5 СЛУЖБА ДНИ И НОЧИ...

На следующий день встречаю на улице Матвеева.

- Как обживаешься? - интересуется замглавы.

- Нормально, - отвечаю.

На дежурный вопрос должен быть дежурный ответ. Ну не жаловаться же на чрезмерную опеку хозяйки и на то, что выделенная мне кровать скрипит.

- Я вот сомневаюсь, - помявшись, спрашиваю у Матвеева, - Правильно ли я поступил тогда на празднике с пьяным Витькой-теннисистом?

- Нормально, - успокаивает меня Геннадий Александрович, - Милиция должна быть жесткой, но справедливой.

- Полиция, - машинально поправляю я, - Сейчас её называют - полиция.

- Это там пусть так называют. Здесь ты - милиция. У многих деды в партизанах с полицаями воевали. Мой, кстати, тоже. Я деда уважаю, а новое название нет.

- Хотел ещё спросить.

Рассказываю ему, что ко мне обратились местные с просьбой защитить Зайцеву Надежду.

- Зайцеву? - морщит лоб Матвеев, - Надьку Зайчиху?

- На днях к ней должен приехать жених по переписке.

- Жених с зоны? Откидывается скоро? - тут же соображает Матвеев, - Гони его сразу, чтоб даже до Зайчихиного порога не дошёл. Иначе потом слёз-соплей не оберёшься.

- А как я его перехвачу? - недоумеваю я.

- Очень просто. Таксисты к нам не ездят. Даже самые наглючие не выдерживают шмона на нашем КПП. Два раза в день, утром к восьми и вечером около шестнадцати к нам заходит рейсовый автобус из райцентра. Больше, как на нём, чужому сюда не добраться.

Пришлось подежурить несколько дней на остановке. Всё оказалось, как и говорил Матвеев. Женишок приехал вечерним автобусом. Бывший зек, а ныне предполагаемый жених Зайчихи, нахально попытался покачать права перед зелёным участковым. Но ещё до отхода автобуса сообразил, что легко может схлопотать себе новый срок. Автобус увёз его обратно, скорее всего к следующей невесте по списку.

Соображаю, что сам не знаю ту, ради которой старался. Решил навестить её по месту жительства. Дома Зайчихи не оказалось. Дверь открыл белобрысый пацан лет десяти.

- Маманя в ДК, - сообщил он.

Потопал туда. Мотоцикл сегодня я не брал, передвигался по посёлку на своих двоих, благо здесь всё в шаговой доступности. Надьку я разыскал в студии кройки и шиться. Статная дама с выдающейся грудью и русой косой. Платок ей на голову, серп в руки - готовая натурщица для полотен художников соцреализма. Такую преступно лишать женского счастья, но и видеть рядом с ней распальцованного ухажёра тоже не дело. Наплёл ей, что в районе задержали на воровстве такого-то такого. А при нём Надькины письма. Мол сообщили мне по инстанции, чтоб она его больше не ждала, закроют его.

В глазах Зайчихи печаль и слёзы - поверила. А у меня от вранья в душе даже не корябнуло. Ложь во благо. Ложь она всегда во благо. Пусть лучше уж сейчас переболеет Надюха, чем годами потом мучается.

О выполнении поручения отчитался Семёновне, за что был награждён сначала одним пирожком с капустой, затем ещё пятью. Больше в меня не влезло. Гордый собой и безобразно сытый, решил допросить Семёновну, о чём она сейчас пишет?

- В последнее время я всё больше по мемуарам специализируюсь, - не стала скрытничать она.

- По своим? Не рано? - кажется немного нагловато с моей стороны.

Но Семёновна сегодня в прекрасном настроении, нормально реагирует на шутки:

- Говорить о себе замечательное никогда не рано. Но пока я всё больше чужие мемуары сочиняю.

- И как?

- Как ассенизатор-кондитер.

- То есть? - сразу не соображаю я.

- Из кое-чего леплю конфетку.

До меня доходит и смеёмся мы оба.

Наверное, все кроме Надьки Зайчихи узнали, что я избавил её от уголовника. Вера Пална была несказанно рада. Игорь-автомастер похвалил меня, а вот Люська-продавщица прилюдно предупредила:

- Ты, участковый, не очень-то усердствуй касаемо женихов. У нас тут много незамужних. Я вот тоже из их числа, своего прынца жду. Смотри, прогонишь моего, не прощу.

Но язва-Люська, она одна такая, остальные были на моей стороне и соответственно Зайчихи.

- Надька, она не плохая, только очень доверчивая, - встретив меня как-то на улице, сказала её руководительница по кружку кройки и шитья, Нина Кодовахина, - Спасибо, что оградили её от проходимца.

Вот что значит настоящая интеллигенция. Я вдвое моложе её, а она ко мне на "Вы". И от похвал её стало как-то неловко. Поэтому спешу перевести разговор на другую тему, выразив восхищение её творчеством:

- Был на вашем показе мод. Просто поражён.

"Чаще хвали людей, - наставляла меня Семёновна, - Творцу похвала, как ростку вода. Этим ты завоюешь доверие".

Кодовахина не смогла сдержать улыбки.

- Вам на самом деле понравилось?

Одной похвалы обычно всегда маловато. Это тоже из советов моей Семёновны. Спешу повторить.

- Очень. Я не специалист, не критик, вообще мало что в этом понимаю, но мне очень понравилось. Честно. Терпеть не могу искусство ради искусства. Оно мертво. Ваше творчество, мне показалось, оно для людей. Какие наряды были на выпускницах. Это что-то. Мне бы и в голову не пришло, что они сшиты здесь. Я думал за ними специально ездили в столицу.

- Мы тоже, как видите, можем, - скромничает Кодовахина.

- Выше всяких похвал, - уверяю её, - Я бы так не смог.

Звучит довольно глупо. Где я, а где иголки. Смеёмся оба.

- Хотите, я Вам новую форму сошью?

- А можно?

- У нас-то ходите, в чем хотите, никто придираться не станет. В райцентр официальную форму одевайте. И всё.

- Да, как-то... - мнусь.

- Юдашкин армию и милицию (Прав Матвеев, здесь все "полицию" "милицией" называют) одел. Я не хуже. Только позвольте.

Улыбаюсь:

- Обмерять будете?

- Я?

Нина-Модельерша смеется и уходит.

Работа участкового показалась мне не напряжной. Главное, что районное начальство пока не требовало от меня никаких показателей. Возможно лет через несколько я уже не буду на многое реагировать и кое-чему смеяться, но пока местная криминогенная обстановка меня забавляла. Драка у самогонщицы. Мужики пришли просить у Ромуальдовны в долг. Но та была не в настроении, либо грешки за теми мужичками водились, короче, не дала она им самогонки. Тогда они попытались взять силой. Бабка за дрын. Итог - два ноль в пользу самогонщицы.

У другой бабки, Антиповой, коза пропала. В отличие от других козоводов, Антипова свою козу никогда не привязывала, просто отпускала со двора, а вечером загоняла.

- Даже никогда не искала её. Позову, сама идёт.

- Может, забрела куда, - спрашиваю.

- Украли, - без тени сомнения с её стороны, - Она всегда домой приходила. А тут ночь на дворе, а её нет. Не иначе строители зарезали.

В посёлке работала бригада приезжих строителей. Ребята они тихие, непьющие, из баптистов. Матвеев говорил, что долго охотился за ними и ждал, пока они уйдут с другого объекта, чтобы нанять их. Баптисты делали ремонт в одной из квартир двухэтажного дома, что на восемь хозяев. Для кого готовили её мне было неизвестно. Ничего, сюрприз будет.

- Они, лиходеи и сгубили мою Катьку, - наводила поклеп на строителей бабка, - Больше некому.

Делать нечего, вздохнул, пошел искать, сначала вместе со старухой. Первым делом и по настоянию Антиповой навестили строителей, где бабка без зазрения совести пошарилась по их кастрюлям, надеясь найти мясо. Облом. Не учла старуха, что баптисты как раз успенский пост соблюдали. О чём ей, безбожнице и сказали. Извиняться, конечно, пришлось мне. Дабы вредная старуха больше не впутывала меня в какой-либо блудняк, отправил ее домой, а сам дальше двинулся на поиски её животины. Прошёлся по округе, ну нет козы нигде, хоть ты тресни. Похоже, права бабка, остались от её любимицы рожки да ножки, как в детской песенке. Таким будет первый за мою службу "глухарь" и первая отписка на заявление, козлячие. Плюнул, пошёл спать.