. Она не пугала. Потрогав ледяной наст носком сапожка, доктор неожиданно улыбнулась и спросила, не поворачиваясь к Штреллеру:
— Маркус, что вы можете сказать об этой девушке, Мишель?
— Доктор, а вы точно доктор? — Маркус усмехнулся после долгого молчания. — Почему-то рядом с вами мне сразу вспоминается незабвенный генерал Мацей Хуня и его подопечные. Что касается Мишель… — Немец помолчал ещё немного, выбирая слова. — Она замечательный друг. Добрая, отзывчивая. Она, кажется, нравится всему персоналу базы. Если же вас больше интересуют её боевые качества… — Штреллер неопределённо хмыкнул. — То скажу честно, когда капитан Хенриксен участвует в операции, мне гораздо спокойнее. На неё всегда можно положиться. Как солдат и снайпер она может не всё, но никогда не пообещает невыполнимого. Ну что, фройляйн, я ответил на ваш вопрос?
— Угу… — Ответила майор, пропустив упоминание главного польского чекиста мимо ушей. — Скажите, а вы её любите? Только не врите врачу, грех это.
В лесу вспорхнула стайка каких-то мелких птиц — наверное, их спугнула одна из канадок. Рация в руках немца до сих пор молчала, хотя и была включена…
— Нет, определенно, в следующий раз обязательно укажу пану Мацею на похвальную настойчивость его сотрудников. — Штреллер рассмеялся, надеясь выиграть время и совладать наконец с роем мельтешащих мыслей. — Серьезно, Доминика, я не понимаю, зачем вам так нужен этот ответ… Но да, я люблю Мишель. За последние несколько недель она стала для меня очень дорогим, очень близким человеком. У меня духу не хватало ей об этом сказать, слишком страшно потерять эту близость. Но раз это услышали вы с Лиз, больше тянуть я не буду. — Маркус отвернулся от спутниц, всем своим видом показывая, что его очень интересует суровый северный пейзаж.
— Это прекрасно. — Покачала головой полька, и в её словах не было даже капли иронии. — Берегите её. Мы недолго общались, но… У этой девушки душа доброго ребёнка. Доброго, славного, искреннего, доверчивого — и взрослый ум этой душе не вредит. Коллега, военный психолог, когда-то давно мне сказал, что сангвиник по темпераменту — это человек-солнце. Рядом с которым теплее и светлее всем. Мишель из таких, хотя я не знаю, какой у неё психотип… И я готова биться об заклад, что это не маска, и не защитный механизм психики — хотя читала, скольких людей она убила в боях. Берегите её, потому что таких, как она, мало. Потому что такие, как она, с лёгкостью отдают себя за других, и на войне это очень просто… А другим следовало бы отдавать себя за них. Её подруга, по-моему, это поняла — потому и не отходит от неё. Если вы её любите, то тоже будете рядом, и при нужде закроете её собой, а не наоборот. Ну и я постараюсь… — Доктор сунула руки в карманы пальто и улыбнулась ещё шире. — А ещё — я видела её грудь и талию, они просто восхитительны! Нужно быть полным, конченным идиотом, чтобы не влюбиться.
