— В смысле?

— Раньше после таких балов обычно приносили человеческую жертву.

Я невольно поежилась. Надеюсь теперь это не так, подумала я. А потом мне стало интересно, какому богу они приносили жертву. Зачем вообще это нужно? Неужели, чтобы заслужить божье благословение, нужно заплатить кро-вью? Разве жизнью можно торговать?

Танец закончился, и я облегчено вздохнула. Но Диму это, похоже, не обра-довало, он выглядел расстроенным. Я пожалела его и осталась рядом, хотя уже придумала тысячу причин для того чтобы уйти.

Как жаль, что мы так отдалились друг от друга, но я больше не чувствовала духовной близости, связывавшей нас до этого. Дима вдруг стал обычным мальчи-ком, с которым было весело поболтать. Ни друг, ни брат, просто один из множе-ства точно таких же людей.

Мы около часа просто болтали друг с другом. А потом всё прекратилось. В зал вошел Эрик. Ещё не видя, я чувствовала его присутствие. Наверное, так рабы, отмеченные какой-нибудь чёрной меткой, чувствуют приближение своего хо-зяина. Я не видела его несколько дней, и уже успела безумно соскучиться. Мне не хватало моего «хозяина».

Он почти сразу же нашёл меня. Я чувствовала его за своей спиной. Он хо-тел удивить меня, но…

… ему никогда не застать меня врасплох.

— Позвольте пригласить?

Я резко обернулась. Никогда не думала, что когда-нибудь буду так сильно рада видеть нежить. На моих губах расцвела искренняя улыбка. И я вложила свою ладонь в ладонь Эрика. Думаю, сияние моих глаз в тот момент было красноречи-вее любых слов.

Дима что-то сказал мне, но я не обратила внимания. Всё стало таким далё-ким и не имело не малейшего значения. Власть Эрика надо мной становилась всё крепче и крепче. Уже ничто не могло меня спасти.

Мы направились в центр зала. Все взоры были направлены на нас. В иде-альном спектакле кто-то начал импровизировать. Мы ломали систему, мы были непокорны обществу и миру.

А потом мы оба закружились в танце. Я чувствовала его руки на своей та-лии. Я видела, как восторг, горящий в моих глазах, отражался в его. Мне каза-лось, что мы почти едины, но это было лишь иллюзией.

Танец — это полёт. Это что-то невесомое и прекрасное. Это когда двое по-нимают друг друга без всяких слов. Мы парили среди других пар, и время для нас остановилось навсегда. Мы были единственными настоящими в кукольном мире театра и абсурда.

Мы смотрели друг другу в глаза и, казалось, перестали замечать окружаю-щих.

А потом мы остановились. Мы продолжали смотреть друг на друга, и я знала, что последует за этим взглядом. Это рано или поздно должно было слу-читься. Всё тайное становится явным.

Эти чувства нельзя был отрицать.

Ещё несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом его губы накрыли мои. Я ожидала, что это будет по-другому, как тогда в лесу, но поцелуй был требовательным и жёстким, словно Эрик ставил на мне клеймо. Правда, я с готовностью ответила на эту грубую ласку.

Хотя я знала, что пути назад уже не будет, я не собиралась останавли-ваться. Всё изменилось, я изменилась.

Я почувствовала привкус крови. Кажется. Эрик укусил меня. Но мне не хо-телось прерывать это безумие.

А потом кто-то удивленно охнул, и мы оторвались друг от друга. На нас уставилась по меньшей мере несколько сотен пар глаз. Некоторые люди были за-интересованы, некоторые просто осуждали нас. А вот в глазах Ромы я прочла лишь презрение. Это было последней каплей. Я вдруг всё для себя решила, мне захотелось окончательно разрубить узел и создать что-то новое, начать заново.

Он словно понял меня. Я даже не помню, как мы выбежали из зала. Я помню лишь то, что мы оба убежали в лес, держась за руки.

Мы целовались. И это было совсем не так, как до этого. Между нами словно разрушилась невидимая стена, и мы, обрадованные такой возможностью, жадно изучали друг друга.

Эрик целовал моё лицо, мою шею. Я была почти уверена в том, что позже обнаружу его отметины на своей коже. Следы его почти любви… Жестокой, не-правильной, порочной.

Мы дошли до его дома. Это был небольшой, ветхий домик. Прежде чем открыть дверь, Эрик прижал меня к ней, и мы продолжили наше увлекательное занятие.

Страсть… Я никогда не думала, что от неё можно сгореть. Но в тот день я действительно горела, сгорала от чувств, переполняющих меня изнутри. И каждое прикосновение обжигало мою кожу.

Нам всё же удалось зайти внутрь. Эрик боялся, что я передумаю, в каждом его прикосновении можно было ощутить страх и неуверенность.

В доме были кухня и две комнаты, одну из которых он использовал, как библиотеку, а вторую как спальню. В тот день я не успела всё рассмотреть.

Как только мы вошли в спальню, Эрик снова принялся меня целовать. Я запустила пальцы в его густые волосы и полностью отдалась ощущениям. Его губы на моих губах, его руки на моей талии.

А потом я обо что-то споткнулась, и мы оба повалились на кровать. Мне хотелось сказать, что я сделала это не специально, но способность говорить поки-нула меня. Я слишком сильно нервничала, поэтому рассмеялась. Уж слишком ис-теричным был мой смех.

— Если ты передумала, то скажи сейчас, Злата, — звук его голоса успокоил меня. Истерика прекратилась.

Я отрицательно помотала головой.

Его тело казалось мне слишком тяжёлым. В какой-то момент я решила, что Эрик может запросто меня раздавить. Промелькнула тень сомнения, но я отогнала её. Эрик целовал мою шею, а я пыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке. Он спустил толстые лямки с моих плеч, освобождая больше обнажённой кожи.

Он боялся причинить мне боль. И я хотела сказать, что мне не нужна эта сдержанность, мне нужен он.

Я наконец-то справилась с его рубашкой. Эрик слегка приподнял моё тело одной рукой, а второй пытался расшнуровать корсет, но, когда ему это не уда-лось, он разорвал корсет на две части.

Его тело в отблесках света казалось совершенным. Эрик был слишком не-реальным, слишком красивым. Это даже казалось неправильным. Нельзя созда-вать столь прекрасное создание.

Я прислонила ладонь к его груди и ощутила биение сердца. Связь межу нами вдруг стала невероятно сильной. Казалось, что я и Эрик, в какой-то момент стали одним существом. Не физически, духовно. Так же, как и в моих снах. Я была его частью, а он моей. Это пугало и притягивало одновременно.

Эрик смотрел на меня, он ждал, что я сама сделаю следующий шаг. В его глазах смешались совершенно разные чувства: страсть, нежность, вожделение, обожание, сомнение…

А потом я обняла его за шею, мои губы нашли его. Наши поцелуи были жадными, немного сумасшедшими.

Вторая волна сомнения захватила меня, когда я неожиданно оказалась полностью обнажённой. Чувство стыда, запоздалая мысль о том, что я совершаю глупость. Мне не составило труда их отогнать.

Обнажённая, беззащитная…

Но о боже, я была живой в тот момент. Полная страсти и жизни. Я ощу-щала, как кровь бежит по моим венам. Никогда прежде я не чувствовала себя бо-лее полной жизни, чем в тот момент, когда наши с Эриком тела сплелись, а души слились воедино.

Я не вернулась домой и ночью. Я хотела остаться здесь с Эриком навсегда. Жить с ним в этом маленьком домике, пока не закончится мой век. Но я знала, что пока это невозможно. И с первыми лучами солнца сказка закончилась.

Моё платье окончательно пришло в негодность, я надела на себя рубашку Эрика. Она доходила мне где-то до середины бедра. И я мысленно молилась, чтобы никто не увидел меня в таком виде.

Он проводил меня до самого дома. Мы держались за руки, боясь потерять друг друга. Мы оба понимали неизбежность расставания, ведь утро так неумо-лимо жестоко.

Когда я увидела очертание своего дома, то испытала страх. Я подумала о том, что скажу своим близким? А ещё о том, когда я вновь увижу Эрика? И что принесёт нам наша встреча? Но нам обоим стоило подумать. Каждому по отдель-ности. А сейчас, когда мы оба ослеплены тем, что произошло между нами, когда мы оба сияем от счастья, разговоры бессмысленны. Мои мысли напоминали клу-бок.