Иммар вернул слепому усмешку.

— Хорошеньких же «бойцов» нам отрядил жрец Леон.

— Но на борьбу с марионетками их должно хватить, — тут же отозвался Ренард, осклабившись.

Бенедикт хмыкнул и задумчиво уставился в сторону берега реки Мотт. Явно неприятные раздумья смыли улыбку с его лица. Слепой жрец первым почувствовал изменение настроения своего командира по звуку его дыхания.

— Фалетт? — коротко осведомился Ренард.

Колер не сумел сдержать восторженной улыбки.

— Похоже, ты и мысли умеешь читать, мой друг! — воскликнул он, тут же вновь нахмурившись. — Верно подмечено: группа Фалетта уже больше суток не выходит на связь.

Иммар прищурился, также устремляя взгляд в сторону реки.

— Предлагаешь поискать их, пока наши «помощники» потратят сутки на сборы? — спросил он, перекрикивая ржание лошадей, доносящееся из загонов. Похоже, олсадские скакуны сегодня вели себя особенно неспокойно. У Бенедикта мелькнула и тут же испарилась мимолетная мысль на этот счет — он отвлекся от нее, отвечая на вопрос Иммара.

— Не вижу смысла. Они мертвы.

Ренард приподнял брови, невидящими глазами «посмотрев» на старшего жреца.

— Откуда такая уверенность?

Колер невесело усмехнулся.

— Демон легко справился с наемниками из Малагории. А ни для кого не секрет, как хорошо там готовят людей. Группа Фалетта — такие же «желторотики» в борьбе с данталли, как и те, которых нам отрядил жрец Леон, так что, если они еще не вышли на связь, их можно счесть мертвецами. И эревальну, похоже, тоже, иначе она прилетела бы к нам, так ее выучили. Если бы с Мальстеном Ормонтом было так легко справиться, он уже поджарился бы на нашем костре.

Иммар недовольно нахмурился. Бенедикт кивнул и продолжил.

— Я видел множество отчетов с поля боя при дэ’Вере, когда обсуждал с Рерихом его… международную проблему. Король Анкорды многое порассказал мне об этом данталли, и я понимаю теперь, с каким монстром мы имеем дело.

Ренард вновь удивленно вскинул брови.

— Постой, ты хочешь сказать, Рерих знал, кого привел в свой военный лагерь?

На лице Колера появилась нехорошая усмешка. Прежде ему никогда не приходилось обсуждать это с братьями. Они — одни из немногих — знали лишь то, что казнь анкордского кукловода в Чене была подставной, но других подробностей Бенедикт им прежде не разглашал.

— Удивляешься, почему я его за это не отправил на костер? — хмыкнул он. Ренард и Иммар выжидающе молчали. Бенедикт вздохнул. — Конечно, Рерих знал обо всем. Его сведения оказались мне весьма полезны. Что до костра… чего бы я этим добился? Спалил бы короля Анкорды и стал бы легендой? Вы давно меня знаете и понимаете, что мне нужно не это.

Иммар изучающе склонил голову.

— Но пособничество данталли недопустимо…

— Я знаю это не хуже тебя, — строго оборвал Бенедикт. — Но иногда полезно забывать о своей фанатичной преданности делу ради высшего блага. Я мог предъявить Рериху обвинение в пособничестве данталли и продлить Войну Королевств, ознаменовав ее еще и сожжением монарха Анкорды, но гораздо лучше для всех было то, что на Арреде, наконец, воцарился мир. Что до души Рериха… она развращена, все верно, но демон-кукольник здесь совершенно ни при чем. Данталли никогда не контролировал его, ему было не до того: в его распоряжении находилась сотня человек. И эту сотню Рерих выменял на свою жизнь, так что пускай чистота его совести рассматривается теперь на Суде Богов. Мое дело — обезвредить демона, и это у меня получилось шесть лет назад, пусть речь и шла о другом данталли. Мальстен Ормонт же сделался изгнанником и преступником, а Анкорда оказывает Культу посильную помощь в его поимке. Пусть смерть истинного кукловода и оттянулась, я считаю это достаточной платой за мир на Арреде.

Ренард хмурился. Колер снисходительно вздохнул, окидывая братьев оценивающим взглядом.

— Если захотите устроить мой персональный костер за это, можете подать соответствующий запрос в головное отделение Культа, братья. Я пойму вас, — смиренно произнес он.

Слепой жрец резко качнул головой.

— Нет, — коротко отозвался он.

— Не говори ерунды, Бенедикт, — поддержал Иммар. — Твои стремления понятны. Любой другой на твоем месте искал бы славы, но тебя хватило на то, чтобы закрыть глаза на поступок Рериха и не распалять снова пламя войны.

— Ради мира на Арреде, — с усмешкой добавил Ренард, — стоило единожды побыть слепым.

Когда Аэлин открыла глаза, за окном уже стемнело. Молодая женщина резко дернулась, понимая, что, сама того не желая, проспала в кресле несколько часов. Шея затекла и разболелась от неудобного положения, и охотница, поморщившись, помассировала ее. Взгляд Аэлин упал на кровать.

Мальстен лежал неподвижно, мерно вздыхая. Вспомнив о его выдержке, охотница отчего-то устыдилась, убрала руки от шеи и тихо направилась к двери.

— Все-таки уходите одна? — прозвучал едва слышный голос данталли, когда охотница была уже в дверном проеме.

— Вы проснулись, — Аэлин облегченно улыбнулась, снова прикрыла дверь и присела на кровать рядом с ним. — Как вы?

— Готов убить за глоток воды, — на лице данталли появилась слабая улыбка.

Аэлин выдохнула, улыбнувшись шире, подняла с пола свой бурдюк и протянула его Мальстену.

— Убивать не обязательно, — улыбнулась она.

Данталли благодарно кивнул и принялся осторожно пить. Бурдюк в его руках чуть подрагивал. Промочив горло, Мальстен вновь тяжело откинулся на подушки, переводя дыхание. Аэлин покачала головой.

— Похоже, в Олсаде нам придется задержаться, — констатировала она. — В таком состоянии вы далеко не уйдете.

— А я думал, вы решили продолжить свой путь в одиночку, — невесело усмехнулся данталли, прикрывая глаза. Охотница качнула головой.

— Вам будет полезно для здоровья начать доверять мне, — хмыкнула она, криво улыбаясь. Затем, вздохнув, добавила. — Нет, я не собиралась уходить без вас. Я лишь хотела переговорить с Гансом, дать ему соответствующие указания. Не хочу, чтобы он ненароком обмолвился кому-то о нашем приезде. Видите ли, в Олсаде есть отделение Красного Культа…

Мальстен ненадолго прикрыл глаза.

— Вот как, — чуть слышно произнес он. Аэлин поджала губы.

— Не волнуйтесь, они нас не найдут. Олсад — на самом деле, тихий городок. Здесь жизнь-то закипает раз в году, во время ярмарки. В остальное время тут тишь да гладь. Да и ритуальных сожжений, насколько я знаю, в Олсаде никогда не было, поэтому вряд ли местный Красный Культ зашевелится. Просто хочу перестраховаться.

Мальстен слабо усмехнулся и, казалось, снова начал проваливаться в сон. Аэлин невольно поймала себя на мысли, что слишком долго смотрит на него, и заставила себя отвернуться. Она прочистила горло и поднялась с кровати.

— Гм… что ж, если пока вам больше ничего не нужно, я отправлюсь по делам, хорошо?

Данталли на миг открыл глаза, кивнул, и веки его вновь опустились. Аэлин, не дождавшись больше никакого ответа, тяжело вздохнула и тихо вышла из комнаты, и на этот раз Мальстен ее не остановил.

Невысокий коренастый трактирщик Ганс Меррокель завидел охотницу, спускающуюся по лестнице, и напряженно замер в ожидании, обеспокоенно покосившись на нее. Когда его и постоялицу разделяло около пяти шагов, Ганс нахмурился и вопрошающе кивнул:

— Ну, как ваш друг? Выкарабкается? — участливо спросил трактирщик. — Вид у него был неважный.

Аэлин приподняла руку, обрывая мужчину на полуслове.

— Тише, Ганс, — строго сказала она. Трактирщик умолк в ожидании объяснений. Охотница тяжело вздохнула и заговорила очень тихо, подозрительно поглядывая на немногочисленных посетителей, сидящих в зале. На ее счастье многие постояльцы отправились на понемногу разрастающуюся готовящуюся городскую ярмарку, и в «Сером Ухе» сейчас рассиживались лишь завсегдатаи, которым, если и было дело до привлекательной незнакомки, то ее вполне однозначные уничтожающие взгляды отбивали у них все желание предпринимать какие-либо попытки заговорить.