ОБИТЕЛЬ НЕУДАЧНИКОВ

Официально вы не найдёте её ни в одном даже самом полном справочнике организаций. И ни на одной карте не обозначено, где она находится. И тем не менее я жил там, хорошо знаю её обитателей и мне неодолимо хочется об этом рассказать.

ССЫЛКА

- Пип, пип, пип, пип, пип... пип! ПИП!

Если бы отца цензурно запикивать, это бы выглядело примерно так. Столько отборной матерщины я от него никогда не слышал. Мать, наверное, тоже. Она то плакала, то в отчаяньи заламывала руки. И вовсе не потому, что её муженёк разошёлся не на шутку. За тридцать лет семейной жизни она всякое повидала. Причина более серьёзная - её единственного сына, то есть меня, отправляли на бессрочную службу за Полярный круг.

- Идиот! Своими руками..., - ревел отец и дальше снова, - Пип, пип, пип.

Если бы только меня одного посылали куда Макар телят не гонял. Весь выпускной курс академии ФСБ загоняли на Крайний Север. За что? Ну, подумаешь, слегка покатались на "Гелентвагенах" по Москве. Колонна из двадцати "Геликов" то по одному, то попарно, это не только круто, но и красиво, и совсем не преступление. Мы же, как хачи на свадьбах, не стреляли. Вон, мореманы в Питере на свой выпускной мошонку коню Медного всадника до блеска начищают и им ничего. Традиции этой, говорят, больше века. Ни царизм, ни советская власть, ни нынешняя ничего с этим поделать не могла. А нам вот не повезло. Проезд "Геликов" выложили в интернет, показали в Новостях, затем последовало распоряжение с самого верха и весь выпуск академии, участвовавший в автопробеге, приказали отправить на службу за Полярный круг. Конечно, обидно. Вместо кремлевских коридоров, кабинетов Лубянки, столичной жизни с элитными ресторанами и модными красотками придётся теперь укреплять собой безопасность северных рубежей, проверять пломбы на ядерных складах полярными ночами, да пить спирт с якутами. Водка там замерзает, а якуты, говорят, похмельем не страдают. Придётся самому проверять эту байку. И даже отец, сам генерал ФСБ, ничего не мог предпринять в сложившейся ситуации.

- Очень уж "Сам" зол, - всякий раз повторял он, когда мать в очередной раз умоляла его сделать хоть что-то.

- У него же с детства лёгкие слабые, - стонала маманя, демонстративно капая себе корвалола, - Наш мальчик обязательно заболеет. Миша, он же у нас единственный! Твоя же кровиночка.

Отец сердечным каплям предпочитал коньяк, к которому в этот вечер прикладывался неоднократно.

Самому бы выпить, так на душе погано, но даже озвучить отцу такое страшно. Пусть наорётся. Всё равно что-нибудь придумает, мать его додавит. Президент президентом, но люди на местах тоже не пальцем деланые. На таких вся Россия держалась. Принцип "до бога высоко, до царя далеко" вечен.

Надежды на авось, да на папу надеждами, а я всю неделю пребывал в унынии. И не я один. Звонил однокурсникам. Их тоже одолевала безнадёга. И у них беспросветно. Родаки каждого дай боже в каких чинах и, как и мой отец, тоже ничего не могли поделать. "Сам" сильно осерчал, решил публичную порку устроить. Так что сотоварищи мои по учёбе отрывались напоследок по полной - кабаки, клубы, шлюхи, звали с собой. Я отнекивался, сказывался нездоровым. Ну, не признаваться же, что под домашним арестом. Отец приказал сидеть дома "тише воды, ниже травы" и забрал при этом на больничный манер все мои брюки, включая тренировочные. А без порток, пусть даже и летом, в московские клубы мужиков не пускают. Слава богу, маманя-надсмотрщица мозг мне не клевала. Зато кормила на убой, предчувствуя длительную разлуку с чадом. А чадо тосковало и послушно ело.

В четверг батя пришёл домой раньше обычного, всего лишь к десяти. Чистый четверг - день банный среди серьёзного чиновного люда. В такие дни отец обычно возвращался далеко за полночь. Мать ещё не ложилась и было слышно, как они с отцом что-то громко обсуждали на кухне. О чём могли говорить? Конечно же обо мне. В последнее время у них все разговоры обо мне. Слышать уже сил нет. Потому и не вышел к ним, оставаясь в своей комнате. А зря.

Утром за завтраком отец объявил:

- Всё, Славка, Север тебе отменяется. У тебя один день купить и подогнать под себя милицейскую, тьфу, полицейскую форму.

- Ментовскую? - кривлюсь я, - Да уж лучше на Север, к медведям.

- Ещё раз накосячишь, обязательно поедешь, - обещает отец, - Послезавтра отвезу тебя к месту предстоящей службы. И всё! - хлопает он ладонью по столу, да так, что звенят чашки, - Не ныть и не стонать. Я и так сделал для тебя всё, что мог. Будешь числиться участковым в одном из посёлков Подмосковья. Числиться! - вновь повысил голос он, - По штатам будешь проходить по нашему ведомству. Должность участкового лишь для прикрытия. Приглядывать будешь за особым объектом. И не кисни, там будет хорошо - природа, речка, лес, работа на воздухе, с людьми. Всё лучше, чем в управлении штаны протирать.

- Что за объект? - бурчу я.

- Городок или посёлок в пределах сто первого километра .

- А мы к тебе приезжать будем, - вставляет мама, - Или ты к нам. Часа два, и дома.

- Сто первый километр? - переспрашиваю я, - Неблагонадёжные? А разве такие есть сейчас?

- Такие есть всегда, - улыбается отец, видя, что я перестал ершиться, - Но это не тюрьма с врагами народа. Люди там на свободном поселении. Интересные, мне намекнули, там субъекты попадаются. Скучно не будет.

Пораскинув мозгами, соглашаюсь с вариантом отца. Городок в Подмосковье, конечно не столица, зато не за тысячи километров самолётом, затем вертолётом и дальше оленями в какую-нибудь военную часть, где десять баб на сто мужиков. А что до полицейских погон, так батя пообещал, что и ФСБэшные корочки у меня тоже будут. Так даже интереснее, работа под прикрытием.

Если бы не отец, собраться бы я не успел. Одно дело покидать личные вещи в чемодан, но ведь надо получить удостоверение, направление, оружие, форму, наконец. Обычному человеку неделя на всё про всё, только не генералу. Мужчины с широкими лампасами в очередях стоять не умеют. Для них любые двери открываются и даже заболевший некстати коптёрщик приезжает из дома, чтобы выдать мне форму. Затем сборы уже дома с участием мамы, которые затягиваются далеко заполночь.

И утром подъём по будильнику в восемь. Что за отцова блажь отправлять меня к месту службы в субботу? Новую жизнь принято начинать с понедельника: бросать курить, соблюдать диету, бегать по утрам. А уж идти на новую работу с понедельника сам бог велел. Почему суббота? Можно было ещё пару дней дома побыть.

- Свято место пусто не бывает, займут. Мне обещали придержать его до субботы, - не мне, матери объяснил он.

О как! Знать популярное местечко, а я и не слышал о таком. Даже самому любопытно стало.

Оказалось, что мама тоже собралась с нами:

- Я должна своими глазами видеть, где будет жить мой сын, - тоном, не терпящим возражений, завила она.

Когда она так говорила, с ней даже отец опасался спорить, несмотря на свои генеральские погоны. Поехали вместе.

Даже из Черёмушек на трассу М4 выбирались больше часа. Пробки. Июль, суббота, все, кто не смог выехать из города в пятницу, сейчас спешили на дачи. После МКАДа пошли ходче. И так ещё минут сорок. Как-то я прозевал на каком километре, отец свернул на второстепенную дорогу и въехал в лес. Минут пять, не больше, путешествия среди елок, затем выбираемся на открытое пространство. Справа-слева от дороги метров на триста раскинулись вполне возделанные поля. Как-то необычно видеть такие в Подмосковье. Прежние сельхозпредприятия давным-давно разорились на пути из социализма в капитализм, земли их попилены на дачные участки или на корню распроданы нуворишам. А местный колхоз, глядя на подрастающую кукурузу, похоже ещё жив.