С трудом отогнал от себя наваждение и закрыл глаза, но неуютный живот не давал о себе забывать.

- А в сортир можно? - спросил он, приоткрыв дверь.

Ему не ответили, но через некоторое время через дверь прилетело ведро.

- Сволочи! - поблагодарил Иван своих мучителей.

Когда в доме всё стихло, он решился потянуть дверь на себя. Она оказалась незапертой. Бесшумно спустился на первый этаж. На последних ступенях лестницы в нос резко шибанул запах алкоголя. У Ивана рот мгновенно наполнился слюной и закружилась голова. Немного придя в себя, он разглядел, что выход из дома перегорожен диваном, на котором храпел пьяный охранник. Иван решил вернуться на второй этаж и для побега воспользоваться балконом. Отчаяние толкало на безрассудство. И прямо у нужной ему двери напоролся на идущего по коридору бандита. Путь к выходу был закрыт.

- Куда собрался? - схватил Ивана за рубашку бандит.

- Есть хочу, - нагло посмотрел в его сытую рожу Иван. - И курить.

- А больше ничего не хочешь? - нагло ухмыльнулся бандит, никак не среагировав на бурный всплеск эмоций пленника.

- Бегом пошёл! - затолкал он упиравшегося Ивана в губернаторскую спальню, вышел и повернул ключ в двери. Но вскоре принёс ему бутылку тёмного пива и пачку сушёных кальмаров.

Какое - то время Иван уничтожал выпрошенные гостинцы. Но всё хорошее когда - то заканчивается. Слизнув с бутылки последние капли пива, он почувствовал, как его накрывает сон. Прямо в одежде свернулся калачиком на огромной кровати, завернувшись в шёлковое покрывало и, не смотря на холод нетопленного помещения, задремал.

Позже заявился огромный лысый бугай и склонился над лежащим на кровати Иваном.

- Ты чего? - испугался Иван и тихонько сполз на пол.

- Забыл тебя на ночь поцеловать, - предварительно пару раз пнув Ивана по рёбрам, осклабился лысый и швырнул на кровать наручники. - Прикуёшь себя к кровати.

Ночью Иван боялся заснуть, а днём шуршал бумагами в письменном столе и книжных шкафах губернаторского кабинета, делая вид, что ищет документы. Старался он не шибко, понимая, что, когда он найдёт нужные бумаги, то его ликвидируют за ненадобностью, или как опасного свидетеля. В одном из многочисленных ящиков стола нашёл множество квитанций на обмен рублей на доллары и коробку с засохшим зефиром. Моментально уничтожив половину содержимого коробки, снял разделительную бумажку в надежде найти второй слой. Но под бумажкой оказались прозрачные пакетики с белым порошком. Представил себе, как напряжно жил и трудился губернатор, посочувствовал ему.

Оприходовал один пакетик, на время словил кайф, а потом долго сидел на полу в обнимку с вонючим ведром с остатками собственной жизнедеятельности. Боясь спалиться, больше пакетики не трогал.

Хотелось пить, есть, но ещё больше курить. Ощущая, как противно тряслись колени и пальцы на руках, спустился на первый этаж. Увидел удивлённые глаза своих охранников, поражённых его дерзостью. Попросил у одного бандита недокуренную папиросу - получил ею в лоб. Развернулся и, шаркая ногами, пошёл обратно вверх по лестнице.

Вообще степень жестокости обращения охранников зависела от стадии их алкогольного опьянения. А они почти не просыхали. Не пил лишь Малой - черноволосый худой пацан. В отсутствии старшого, он доставал сигаретку и, воровато оглянувшись по сторонам, глубоко затягивался, долго держал дым в себе, а потом выдыхал. По его телу начинало растекаться приятное тепло и покой. Обкуренным он становился немного добрее, но ненадолго. Когда его снова начинало кумарить, на глаза ему лучше было не попадаться.

Прознавший о его слабости Иван, наивно понадеялся с помощью волшебных пакетиков попробовать подкупить Малого, чтобы тот помог ему сбежать, но подходящего момента так и не нашёл.

Ещё пару дней старательно изображал поиски документов, но, видимо не убедительно. За что ему вновь прилетело в морду. Потом его опять долго и методично избивал обкуренный Малой, у которого от дури улетела крыша и, ожидать её обратно в ближайшее время, было делом бесполезным.

Несмотря на поздний час, Макар не спал. Увидев его, Малой несколько сконфузился. А у Ивана тряслось лицо. Сжав кулаки, он молча глядел на главаря навсегда испуганными глазами. И чувствовал мучительную слабость в избитом теле.

- Фейс не порть! - орал Макар на Малого. - Когда бумаги найдём, этого доходягу вместе с документами при переоформлении предъявлять придётся. И руку правую не ломай, а то ему подписи ставить нечем будет. Левую можно.

***

Со двора пахнуло дымком. Насвистывая блатную песенку, лысый бандит по кличке Череп колдовал над мангалом. Малой и Фиксатый выгружали из джипа ящики с бухлом и, не скрывая аппетита, то и дело поглядывали в сторону, где на шампурах сладко шипела молодая баранина.

В периметре стояла прекрасная погода и охрана. От ярких отсветов косматого солнца ослепительно блестевших в пыльных окнах загородного дома и многочисленных лужицах двора у охранников ломило глаза. Последний снежный покров сходил, обнажая грязные проталины с редкими клочками молодой травы. В ручье у ограды чуть слышно булькала талая вода. На карнизе волновались додельные вороны, привлечённые сильным запахом съестного.

- Ваньку отработали по полной, - докладывал Кислый вышедшему покурить на воздухе Макару. - Похоже, не врёт. Не знает он ничего.

В один из периодов его бурной юности Кислого ранили в шею и теперь он постоянно держал голову набок и выглядел грустным, за что и получил своё погоняло. Глядя на него, Макар засмеялся злым, скребущим смехом.

- Когда в руки сама идёт козырная карта, зачем возвращать её в колоду? - резонно рассудил он и повелел - продолжайте!

Запах жареного мяса теснил водочный. Череп внёс несколько шампуров с готовым шашлыком. Вовремя подсуетившись, Фиксатый сунул на стол снятую со стены большую фарфоровую тарелку с выпуклым изображением какого - то монастыря. Череп красиво букетом разложил на ней исходившие горячим дымком шампура и, в предвкушении удовольствия, потёр руки. По стаканам забулькала элитная водка. Кислый прибавил звук телевизора, где Григорий Лепс душевно исполнял песню, про рюмку водки на столе.

Активизировавшиеся в период кратковременного безвластия в крае бандиты почувствовали себя новыми хозяевами жизни и в конец потеряли страх. Они всеми, доступными им способами, осуществляли передел собственности, спеша отхватить кусок по - жирнее. Макар уже прибрал к рукам салон красоты и несколько торговых точек в городе и теперь гулял.

Сногсшибательный аромат пиршества тянулся по лестнице и растекался по этажам дома полупустого дома, вызывая у Ивана голодную слюну. С утра ему перепала лишь банка рыбных консервов, да бутылка пива, возможно, чтобы он не забывал, кому здесь принадлежит власть. Он сидел в спальне горбившийся и бесконечно одинокий, тихо ненавидел Макара и всю его банду и ясно осознавал, что долго он так не выдержит. Внутренний голос нашёптывал ему, что необходимо действовать и, пока его не грохнули, надо бежать. Но как?

- Хлеба мало, - недовольно заметил Макар, оглядев богато накрытый стол.

Малой, с собачей преданностью в глазах, крутанулся волчком и через пару минут на столе возникла корзинка с нарезанным хлебом.

- Знаешь, Макар, Что - то как - то всё не так складывается. Жадность у самых умных людей мозги отшибала. Как, к примеру, у бывшего губернатора.

А может не стоит ничего переоформлять, чтобы не светиться? - советовал Макару старый уголовник, макая поджаристый кусок мяса в острый болгарский соус.

Макар слушал его со сдержанным оптимизмом. Меньше всего ему хотелось обсуждать свои дела с подчинёнными. С начала девяностых он сам привык отдавать приказы. Даже после того, как с него слетели погоны. И ни разу никто не посмел ему перечить. Но уголовник был авторитетным. Да и остальные присутствующие в разговор не вступали.

- Чую, что по бывшему губернатору ещё проверка может случиться. Уж больно много он наворовал и захавал куда - то. И это сильно всё усложняет.